— Эд — наш семейный позор, единственный способ избавиться от него — уйти спать, — извинился Талли. — Живи у нас сколько захочешь, — он подошел к окну и открыл его. — Здесь тебе будет хорошо спаться. Мы живем достаточно высоко, и воздух у нас действительно чистый.
Он высунул голову в окно и несколько раз глубоко вдохнул.
— Ничто не заменит свежий воздух, — добавил он, отойдя от окна. — В душе я до сих пор остаюсь деревенским парнем. Что с тобой, Билл?
— Ничего. Абсолютно ничего.
— Мне показалось, что ты побледнел. Ну ладно, спокойного сна. Кровать разбудит тебя в семь. Ты сможешь хорошо выспаться.
— Спасибо, Джо. Спокойной ночи.
Как только Талли вышел из комнаты, он собрался с силами, подошел к окну и закрыл его. Затем, обливаясь потом, включил вентиляцию и опустился на край кровати.
Билл долго сидел так, выкуривая сигарету за сигаретой. Он понял, что ошибся, полагая, будто обрел внутреннее спокойствие. Впереди его ждали стыд за самого себя и мучительная, непроходящая душевная боль. Теперь он всегда будет пасовать перед такими ничтожествами, как Эд Шульц, — лучше бы он вообще не вышел живым из той передряги. Наконец он достал из кармана упаковку снотворного и лег, проглотив сразу пять таблеток. Потом заставил себя встать, чуть приоткрыть окно и подумал, хорошо бы выключить автоматику: пусть свет горит и когда он заснет.
Вскоре пришел сон. Он снова был в космосе — на самом деле он никогда с ним и не расставался. Он был счастлив, как человек, который проснулся и обнаружил, что все дурное, что с ним происходило, было лишь страшным сном.
Его разбудил плач. Сначала Билл испытал лишь легкое беспокойство, но затем почувствовал, что нужно что-то предпринять. Именно из-за этого плача ему начал сниться момент падения. Но для него это был не сон, а реальность. Биллу снилось, что его руки цепляются за скобы, скользят, соскальзывают, а под ногами нет ничего, лишь черная пустота космоса…
Он проснулся, судорожно ловя ртом воздух, и увидел, что лежит на кровати в квартире Джо Талли, а в комнате горит яркий свет. Но плач ему не приснился — он продолжался.
Билл потряс головой, затем прислушался.
Он понял, это была кошка, вернее, котенок. Билл сел на кровати, следовало проверить, в чем дело, даже не будь он астронавтом, для которого симпатия к кошкам была традиционной. Тем более что он сам любил их не по традиции. Кошки, опрятные и выносливые, терпеливые, хорошо переносящие перегрузки, пушистые и ласковые кошки просто нравились ему. Он встал, оглядевшись, убедился, что в комнате котенка нет, и на слух определил, что звук доносится через слегка приоткрытое окно. Билл замер от испуга и попытался собраться с мыслями. Он говорил себе, что от него ничего больше не требуется, звук, вероятно, доносится из соседнего окна. Но сам чувствовал фальшь этих заверений — звук был слишком близко. Каким-то загадочным образом котенок очутился прямо за окном, на высоте тридцати пяти этажей.
Билл снова сел и достал сигарету, но она сломалась в его дрожащих пальцах. Он уронил ее на пол, встал и сделал шесть напряженных шагов к окну — он шел так, словно его сильно толкали в спину. Затем опустился на колени, широко распахнул окно и, крепко зажмурив глаза, ухватился за подоконник.
Через некоторое время его перестало трясти. Билл открыл глаза, задохнулся и вновь зажмурился, потом снова открыл их, стараясь не смотреть на землю и звезды. Он был почти уверен, что котенок сидит на балконе прямо за окном — это было единственное разумное объяснение. Но оказалось, что балкона нет, нет ничего, где, по логике вещей, мог находиться котенок.
А мяуканье становилось все громче. Казалось, оно доносится прямо из-под его ног. Все еще держась за подоконник, Билл медленно опустил голову и заставил себя взглянуть вниз. Там метра на полтора ниже подоконника здание облегал узкий карниз. На нем сидел несчастный, жалкий котенок. Он посмотрел на человека и мяукнул.
Билл понимал, что если он ухватится одной рукой за подоконник, то сможет достать котенка, высунувшись по пояс из окна. Он прикинул, не позвать ли Талли, но решил, что не стоит. Талли был ниже его ростом и наверняка не смог бы достать котенка таким образом. К тому же спасать котенка надо было срочно, пока этот пушистый, безмозглый дурачок не свалился вниз.
Билл решил попробовать. Высунувшись, он левой рукой ухватился за подоконник и вытянул вниз правую. Затем открыл глаза и увидел, что до котенка остается каких-то двадцать-трид-цать сантиметров. Котенок, увидев руку, с любопытством принюхался. Билл тянулся до тех пор, пока не захрустели кости. Котенок быстро отскочил от тянущихся к нему пальцев на несколько метров, затем уселся и принялся умываться. Всхлипывая от волнения, Билл опустился на пол прямо у окна.
— Я не могу, — прошептал он. — Я не могу сделать это еще раз…
Космический корабль «Валькирия» находился в двухстах сорока девяти днях полета от земного космопорта «Луна» и приближался к порту «Марс» на Деймосе, одном из спутников Марса. Уильям Коул, старший офицер связи и второй пилот, сладко спал, когда помощник начал трясти его.
— Эй, Билл! Проснись — у нас беда!
— Что? В чем дело? — Он уже тянулся к одежде. — В чем дело, Том?
Через пятнадцать минут Билл уже знал, что его помощник не преувеличивал: главный радиолокатор вышел из строя. Том Сэнд-бург обнаружил это во время очередной проверки, когда Марс уже находился в пределах досягаемости локатора. Капитан выслушал доклад и пожал плечами:
— Исправьте и побыстрее. Без локатора нам не обойтись.
Билл Коул покачал головой.
— Внутренние системы в порядке, капитан, похоже, у него отломалась антенна.
— Это невозможно. Это мог сделать только метеорит, но защитная система корабля подала бы сигнал.
— Могло произойти все, что угодно, капитан. Мог износиться металл, и она просто отвалилась. Так или иначе, антенну надо менять. Прекратите вращение корабля, я вылезу и установлю новую. Я смогу это сделать, как только корабль начнет сбрасывать обороты.
Для своего времени «Валькирия» была великолепным кораблем. Ее построили задолго до того, как родилась идея создания искусственного гравитационного поля. Тем не менее для удобства пассажиров здесь применялась антигравитация. «Валькирия» постоянно вращалась вокруг своей оси, как пуля, выпущенная из винтовки. В результате угловое ускорение — его почему-то называют центробежной силой — давало пассажирам возможность спокойно стоять или лежать в гамаках. Вращение начиналось, когда отключались ракетные ускорители, выводившие корабль на орбиту, а заканчивалось при посадке. Все это достигалось с помощью обратного вращения маховика, установленного по центру корабля.
Капитан выглядел обеспокоенным.
— Я начал сбрасывать обороты, но мы не можем долго ждать. Перестройте локатор для пилотирования.
Коул начал было объяснять, почему радиолокатор не может быть использован для работы в малом радиусе, но затем замолчал.
— Это невозможно, сэр. Технически невозможно.
— Когда я был в вашем возрасте, для меня не существовало ничего невозможного! Что ж, найдите другой выход из положения. Я не могу сажать корабль вслепую. Даже если мне дадут за это медаль Харримана.
Коул какое-то мгновение колебался, прежде чем ответить.
— Мне придется самому выйти в космос и заменить антенну. Ничего другого я предложить не могу.
Капитан отвернулся, сжав зубы.
— Готовьте запасную антенну. И поторопитесь.
Когда Коул с инструментами и запасной антенной появился в отсеке, через который нужно было выходить в космос, он увидел там капитана. К его удивлению, тот был в скафандре.
— Объясните мне, что надо делать, — приказал он.
— Неужели вы собираетесь справиться с этим сами?
Капитан молча кивнул. Билл посмотрел на талию капитана, точнее, на то место, где она должна была находиться. И подумал, что капитану лет тридцать пять, не меньше.
— Боюсь, я не смогу четко все объяснить. Я рассчитывал сделать это своими руками.
