— Вот и Мендзыжеч, — говорит Старик.

Останавливаемся и фотографирумся возле знака.

— Почему Мендзыжеч, — спрашиваю я, — ведь латинской буквы N в названии нет?

— Таковы особенности фонетики польского языка, — важно отвечает Старик.

— Что-нибудь будем покупать?

— Если только карту, какую подробную с указанием фортификационных сооружений Мезерицкого укрепрайона.

— Думаешь таковые имеются?

— Отчего же нет, — убежденно произносит Старик, — у нас вон воссоздали Линию Сталина. От туристов теперь отбою нет. Так, что там уже такого особенного — ты ведь бывал?

— Да, — говорю, — но все равно людям интересно — доты, траншеи….

— Ну вот. А здесь, судя по описаниям — целые подземные города, многоэтажные доты, своя железная дорога. Сам Гитлер по ней из Берлина прибывал. Наверняка такой комплекс отгрохали… Или, хотя бы начали….

Но на вопросы Старика владельцы маленьких магазинчиков и киосков, торгующих газетами, журналами и прочей полиграфической продукцией, лишь недоуменно поводили плечами.

Старик немедленно приходит в возбуждение.

— Просто удивительно, — говорит он, — такое впечатление, что мы не туда попали. Сейчас посмотрим.

Достает карту. Рассматриваем вдвоем. Карта очень подробная, полукилометровка, правда, на польском языке. Старик скачал ее из Интернета и распечатал.

— Вот «Miedzyszecz», — тыкает он пальцем в карту, — другого тут нет… Вот целых три Кеньшицы — одна называется «Keszyca Kolonia»… Скорее всего, она нам и нужна. Заметь слово Колония — значит, жили чужие, стоял советский гарнизон.

— Согласен, — киваю я головой.

— Правда, тут целая куча маленьких озер, соединенных воедино…, - всматривается в карту Старик, — штук пятнадцать, наверное… И на некоторых написано «Stav»… То есть, это, видимо, система искусственных водоемов… Вероятно, созданных с оборонительными целями и входящими в общую систему укрепрайона.

— Пожалуй, так, — соглашаюсь я, — и вокруг этих ставов или прудов обозначены сплошные леса, в которых и находятся доты и прочие инженерные сооружения… Но, заметь — никаких островов на них не значится.

— Возможно островок крошечный. Все. Вперед, — решительно говорит Старик.

Он выходит из машины и что-то спрашивает у молодого мужчины, торгующего под крытым навесом фруктами и овощами.

Мужчина показывает рукой вначале вперед по улице, а потом — направо.

Старик садится в джип.

— Все ясно, — оповещает он, — прямо по этой улице и метров через триста свернуть направо. Дальше все время прямо и упремся в деревню Кеньшица Колония.

Минут через сорок мы подъезжаем к искомой деревне. Перед въездом знак на польском языке «Keszyca Kolonia». Дальше стоит высокий, метра на три, крест с распятием. Въезжаем в деревню.

Старик заходит в первый же дом, окруженный аккуратным, крашеным в синий цвет, забором и палисадником с разнообразными цветами. Слышится собачий лай, а затем голоса на польском языке.

Старик возвращается в сильнейшем недоумении.

— Ты, знаешь? — произносит он, — здесь рыболовецкое хозяйство. В прудах разводят рыбу… Никаких укреплений здесь нет… Местные говорят — может дальше в лесах за ставками и есть. Но дорог туда нет. На джипе напрямую не проедем.

— Н-да, — тяну я неопределенно, — начало поисков что-то не вдохновляет. Как это местные не слыхали о таких мощных укреплениях… Не может такого быть. Или просто не хотят говорить….

— Чего тут скрывать-то, — Старик явно обескуражен, — что будем делать? Есть предложения?

— Все ссылаются на Кеньшицы. Давай сначала посетим две других Кеньшицы, — предлагаю я, — что там нам скажут… А потом будем держать совет.

— Разумно, — соглашается Старик.

Мы снова рассматриваем карту. Прямых дорог нет. Придется возвращаться в Мендзыжеч.

Возвращаемся в исходную точку. Едем по главной улице городка до самого выезда.

Старик вновь расспрашивает о дороге. Бородатый дедок в соломенном канотье объясняет с помощью жестов.

— Будешь штурманом, — возвращаясь говорит Старик, — смотри внимательно. Километра через четыре будет деревня Нетоперек, а в ней надо свернуть направо — будет дорога на обе Кеньшицы. Вряд ли там будет указатель.

Километров через шесть показалась деревня. «Nietoperek» гласил дорожный знак.

Где-то посередине деревни мы сворачиваем на первый же правый поворот и движемся по дороге. Все дороги, пока асфальтированные, хотя местами и потрепанные.

Километров через восемь мы подъезжаем к искомой деревне. Непременный большущий деревянный крест с распятием и дорожный знак «Keszyca».

Я столь подробно описываю наш путь, потому что, возможно, кому-то захочется побывать в этих местах. И ввиду того, что большая часть прочитанного нами об этом укрепрайоне, нашей экспедицией не подтвердилась.

Впрочем, вполне возможно, что мы попали не в то место и побывали не там, где побывали авторы интернетовских и других публикаций о загадочных подземельях Мезерицкого укрепрайона. Авторы очень подробно описывают увиденные ими чудеса, но забывают указать к ним дорогу.

Одно можно сказать с уверенностью — озера с названием Кшива и, с якобы плавучим островом, в тех местах нет. О таком озере не знают жители всех посещенных нами деревень и самого Мендзыжеча. Нет его и на подробнейшей карте этого района….

— Кеньшица, — с удовлетворением произносит Старик, — прибыли по расписанию….

Джип останавливается при виде первого же обитателя деревни. Им оказывается пожилая женщина. Старик выходит из машины и вступает с ней в переговоры. Говорят они минут пятнадцать, а затем двигаются вперед по улице. Заходят в один из домов.

Через некоторое время женщина выходит. Через пару минут выходит и Старик. Его сопровождает высокий худой подросток, лет пятнадцати, в джинсах и черной рубашке.

Садятся в джип.

— Это наш проводник, — говорит мне Старик по-русски, — он обошелся нам в тридцать евро. Не слабые здесь ставки услуг гидов….

— Казик, — произносит парнишка ломающимся баском и протягивает мне руку.

Я бормочу что-то неразборчивое и жму его руку. Неясно, как я должен представляться, надо спросить у Старика.

— Давай, Казимеж, — по-польски говорит Старик, — показывай — куда ехать.

Подросток тыкает рукой вперед. Мы проезжаем деревню и едем дальше. Дорога по-прежнему асфальтированная. Километров через шесть виднеются какие-то полуразрушенные строения. За ними стеной темнеет лес.

Подъезжаем. Дорожных указателей нет, хотя по карте здесь значится населенный пункт, вторая Кеньшица. Похоже здесь действительно был воинский городок. Угадываются остатки КПП (контрольно-пропускной пункт), высятся руины трех длинных трехэтажных казарм, одноэтажной столовой, котельной, водокачки, проглядывается бетон строевого плаца… Но никакого забора нет, хотя местами торчат бетонные столбы.

Джип медленно переваливается через кучи мусора и куски кирпичей. Останавливаемся посередине плаца.

— Куда дальше? — спрашивает Старик проводника.

Тот машет рукой на темнеющий лес, выходит из машины и прощально машет нам рукой.

— Погоди, — говорит Старик, — покажи где входить и прочее… Я заплачу.

Он достает пятидесятиевровую купюру и машет ей. Подросток останавливается и нерешительно возвращается. Затем они довольно долго быстро говорят по-польски.

Подросток с явным сожалением бросает взгляд на банкноту, но поворачивается и бредет назад.

— Что он тебе сказал? — спрашиваю Старика, — о чем так долго говорили.

— Отказался наотрез, — произносит Старик, — говорит очень нехорошее здесь место. Местные сюда не ходят. В лесу мин полно, стрельбу слышали иногда, по ночам призраки бродят в немецких шинелях и касках. Пропащее место. И власти сюда не заглядывают.

Садимся, совещаемся. Решили пообедать и налегке, с двумя миноискателями (металлодетекторами), «японцем» и лопатой, идти в лес — искать доты и подземелья.

После легкого походного обеда идем с указанным снаряжением к лесу. Машину ставим на сигнализацию. Проходим среди каких-то бугров, поросших кустарниками и молодыми деревьями. Впереди возвышенность.