— Один или с чьей-нибудь помощью?
Гилид усмехнулся и двинулся дальше по дорожке ко входу в отель «Новый Век». Подсознание немедленно информировало его о том, что рассыльный не вернулся к лифту, чего нужно было ожидать, а последовал за ним в толпу. Гилид проанализировал ситуацию. Рассыльный мог быть и на самом деле тем, кем казался — обычным городским подонком, совмещавшим при случае воровство с легальной деятельностью. С другой стороны…
Он решил избавиться от груза. Неожиданно свернув в бар, он остановился сразу же за дверью, чтобы купить газету. Пока для него печатался экземпляр, он взял, словно только что вспомнив об этом, три стандартных почтовых пневматических цилиндра. Расплачиваясь, он постарался, чтобы к его ладони прилипли несколько клейких адресных наклеек.
Взглянув в зеркало на стене, он убедился, что его «тень», поколебавшись, не решилась зайти в бар, но продолжает наблюдать за ним снаружи.
Гилид прошел внутрь бара и устроился в незаметной кабине. Хотя представление еще не закончилось — великолепно сложенная девушка как раз снимала последнее украшение, — он задернул штору кабинки.
Вскоре перед входом вопросительно мигнула лампочка.
— Входите, — сказал он.
Из-за шторы появилась хорошенькая и очень юная официантка. Ее пластиковый костюм практически ничего не скрывал. Она окинула взглядом кабину.
— Одиноко?
— Нет, благодарю. Я устал.
— Ну а как насчет рыженькой? Очень мила…
— Я действительно устал. Принесите мне две бутылки пива, закрытых, и немного сухих бисквитов.
— Как хотите, — она ушла.
Гилид быстро открыл дорожную сумку, достал десять катушек микрофильмов и уложил их в три почтовых цилиндра. Затем взял адресные наклейки, которые стащил перед этим, написал на каждой сверху: «Раймонд Кэлхон, П.О., ящик 1060, Чикаго». После чего продолжил очень внимательно заполнять прямоугольники, предназначенные для электронного глаза сортировальной машины. Эту работу нужно было выполнить безошибочно, чтобы робот не отверг написанный от руки адрес и не направил цилиндр почтовому клерку для переадресовки.
Он работал быстро, но с тщательностью гравера. Официантка вернулась раньше, чем он закончил. Лампочка предупредила его об этом, и он прикрыл наклейку локтем.
— Хотите, чтобы я отправила их?
Гилид испытал еще одно мгновение нерешительности. Когда он вышел из вагона, то был уверен в том, что, во-первых, личность Джоэля Абнера, путешествующего дельца, не была раскрыта, а во-вторых, что трансформация Абнера в Гилида произошла никем не замеченной, без осложнений. Эпизод с бумажником не то чтобы встревожил его, но заставил перевести эти два предположения из категории расчетной определенности в категорию недоказанной вероятности.
Предпринятая затем им проверка показала, что они все-таки были определенностью, но противоположного свойства. С момента, когда он увидел своего недавнего носильщика стоящим снаружи бара, его подсознание било тревогу подобно сирене сигнального устройства, предназначенного для защиты от взломщика. Было ясно не только то, что он разоблачен, но и то, что враги организовали встречу с ним с немыслимой тщательностью — он и не думал, что такое вообще возможно. С другой стороны, математически вероятно почти до определенности, что они не действовали через эту девушку: они не могли знать, что он свернет именно в этот бар. То, что ее могли нанять, пока она отсутствовала после первого контакта с ним, представлялось ему маловероятным. Она явно не была достаточно умна, несмотря на ее опытность дворовой кошки, чтобы усвоить за столь короткое время инструкции и наставления в той мере, чтобы ухватиться за неожиданно представившийся случай — и все это за время, едва достаточное для того, чтобы сходить за двумя бутылками пива. Нет, эта девушка просто хотела получить чаевые. Следовательно, опасности она не представляла.
Однако ее костюм не давал возможности спрятать три почтовых цилиндра, так что ей вряд ли позволят беспрепятственно пересечь улицу, чтобы добраться до почтового отделения. А ему не хотелось, чтобы завтра утром ее нашли мертвой в канаве.
— Нет, — ответил он. — Мне все равно нужно на почту. Однако мысль была неплохая.
— Нет, — повторил он и дал ей полкредита. — Благодарю.
Она подождала, со значением глядя на пиво. Он снова пошарил в кармане, но обнаружив там только несколько монеток, достал из бумажника купюру в пять кредиток.
— Возьмите из этого.
Она вернула ему три бумажки по одному кредиту и немного мелочи. Гилид пододвинул мелочь ей, подождал, пока она взяла ее и вышла. Только после этого он поднес бумажник к глазам. Это был не его бумажник.
«Ты должен был заметить это раньше», — сказал он себе. Даже если прошла всего секунда, прежде чем он взял его из сжатых пальцев рассыльного и положил в передний карман, — он должен был понять это и заставить рассыльного вернуть бумажник, даже если бы ему пришлось содрать с него заживо кожу. Но почему он уверен, что это не его бумажник? Размер и форма были те же, вес, цвет и материал соответствовали — настоящая страусиная кожа — и это в эпоху синтетики! На нем было выцветшее пятно чернил — результат ношения протекающей ручки в том же кармане. Была на нем и v-образная царапина, которая появилась так давно, что он уже не мог вспомнить, при каких обстоятельствах это произошло.
И хотя это был не его бумажник, он снова открыл его. В нем было соответствующее количество денег, была карточка Клуба исследователей и другие удостоверения личности и карточки, лежала фотография кобылы, которая была у него когда-то. Но чем больше находилось фактов, доказывающих, что это его бумажник, тем больше крепла его уверенность в обратном. Все эти вещи были подделками!
Имелся способ получить решающее доказательство подмены. Гилид щелкнул выключателем, и в кабине стало темно. После этого он вынул перочинный нож и осторожно вскрыл шов бумажника. Открыв секретный кармашек, он пошарил в нем пальцем — кармашек был пуст! Дубликат его бумажника оказался не вполне совершенен: кармашек должен был быть с подкладкой, а его палец ощутил только голую кожу.
Гилид включил свет, отложил бумажник и возобновил прерванную работу над адресными наклейками. Потеря бумажки, которая должна была быть в секретном кармашке, была неприятна, почти катастрофична. Однако он не считал, что информация, содержащаяся в ней, оказалась под угрозой. Бумага эта выглядела вполне невинно, но обладала весьма неприятным свойством: извлеченная на свет, она должна была взорваться и исчезнуть во вспышке пламени. Гилид продолжал работать, но мозг его пытался решить более общую проблему: почему они пошли на такое ухищрение, стремясь скрыть, что бумажник украден. А за этим вопросом вставал другой, еще более сложный и щекотливый: почему они взялись именно за его бумажник? Закончив работу, Гилид засунул остатки адресных наклеек в подходящую щель. Одну из подготовленных наклеек спрятал в руке, поднял сумку и три почтовых цилиндра. Один из цилиндров он придержал пальцем отдельно от других. Гилид был уверен, что никаких атак в баре не будет.
Переполненный людьми тротуар между баром и почтовым отделением он при обычных обстоятельствах посчитал бы в равной мере безопасным. Но только не сегодня! Гилид сошел с тротуара и направился к почте, держась как можно дальше от других людей. Он заметил, что двое мужчин приближаются к нему с разных сторон, когда началась ожидаемая им операция «отвлечения внимания». За ослепляющей вспышкой и прогремевшим взрывом последовали испуганные крики и возгласы. Источник взрыва был для него очевиден, крики и возгласы, без сомнения, обеспечивались публикой. Гилид, готовый ко всему, даже не повернул головы на шум.
Мужчины быстро приближались. Большинство живых существ борются только тогда, когда их к этому вынуждают; мужчины, очевидно, знали об этом и не выказывали никаких агрессивных намерений.
Гилид ударил первого из них ребром подошвы в коленную чашечку, что было более надежным, чем удар носком ботинка. Мужчина повалился на второго, хоть и не опрокинув его, но испортив тому весь намеченный план действий. Гилид опередил и второго противника, нанеся ему сильный удар ногой в живот. Тот, которому он разбил коленную чашечку, лежал на тротуаре, но еще шевелился, пытаясь достать то ли пистолет, то ли нож. Гилид ударил его ногой в голову, перешагнул через тело и продолжал свой путь к почтовому отделению.
