Отбросами Лиасса называла недучных созданий, тех из своих "детей", что получились не такими, как задумывалось. Кто-то магией не владеет, кому-то нужна чужая кровь, чтобы жить, кто-то порой превращается в животное. Много их - неудачных творений, все они продолжают ютиться в Вечности, но самое главное - большинство из них не подвластно божьему влиянию, влияюнию не на тела, но на души. После смерти длань Секапии стирает воспоминания о жизнь и заодно - желание переродиться и продолжить жизнь. Проживая вторую, третью и более жизни душа становится все сильнее, а, значит, сильнее будет и 

смертный, чья душа прошла путь перерождения, его тело и его магия. Но Надарос сравнялся с богами уже на первой своей жизни, когда душа лишь сгусток рукх (с каждым перерождением душа обретает "форму", обычно это форма человеческого тела, но может быть и форма тела какого-либо животного). Нельзя позволить ему переродиться и стать еще сильнее. Теперь нужно пресечь перерождение душ по своей воле...

    Тем не менее, и среди остальных совершенных существ встречаются души, не подвластные длани Секапии так же, как Надарос, такими некогда оказались и корианы, как Секапия проглядела это - уму не постижимо, но с корианами выход оказался прост: проклятие. Все проклятые души отправляются на Северную сторону Мира Духов, откуда закрыт путь к перерождению. Тех же, кто влиянию длани поддался, просто убедить в греховности перерождений, зачем снова и снова облекать себя телом, когда можно навсегда остаться на прекрасной Южной стороне?.. Спустя несколько сотен лет такая душа становится верным слугой, и ее можно выбустить в смертную жизнь - из нее получится истово верующий человек, его вера добавит еще каплю в чашу сил богов.

    Но теперь четко отлаженный механизм готов дать сбой.

- Любой ценой узнайте, что творится сейчас в Вечности, - сказала Лиасса, окончательно остыв. Но что-то подсказывало Ирасии - теперь лицо сестры будет все чаще прелестно искажаться в волнах ярости.

* * *

    Император потрясающе владел искусством создания артефактов. Жизни многих магов он принес в жертву, чтобы овладеть им, но жертва оказалась не напрасной - множество побед удалось одержать именно благодаря им, и победа над Роландом обещала быть одной из таких. Однако все чаще его планы нарушались молодыми магами... Даже Айка – его, должно быть, лучший артефакт, - уничтожена. Раньше все было не так: противники изучали друг друга десятилетиями, вели действия осторожно, выверяли каждый шаг, узнавали все, до мелочей... Что ж, старые времена канули в Лету.

     Просторная комната почти пуста, лишь массивный каменный стул, на котором и сидел хозяин, и каменный же стол, вросший в пол. В полутьме кривая улыбка Императора казалась угрожающей, он внимательно смотрел в хрустальный шар – единственное, что стояло на столе. Дверь отворилась.

- Милорд, - Брок склонил голову, - Ваш план сработал.

- Еще бы он не сработал, - улыбнулся демон, переводя взгляд на советника, и снова возвращая его на сферу.

- Пыль расщепленного сапфира действует безотказно, - с полуулыбкой констатировал демон. 

- Нужен еще легион орков, распорядись.

     Дверь снова отворилась без стука, без извинений, оба демона обернулись... Вошел юноша, почти мальчик, с темными волосами и мягкими чертами лица. Он выглядит весьма болезненно, должно быть, еще ни разу не принимал истинного облика.  Юный демон смотрит восхищенно, нервно теребя полог длинного сюртука, и, казалось, едва дышит.

- Отец! – радостно выдохнул он, - Как тебе удалось? Почему орки не боятся света?

- Не все орки, мой мальчик, - улыбнулся Император, отчего шрамы на лице растянулись, - Только те, в ком пыль расщепленного сапфира. Он поглощает свет, мои маги размололи камни в порошок и смешали с их едой.

- Милорд, - снова обратился к нему советник, - Что теперь с ними делать? Боюсь, эффект будет временным, нужно попробовать еще раз.

- Накорми сначала нескольких, - кивнул он, - Посмотрим на результат...

     Юный демон все еще восхищенно смотрел на отца. Единственный наследник, слабый здоровьем, не отличается ни магией, ни гениальностью, по крайней мере, пока. Брок не видел его достойной заменой своему господину, тем не менее, готов в будущем служить ему так же преданно, как и его отцу. Если, конечно, доживет до дня, когда Пьетро взойдет на трон.

- Находчивость - хороший козырь, - добавил Император, -  Город падет, и мы сможем лицезреть потрясающее зрелище.

     Император взял со стола хрустальный шар, провел по поверхности пальцами и положил обратно, в углубление посреди стола. Внутри шара развернулась большая серая тень, казалось, она разорвет его изнутри, но скоро распалась, всполохи стали предметами, и Пьетро увидел шагающих орков, демонов и вампиров верхом на закованных в железо лошадях.

- Бастус – потрясающий Мир, - продолжал Император, - В других мирах проходит всего несколько недель, а наши солдаты стали ловкими наездниками... И пусть Айки больше нет, войска сотрут город, а уж после того, как падут стены, сломать печать будет нетрудно.

  Он всегда говорил "наши", а не "мои", применительно к стране: "наши солдаты", "наши проблемы", "наша победа", но исключительно: "мое желание", "мой выбор", "мое право". Император никогда не вмешивал никого в свои личные дела, кроме, разве что, Брока, да и тот сам так пожелал.   

    Усмешка скользнула по его губам.

- Городу не устоять!..

* * *

     Семь фигур в темных плащах появились на горизонте, но прежде воины заметили не их самих, а волну рукх, прокатившуюся по долине, как первые раскаты грома, и порывы ветра, предвещающие невиданную грозу. У орков не было ни единого шанса. Рыцари разделились по двое, лишь одна фигура осталась в одиночестве, и скоро стало ясно почему. Каждый из них сражался, как армия, отражая атаки со всех сторон одновременно, их броня отбивала и стрелы, и слабые огненные сферы низших демонов, пары стояли спина к спине и становились подобны крепости, которую не взять никакими силами, и лишь рыцарь, который остался один подпустил врагов слишком близко.

     Луксор направил все свои силы, чтобы помочь ему, но синее пламя, разлившееся, как вода из треснувшего кувшина, сожгло всех врагов в нескольких метрах вокруг. Больше орки не решались подходить к рыцарям вплотную, и обратили против них катапульты. Нет, орки не тешили себя надеждами, ожидая, что смогут задеть рыцарей снарядами, нет, огромные камни призваны отвлечь внимание, пока остальные будут атаковать мощными арбалетами. Но и этот маневр не удался - снаряды встретились с колдовскими лучами, налились светом, раскалились и, в итоге, разлетелись на множество осколков, движущихся с такой скоростью, что орки не успели защититься.

     Они не владели магией, и хотя обладали некоторым иммунитетом к ней, были обречены на поражение, и здесь ритуал Плоти и Крови сыграл свою роль: орки, всегда бежавшие, когда становилось ясно, что победы не видать, теперь стояли до конца, сражались, даже когда от их армии остались хлебные корки. Ни один из них не повернул назад.

     Луксор спрыгнул с башни и вовремя – через секунду она превратилась в щепы. Молодой вьярд, похожий на птенца, помог ему подняться. У него длинная шея с ярко выделяющимся кадыком, короткие светлые волосы, будто перья, большие глаза и нос крючком, но все это не делало его неприятным, скорее просто довольно забавным.

- Лед, вы в порядке?.. – спросил птенец.

- Кто они? – Луксор завороженно смотрел на воинов в темных одеждах – сверху их битва была потрясающим зрелищем.

- Это рыцари света, господин Гедвин, -

- Да вижу… - усмехнулся вардей, - Но почему они помогают нам? Это просто чудо, верно сама Лиасса смотрит на нас с вершин Алакара!..

- Они уже освобождали города, - птенец тоже внимательно смотрел за битвой, - Армия будет разгромлена, не сомневайтесь, лед Гедвин.