- Прекрасный, крепкий, здоровый малыш, - сказал, улыбаясь из-под своих усов, доктор Катце. – Богатырь. Альфа.
- Дон, - прошептал Мэтт. – Милый мой, омежка мой… Ты смотри, какой он у нас классный, наследник-то! Такому и трон передать не стыдно, не то, что состояние.
- Вот он, - смеялся Дон, глаза которого тоже увлажнились. – Александр Генри Деверо. Здравствуй, сынок…
Потом альфу всё-таки попросили выйти – Донни надо было привести после родов в порядок, и Мэтт вышел в коридор. Где и увидел отца, держащего в руках громадный букет орхидей, заплаканную, но улыбающуюся Джастину с хризантемами, и деда – старик, как всегда, был наиболее практичен и принёс новые вещи для малыша. Тина размахивала клочком бумаги:
- Это от Элис! Ей увольнительную не дали, так что она будет только на Рождество! Но она поздравляет! – маленькая бета на ходу вытирала смешанные с тушью слёзы, струящиеся по её лицу.
«Вот моя семья, - немного отстранённо, но ясно думал Мэтт, пока все по очереди обнимали его, поздравляя с рождением сына. – Настоящая. Обожаемый муж, долгожданный сын… И другие будут, много братьев и сестрёнок, альфы, беты, омежки… И отец, и дед. Те люди, за любого из которых ты отдашь всё, что имеешь, даже жизнь. И мой Донни дороже всех. Потому что это благодаря ему я смог обрести всё это – по-настоящему. И теперь так будет всегда, пока мы все вместе…».
Эпилог. Три года спустя.
...До Рождества осталось немногим больше месяца.
Мэтт, который стал партнёром отца по бизнесу, не остыл в своём пылком чувстве к семейству ни на малость. Каждую свободную минуту, которую ему удавалось выкроить от дел, он проводит с мужем и детьми – их у пары уже двое. Через полтора года после Алекса на свет появился Дэниел, тоже альфа, получивший имя в честь дяди Донована, который заменил ему отца. Дон, сидя дома с малышами, написал две детских книги, пользующихся большим успехом, но в школу вернуться ему так пока и не удаётся, хотя Дэнни уже тоже подрос. Их с супругом план в отношении состава семьи выполняется с безукоризненной точностью – Дон сейчас снова беременный, уже на восьмом месяце, и под Новый Год они с Мэттом ожидают рождения третьего ребёнка, третьего подряд альфочки. Омега не чувствовал усталости, и проблем со здоровьем от частых родов у него тоже не было, крепкий его организм восстанавливал силы очень быстро. Он и в самом деле получал удовольствие, нося под сердцем детей любимого альфы, давая им жизнь, кормя их и укачивая в руках, любуясь вместе с их отцом, как они растут. Алекс уже бойко разговаривает, Дэнни растёт крепышом, как и брат, и оба они очень привязаны к папе. Мэтт, приходя домой, нередко застаёт такую картину – Дон сидит на диване, под боком у него сопит носиком младший, уткнувшись омеге в грудь, тонко пахнущую молоком, а старший с другой стороны обхватил ручкой папин большой живот и уложил на него русоволосую головку, как на подушку. Сам Донни при этом одной рукой держит какую-нибудь книжку, а второй поглаживает детей по головам и спинкам – по очереди. Тихая домашняя идиллия, никем никогда не нарушаемая.
До Нового Года семье предстоит ещё два торжественных события. Одно из них – открытие новой школы профессора Хардинга, спонсором которой выступал официально обручённый с ним Ричард Деверо. Второе – тихое, скромное бракосочетание Гарри Уэста, вдовца-альфы, и Кеннета Лэндиса, незамужнего омеги. Об этом даже в газетах объявлялось крошечной строкой – а если бы Лэндису удалось убедить альфу, то и этого бы не было. Омега очень не хотел прослыть «выскочкой». Ричарда, Мэтта и Дона эта старомодная щепетильность бывшего домоправителя смешила до слёз.
Эти два события, точнее, приведшие к ним обстоятельства, были в равной степени инициированы разводом Ричарда с Дейном Уэстом-Деверо. Тогда, три года назад, сыщики бюро Хоука нашли беглеца на следующий же день – он «засветил» кредитную карточку отца в Новом Орлеане. Однако же спустя ещё неделю Джим Хоук принёс Гарри и Ричарду новые сведения: Дейн жил по-прежнему в «Гранд-Отеле», но за номер не платил, и уже второй день не обедал. Удивлённые альфы попросили выяснить, в чём дело – и, как всегда, услышали ответ «Уже, джентльмены». Оказалось, Дейн сообщил коды карт Джо Сильвани – а тот, недолго думая, снял с них всё до цента и исчез, оставив незадачливого «жениха» с носом и кучей неоплаченных счетов.
Гарри сам поехал в Новый Орлеан и вернул сынка в родные пенаты – но не в поместье Деверо, а в свой новый дом, небольшой, но красивый старинный особняк здесь же в Бель Мид, буквально в нескольких кварталах от поместья. Дом этот старый альфа купил сразу после побега сына, намереваясь остаться в Нэшвилле насовсем, и поэтому в то же время повышение по службе в доме Деверо получил лакей Шерман – он стал домоправителем, потому что Лэндис переходил на службу к Гарри Уэсту по его личной просьбе. Ричард эту просьбу, конечно же, удовлетворил, отчасти потому, что немного догадывался об истинной подоплёке этой рокировки – с обеих сторон.
Дейн оказался водворённым в отчий дом – как непослушный подросток. Гарри полностью взял его на содержание, лишив его права распоряжаться деньгами. Ещё через несколько дней в международном аэропорту Кеннеди был арестован Джузеппе Сильвани. Почти всё похищенное удалось вернуть, поскольку Джо, в отличие от Дейна, был куда практичнее, он не тратил чужие деньги на глупую роскошь. В его планах было уехать за границу, в какую-нибудь латиноамериканскую тихую страну – благо с итальянской фамилией устроиться там намного проще, чем с английской, - и жить там припеваючи, отрастив усы и не опасаясь, что кто-то станет его искать в глуши тропических провинций. Однако планы его были несколько изменены – и не по его воле, хотя «лебезить перед богатенькими дураками в гольф-клубе» ему и в самом деле больше не приходится. Сейчас он отбывает срок за мошенничество и кражу в окружной тюрьме Салливан Каунти – и недавно к пяти годам, к которым его приговорили в начале, добавились ещё пять за наркотики, пронесённые в камеру по сговору с охранником.
Оформление развода между супругами Деверо много времени не заняло. Вина Дейна в развале семьи была очевидна, имущественных споров не возникло, поскольку Дейн находился на содержании отца. Однако Ричарду потребовался ещё почти год, чтобы начать открыто ухаживать за Лиамом Хардингом: жёсткий и хваткий в бизнесе и финансовой сфере, в делах сердечных «Ковбой» был на удивление скован, если не сказать – застенчив. Но благодаря спокойному и мудрому омеге эти отношения развивались очень гармонично. Ричард, дед двоих внуков, казался помолодевшим на добрый десяток лет.
Дейн же не поддерживает никаких отношений ни с бывшим мужем, ни с сыном, ни разу он с тех пор не видел зятя и внуков. Он вначале несколько дней гордо молчал, потом с месяц без конца закатывал истерики, но, убедившись, что на отца никак повлиять этим не может, он от безделья занялся йогой – и неожиданно для всех так увлёкся, что практически ничем уже больше и не занимается. Гарри поддался на уговоры Лэндиса, питавшего странную, слегка окрашенную жалостью симпатию к бывшему омеге-хозяину, и около года назад купил Дейну маленький домик на берегу реки. И сам удивился реакции сына – Дейн, выросший и живший в роскоши, был так рад этому уединённому домишке, в котором было-то всего две комнаты, кухонка и просторная веранда, так долго и искренне благодарил отца, что тот было заподозрил у сына какой-то сдвиг в сознании. Сдвиг, очевидно, и в самом деле произошёл, поскольку Дейна сейчас узнать невозможно. Он стал строгим вегетарианцем, из дому выходит только на прогулку – в полном одиночестве или в обществе своего гуру, и на занятия йогой. И если раньше он мог истратить несколько тысяч в день, то теперь все его расходы – оплата содержания домика и крошечного сада, скромный стол, книги и занятия. Денег у отца он никогда не просит, и жизнью прежней семьи не интересуется. Узнав от отца о новом женихе своего мужа, он совершенно равнодушно пожал плечами, и даже не спросил, кто он.
