После этого майор Байрон решил переехать со своим семейством в Нью-Йорк и при помощи небольшого трюка сумел добраться в Америку бесплатно: он убедил капитана судна, что перед ним официальный представитель издательства Эпплтона и по прибытии в Нью-Йорк издательство полностью за него рассчитается. Однако когда капитан обратился в контору Эпплтона, ему пришлось убедиться, что его одурачили. Быстро обосновавшись на новом месте, майор объявил, что намеревается выпустить в свет «Неизданные произведения лорда Байрона, впервые публикуемые на основе писем, дневников и других рукописей, которыми располагает его сын, майор Джордж Гордон Байрон». Он заявил также, что собирается издать письма, которые Мур намеренно не включил в биографию Байрона и тем самым бросил тень на память его отца. Заявление майора немедленно подверглось нападкам в редакционной статье «Ивнинг миррор», которая настолько «польстила» майору, что тот решил предъявить иск за клевету: он потребовал с редактора Хайрема Фуллера 5000 долларов в возмещение морального ущерба. Редактор тут же ответил новой статьей, где не преминул рассказать читателям о том, как майор одурачил капитана «Гладиатора». Более того, Фуллеру удалось узнать, что несколько лет тому назад майор проживал в Нью-Йорке под фамилией Гордон. Он обратился также в Лондон к Джону Марри с просьбой прислать дополнительные сведения о майоре Байроне, но Марри ответил, что не знает об этом человеке ничего, кроме того, что слышал или читал о нем.
Байрон начинал свое издательское предприятие, намереваясь выпускать книгу частями, будущие владельцы переплели бы ее сами по завершении серии. В первой части было 48 страниц, стоила она 25 центов, и критики отозвались о ней с похвалой. Они отметили главную цель книги — восстановить имя лорда Байрона и попытаться, в частности, верно истолковать его отношения с матерью. Вторую часть книги майор Байрон опубликовал в том же году, интригующе оборвав ее на странице 96 на середине фразы. Туда вошли два стихотворения, одно из них называлось «Стихи к Сэм. Роджерсу», а другое — «Стихи к преподобному доктору Нотту». Как утверждал майор, оба стихотворения были написаны его отцом. Однако публикации серии на этом закончились, так как большая часть материалов была возвращена Джону Марри английским издательством «У. С. Орр и К°». Это был первый удар, который пришлось испытать майору, за ним последовал и другой: поданный им иск за клевету обернулся против него самого. Полностью разочарованный своей поездкой в Америку, где он надеялся разбогатеть и прославиться, в 1851 году майор вернулся в Англию.
Однако в 1852 году, когда были раскрыты его подделки рукописей Шелли и Байрона, разразился новый скандал, и майору пришлось снова спешно бежать в Америку. Произошло следующее: в 1850 году Уильям Уайт, увидев, что его переговоры с Мэри Шелли не удались, решил продать купленные у четы Байронов материалы. Он обратился к Сотби и Уилкинсону с просьбой устроить аукцион. Внимательно изучив письма, Сотби обнаружил, что это те же самые письма, что были на распродаже бумаг Чарлза Ходжеса в декабре 1848 года. На просьбу объяснить это совпадение Уайт ответил, что ходжесовские письма всего лишь копии тех, которые находятся у Сотби. Удовлетворившись этим ответом, Сотби подготовил каталог для продажи. В 1851 году письма Шелли были проданы Моксону и Хукэму. Моксон купил 23 письма по цене от одного до трех фунтов каждое, а Хукэм — 11 писем на общую сумму 57 фунтов 15 шиллингов. В феврале 1852 года Моксон опубликовал «Письма Перси Биши Шелли со вступительной статьей Роберта Браунинга». Тут же несколько знатоков обнаружили в книге многочисленные подделки; в частности, сэр Фрэнсис Полгрейв установил, что одно из писем почти точная копия статьи, написанной его отцом о Флоренции и опубликованной в «Куотерли ревью» в 1840 году. Полгрейв обнаружил это случайно, находясь в гостях у лорда Теннисона; он перелистывал только что полученную книгу и узнал отрывок. Это было чистое совпадение — вряд ли Полгрейв стал когда-нибудь читать подобную книгу, но публикацию Моксона это сгубило. Посыпались вопросы, особенно интересовались тем, кто же подделывал письма. Вскоре после выхода книги в «Литерери газетт» появилось письмо, в котором спрашивалось: «…уверены ли вы в том, что письма, которыми нас порадовал мистер Моксон, подлинные?» А в марте 1852 года в «Атенеуме» появилась статья под названием «Литературные подделки», в которой утверждалось, что письма Шелли, за двумя или тремя исключениями, поддельны. Обвинение следовало за обвинением, и Моксон в конце концов был вынужден изъять все книги из продажи. Началось расследование: прежде всего проверили почтовые штемпели на письмах Шелли, а когда их сравнили со штемпелями на подлинных письмах, то удалось с точностью установить, что эти письма не могли быть посланы в указанное время или место.
Исследование писем Шелли возбудило подозрения и в отношении писем Байрона и некоторых писем Китса. «Литерери газетт» писала: «Мистер Моксон, желая прояснить сомнения, связанные с подлинностью этих, судя по всему, мнимых воспоминаний о Шелли, изучил подлинные письма поэта; мистер Марри провел подобное исследование писем Байрона, приобретенных из того же источника; далее было обращено внимание на несколько писем, приписываемых Китсу, — всё это оказалось работой ловкого мошенника, выполненной на тронутой плесенью бумаге с искусно воспроизведенными почтовыми штемпелями».
Марри написал Уайту, требуя у него объяснения по поводу писем, купленных у него в 1849 году. Уайт ответил в печати, пытаясь отвести от себя обвинения в покупке и продаже подделок. Обмен письмами между Марри и Уайтом принимал все более резкий характер, до тех пор, пока «Атенеум» не выступил на стороне Марри. Спустя несколько месяцев Уайт признал свое поражение и вернул деньги Марри за письма Байрона, а Моксону — за письма Шелли. Позднее, 4 марта 1853 года, Уайт передал все это собрание подделок в Британский музей как пример литературных диковин. Моксон, однако, не был удовлетворен компенсацией за потери, которые он понес при публикации поддельных автографов Шелли, ведь пострадал не только его карман: насмешки нанесли удар по его самолюбию. В то же время майор Байрон, хотя и было доказано, что именно он и есть автор подделок, не только не был призван к ответу, но даже получил разрешение на выезд в Америку со своей семьей. Предполагалось, что разоблачение подделок само по себе вынудит его покончить навсегда с мошенничеством.
Несколько лет о майоре Байроне ничего не было слышно, кроме того, что он жил некоторое время в Сент-Луисе, где вступил в Миссурийский кавалерийский полк. Затем он переехал в Нью-Йорк и в 1869 году снова рискнул появиться в литературном мире. В «Альбионе» вышла его статья «Воспоминания о лорде Байроне, написанные его слугой, ныне живущим в Соединенных Штатах». Большая часть статьи основывалась на письме, якобы полученном майором, теперь уже полковником, Байроном. Вскоре появилась и вторая публикация: «Неизданные письма лорда Байрона к Томасу Муру. Представлены в „Альбион“ полковником Байроном». Туда вошло пять писем, причем полковник заявил, что у него имеются их рукописные копии. На самом деле все эти письма были опубликованы ранее в литературном ежегоднике «Кипсек» и адресованы не Томасу Муру, а Киннерду. Затем 13 марта 1869 года в «Альбионе» появилось «Неопубликованное стихотворение лорда Байрона к Сэмюэлу Роджерсу, с примечаниями». Это стихотворение уже появлялось прежде в «Неизданных произведениях», затеянных майором в 1849 году, впервые же оно было напечатано во «Фрейзерз мэгэзин» в 1833 году. Затем майор опубликовал еще одну, якобы неизданную, поэму Байрона из двенадцати октав, которую он назвал «Женщина и Луна». Но ни поэма, ни стихотворение «Тишь», появившееся в заметке «Неопубликованное стихотворение Перси Биши Шелли», не были признаны подлинными. Последним в этой серии публикаций вышло «Неизданное послание лорда Байрона к Джону Марри», также поддельное.
