Шарль Лебрен. Въезд Александра Македонского в Вавилон. 1660-е гг. Париж, Лувр.
Вождем академизма и главным законодателем «большого стиля» стал Шарль Лебрен (1619—1690). Ученик Вуэ, Лебрен был в то же время одним из наиболее горячих поклонников Пуссена, искусству которого он подражал, особенно в ранний период своего творчества. В 1642—1646 гг. молодой Лебрен работал в Италии, где копировал произведения Рафаэля и представителей болонского академизма. По возвращении на родину Лебрен был занят главным образом декоративными работами во дворцах и особняках знати (отель Ламбер, замок Во-ле-Виконт). С 1660-х гг. он начал работать при дворе, создав серию картин «Подвиги Александра Македонского». Назначенный в 1662 г. «первым живописцем короля» и одновременно директором мануфактуры гобеленов, он руководил крупнейшими работами по украшению королевских дворцов, и прежде всего Версаля. Он возглавил целую армию художников-декораторов, граверов, ювелиров и мастеров прикладного искусства, работавших по осуществлению его замыслов. Обладая большими профессиональными знаниями, энергией и незаурядными организаторскими способностями, Лебрен стал подлинным диктатором художественных вкусов.
В своем творчестве Лебрен использовал традиции декоративной барочной живописи. Одно из его центральных произведений — плафон Зеркальной галлереи в Версале с изображением апофеоза Людовика XIV. Впечатление парадности и великолепия и в то же время очень поверхностного, внешнего эффекта создает Эта сложная, перегруженная украшениями композиция, в которой изображение исторических событий дополняется аллегорическими фигурами.
Один из основателей Академии и ее директор, Лебрен осуществляет систему строгой централизации в области искусства. В своих докладах для Академии он выступает как создатель эстетики академизма. Считая себя последователем Пуссена, Лебрен доказывал первостепенное значение рисунка, в противоположность тем представителям академизма, так называемым «рубенсистам», которые провозглашали приоритет колорита. Противником Лебрена в этом вопросе выступил живописец Пьер Миньяр (1612—1695)—его конкурент и личный враг. В своих сюжетных композициях Минъяр — типичный представитель академизма. Примером его театрально-условной и слащавой живописи может служить огромная картина «Великодушие Александра Македонского» (1689, Эрмитаж). Миньяр был также автором росписи плафона и купола церкви Валь де Грае (1663); в этом произведении характерные для барокко театральность образов, чрезмерный динамизм перегруженной композициии, стремление к внешней эффектности достигают своего предела. Более известен Миньяр как излюбленный портретист придворного общества. Идеализированные и поверхностные портреты Миньяра нашли очень меткую и верную характеристику в устах Пуссена, который находил, что они «холодны, приторны, лишены силы и твердости». Художественные доктрины Лебрена и Миньяра ничего общего не имели с подлинным содержанием искусства Пуссена и Рубенса. Различия в их взглядах практически не выходили за рамки академизма.
Во второй половине 17 в. во французской живописи получил развитие также батальный жанр, в котором можно отметить два направления. Первое направление, всецело связанное с придворными кругами, представлено творчеством Адама Франса ван дер Мейлена (1632—1690), фламандца по происхождению. Ван дер Мейлен создал тип официальной, совершенно условной по характеру батальной композиции. Он писал осады городов, военные походы, сражения, причем действие в этих картинах происходит на дальнем плане и, по существу, является лишь фоном для изображенных на первом плане короля и полководцев.
Другую линию батального жанра характеризует творчество Жака Куртуа, по прозванию Бургиньона (1621—1675/6), работавшего главным образом в Италии. Картины Бургиньона близки к батальным произведениям итальянца Сальватора Роза и голландца Воувермана. Подобно им, он пишет бивуаки, кавалерийские стычки, где сражаются неведомые воины, и зритель затрудняется определить, на чьей стороне симпатии художника. При внешней эффектности этих динамических композиций они все же очень поверхностны и шаблонны.
Наиболее высокие достижения французской живописи второй половины 17 в. относятся к области портрета.
Портрет этого времени носит почти всецело придворный характер. Он сложился как закономерное продолжение форм парадного портрета, выработанных Рубенсом и Ван Дейком, причем французские портретисты восприняли от этих мастеров главным образом черты внешней репрезентативности. От портретиста требовалось прежде всего, чтобы он сообщал модели черты величия, аристократического благородства и изысканности. Определяя схему парадного портрета, теоретик искусства Роже де Пиль писал: «Портрет должен как бы говорить нам: стой, вглядись хорошенько, я — непобедимый король, исполненный величия; или я — храбрый полководец, распространявший вокруг себя страх; или я — великий министр, знавший все политические уловки; или я — магистрат, обладавший совершенной мудростью и справедливостью».
В своем стремлении, возвеличить модель художники нередко прибегали к откровенной лести. Все это должно возвысить портретируемого над повседневностью, окружить его ореолом исключительности, показать его высокое общественное положение, подчеркнуть то расстояние, которое отделяет его от простых смертных.
Крупнейшими мастерами французского портрета конца 17 —начала 18 в. были Риго и Ларжильер.
Гиацинт Риго. Портрет Людовика XIV, 1701 г. Париж, Лувр.
Гиацинт Риго (1659—1743) был придворным портретистом короля. Его известный портрет Людовика XIV (1701; Лувр) — наиболее яркое воплощение характерных особенностей парадного портрета. В этом полотне король изображен во весь рост на фоне колонны и развевающихся драпировок; стоя в эффектной позе, он опирается на скипетр. Горностаевая мантия пышными складками ниспадает с его плеч; обрюзгшее лицо полно надменности. Живопись этого портрета отличается виртуозным блеском и подчеркнутой эффектностью. Те же черты свойственны и другим работам Риго, например портретам видного представителя католического богословия Боссюэ (Лувр) и маркиза Данжо (Версаль).
Но там, где Риго не был скован условиями заказа, он создавал произведения большой реалистической убедительности. Так, например, в портрете писателя Фонтенеля (Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина), выполненном в форме не парадного, а интимного портрета, художник с большой яркостью индивидуальной характеристики воплотил полный ума и живости облик одного из прогрессивных деятелей французской культуры. Колорит этого портрета основан на глубоких звучных тонах и свободен от внешней эффектности.
Никола Ларжильер (1656—1746) был также мастером парадного портрета. Он был автором преувеличенно репрезентативных групповых портретов парижских эшевенов (членов городского управления, куда входили главным образом представители крупной французской буржуазии). Эти произведения не сохранились; эскизы к ним имеются в Лувре и в Эрмитаже. Полные высокомерной важности старейшины в тяжелых бархатных мантиях и огромных париках изображены в украшенных колоннами и драпировками пышных дворцовых залах.
Никола Ларжильер. Портрет камергера де Монтаргю. Начало 18 в. Дрезден, Картинная галлерея.
Ларжильер был одним из прославленных и модных портретистов французской знати. Он еще дальше, чем Риго, шел по пути откровенной лести, и портреты его носят еще более условный характер. Даже его «Семейный портрет» (Лувр), в котором художник изобразил себя вместе с женой и дочерью, отличается слащавостью и жеманством. Ларжильер создал канон женского парадного портрета, который получил дальнейшее развитие у живописцев 18 века. Он писал светских дам в виде античных богинь, нимф, охотниц, изображая их в театральных костюмах на фоне условно трактованного пейзажа. В своих моделях он подчеркивает изящную непринужденность позы, грацию жестов, нежность молочно-белой кожи, влажный блеск глаз, элегантность туалета. Портреты эти очень нарядны и изысканны, художник смягчает краски, с виртуозным блеском передает фактуру роскошных тканей, переливы бархата и атласа, мерцание драгоценностей. Портрет камергера де Монтаргю (Дрезден) принадлежит к хорошим образцам светских портретов Ларжильера. Некоторые из его портретов, например «Женский портрет» в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, не лишены жизненного обаяния, многие же крайне условны. В отдельных произведениях Ларжильеру удавалось все же выйти за рамки условности и создать живые, яркие образы. Таковы его портреты Вольтера (Париж, музей Карнавале) и пейзажиста Форе (Берлин).
