Мужчина вдруг стал задумчивым и погрузился в молчание. Визнер, окончательно пришедший от всех этих душевных излияний в плохое настроение, вдруг спросил, рассказывал ли он всю эту туфту и девушке-турчанке тоже. Он спрашивает его об этом, потому что он, Визнер, подозревает, что всю эту путаницу насчет лево и право и так далее он втюривает только ради того, чтобы казаться интересным, одним словом, он хочет знать, красовался ли тот перед девушкой точно так же, как перед ними? Мужчина вперился неподвижным взглядом в стол. Да, он думает, что девушка нашла его интересным, многие находят его интересным, по крайней мере вначале. Можно предположить, что именно поэтому девушка сделала предложение выпить по чашечке кофе в этом водяном замке. Визнер: вот как! А потом девушка еще сказала, что у нее, собственно, много свободного времени, ей надо только доставить проспекты в Райхельсхайм не позднее вечера и прослушать там записи на автоответчике, других дел у нее нет, так как бюро уже закрыто. Визнер: и все это он запомнил в мельчайших деталях, ничего не забыл? Мужчина: это случилось с ним совершенно случайно. Визнер: а что было после кофепития? Мужчина: ничего. Они какое-то время посидели в замке, а потом еще и на скамейке возле рва и смотрели на воду и лебедей. Девушка несколько раз повторила, что любит лебедей И вообще очень любит лето, любит тепло и солнце, а нее оттого, что она южанка. Ее, между прочим, зовут Гюнес, что в переводе означает утреннее солнце. Так, он больше не желает ничего слушать, вскричал Визнер и топнул в бешенстве ногой по полу, лебеди, утреннее солнце, что это за сказки такие, и вообще по все неинтересно, может, он, южак, все это выдумал, и опять по той же причине, чтобы казаться интересным. Мужчина: он ничего не выдумал и у него нет на то ни малейшей причины. Но если он, Визнер, хочет, он может замолчать. Нет, сказал Визнер, пусть лучше расскажет, что дальше было, и, по возможности, поподробнее. Но мужчина только возразил, что все, что он тут им поведал, само по себе совершенно не важно, он сделал это без всякого умысла, просто по неосмотрительности, так обычно и бывает в публичных местах, приходят туда и с легкостью рассказывают чужим людям о том, что только что произошло, просто так, без всякой на то причины или основания, поскольку все, что рассказывают в трактирах и других людных местах, как правило, не имеет к окружающим никакого отношения. Без всякой на то причины, сорвался с места Визнер, потеряв последний разум, так уж и без причины! Рассуждает тут, как философ, вообще ничего нельзя понять. Он и не желает слушать эти общие слова, он хочет услышать конкретно про турчанку. Значит, она говорила о лете, ага, потом об утреннем солнце, и все это ему, южаку-гессенцу, показалось очень романтичным, да нет, так оно и было, даже чрезвычайно романтичным! И что произошло дальше? Раз уж он начал рассказывать эти бессвязные сказки, пусть расскажет все до конца. Всегда надо рассказывать все до конца. Основательно и без уверток! Визнер к этому моменту был совсем пьян, но неожиданно его агрессивность по отношению к чужаку-гессенцу пропала, и он стал с ним очень приветлив. Возможно, он про себя решил, раз уж этот человек произвел на его любимую турчанку такое сильное впечатление, ему лучше попробовать сначала наладить с ним отношения. Он пытался навязать ему бесконечный разговор, расспрашивал дотошно про его родословную, его жизнь, выразил свой восторг, что этот незнакомец приехал во Флорштадт, люди из других мест крайне редко приезжают во Флорштадт, в принципе во Флорштадте нет ничего интересного и нового, изо дня в день одно и то же, все повторяется раз за разом, его, Визнера, это с некоторых пор страшно злит… А потом он рассказал незнакомцу о планируемом ими путешествии и о Марко Поло, бывшем для него просто идеалом бизнесмена. Визнер все больше напивался и заказывал при этом для южака-гессенца снова и снова сидр и водку, чтобы иметь собеседника, потому что, пока они разговаривали, у него была над ним власть, так он думал. Все это привело к тому, что Визнер все больше смягчался и относился к нему душевнее, да, а в конце в полном восторге от интересного разговора с приезжим даже заказал бутылку очень дорогого шнапса, но мужчина встал и сказал, что действительно очень устал и много выпил, а кроме того, у него был сегодня трудный день, с большими неприятностями, и комнату он снял довольно далеко отсюда и отправится сейчас, если они не возражают, в свой пансион и ляжет спать. Что за трудный день, заорал опять Визнер, и что такого неприятного произошло с ним за этот день? Ага, Визнер уже плохо держался на ногах и язык у него заплетался, по сути, он уже не мог говорить членораздельно, а только издавал малосвязные реплики, они все трое к этому моменту здорово напились, тем не менее выпили еще и эту бутылку шнапса. Теперь уже и хозяин «Липы» подсел к их столику, а Визнер все никакие мог успокоиться и без конца возвращался к теме путешествия в дальние страны, его подружка теперь тоже все время на него сердится: путешествие, путешествие – мол, ни о чем другом он больше и говорить не может, только о своем путешествии, злится она, он ее этим уже достал, она даже боится за него, но он все равно однажды туда отправится, да, так оно и будет, уже решено, никто не путешествует, а вот он, Визнер, сделает это обязательно, потому что его душа просит романтики и приключений. Визнер – отчаянный по натуре человек, это точно, и в душе авантюрист и мечтатель, заявил хозяин «Липы», он тоже уже упился, и каждый раз, когда бывал пьян, горячо поддерживал этот его проект дальнего путешествия. Буцериус – тот тоже мечтатель. Вот он, хозяин, никогда не выезжал за пределы Веттерау, в нем нет этого куража, он обыкновенный владелец питейного заведения и не покинет этих мест. Южногессенец сказал, что приехал из гористой местности, из Оденвальда, он и родился в тех краях, и у него тоже никогда не было поползновения уехать оттуда. Это удивило Визнера. Надо же повидать мир! Южногессенец: он часто бывал в Румынии, раз или два ездил в Иерусалим. Но то были гостевые визиты, у него там родственники живут. Правобережье Рейна, между Майном и Неккаром, это то, что он меньше всего знает. Малая родина – это всегда самое что ни на есть неизведанное. Кто хочет познать мир, пусть лучше сидит дома. Родные края – это и есть целый мир. Не надо никуда ездить, чтобы познать мир. Он даже думает, что во время путешествия вообще ничего нельзя увидеть, какой уж там целый мир. Визнер глядел на него широко раскрытыми глазами. Казалось, что южак тоже пьян в стельку. Визнер без конца ударял себя по ляжкам и кричал, да он философ, ей-богу философ, то, что он говорит, понять нельзя, все это сплошная муть, никто, ни Буцериус, ни хозяин «Липы», не в состоянии его понять, однако все это страшно интересно, то, что он рассказывает, просто дико интересно, он должен им все рассказать, например, что он Делал в Иерусалиме, это ведь так здорово, Иерусалим, просто очень здорово! А почему не Стамбул, мог бы с тем же успехом, раз уж он несет тут всякую чепуху, рассказать и про Стамбул, тем более что повстречался сегодня с турчанкой, ха-ха-ха, как ее там зовут, утреннее солнце, ха-ха-ха, может, он и в Стамбуле бывал, турчанки, между прочим, очень привлекательны, или он этого не находит, у них, правда, усы растут, но большинство девушек их сбривают, у некоторых, конечно, их и вовсе не бывает. Тут бутылка опустела, и чужак не замедлил воспользоваться этим и покинул «Липу», он пошел спать.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru