Андриан Браувер. Горькое лекарство. 1630-е гг. Франкфурт-на-Майне, Штеделевский институт.

В своем художественном мастерстве Браувер стоит на уровне выдающихся достижений своего времени. В характеристике как основных, так и второстепенных действующих лиц он достигает особой остроты. Фигуры всегда изображены в движении, их жесты подмечены поразительно верно; мимика подчеркнута, но никогда не теряет при этом чувства реальности («Горькое лекарство»; Франкфурт-на-Майне, Штеделевский институт).

В композиции его картин обычно выделены два плана: на переднем располагается основная и очень компактная группа действующих лиц, в глубине — полутемное пространство. кабачка или харчевни, в котором слабо различимы фигуры посетителей и как бы идет своя обыденная жизнь. При помощи переходов света и тени достигается ощущение глубины пространства и единой

воздушной среды. Браувер — превосходный колорист, мастер изысканных красочных сочетаний. Его полотна обычно выдержаны в коричневато-оливковой гамме; дальний план написан в воздушных серых и желтоватых тонах, а на переднем плане выделены в одеждах изображенных людей тонко сгармонированные красочные пятна блеклых голубоватых, кремовых, розовых, желтоватых оттенков. Живописная техника Браувера отличается свободой и артистизмом.

Андриан Браувер. Дюнный ландшафт с восходящей луной. После 1635 г. Берлин.

К последним годам жизни относятся пейзажные работы Браувера. В них наиболее чисто и непосредственно выражен лиризм его творчества, проявляющийся в скрытой форме в его жанровых картинах. В его пейзажах чувствуется оттенок личного переживания. Одни из них проникнуты чувством особой интимности— так, в берлинском «Пейзаже с пастухом» художник изображает мягкий солнечный день; пастух, сидящий у дороги, играет на свирели, бедные крестьянские хижины прячутся в глубокой тени раскидистых деревьев; природа полна покоя и умиротворенности. Другие пейзажи Браувера проникнуты драматической взволнованностью. Чаще всего он изображает ночные пейзажи, освещенные неровным светом луны, скользящим по несущимся разорванным облакам и шумящим от ветра деревьям («Дюнный ландшафт с восходящей луной»; Берлин). В соответствии с настроением пейзажа находится и стаффаж (сцены грабежей, нападений, одинокие зловещие фигуры бродяг). Мазок в этих картинах приобретает стремительный беспокойный ритм. По характеру проникновенно личного восприятия природы Браувер стоит одиноко во фламандском искусстве, и его пейзажи перекликаются в этом отношении скорее с ландшафтами Рембрандта.

Глубоко самобытное по своему складу искусство Браувера в то же время было связано со сходными явлениями в искусстве других национальных школ, в частности с голландским жанром. Однако произведения фламандского мастера существенно отличаются от работ голландских жанристов. Браувер превосходит их смелостью образного замысла, живым темпераментом художника. Его полотна лишены присущего многим из голландских мастеров духа буржуазной ограниченности, мелочного бытописательства, поверхностной занимательности. Он видит ярко и рельефно, сам диапазон его творчества, включающий и гротескную и лирическую окраску образов, неизмеримо шире.

Тенирс. Деревенский праздник. 1646 г. Ленинград, Эрмитаж.

Произведения Браувера, пренебрегавшие показной добропорядочностью и лицемерной моралью, шокировали вкусы «хорошего общества». Искусство Браувера ценили передовые художники того времени, среди которых были Рембрандт и Рубенс. Но творчество Браувера не имело достойных продолжателей. Во второй половине 17 в., в период упадка страны, искусство развивалось в иных условиях. Типичным мастером фламандской живописи второй половины 17 столетия был Давид Тенирс (1610—1690). Работая в 1630-х гг. вместе с Браувером, он отчасти подражал ему в создании жанровых картин. Но его нарядные, написанные в мягких серебристых тонах, населенные небольшими фигурками картины носят развлекательный характер. Многочисленные «Кермессы» изображают пиршества и развлечения принаряженных, хотя и несколько вульгарных, чрезвычайно сходных между собой поселян. Иногда их снисходительно наблюдают представители высших классов. Картины Тенирса пользовались огромным успехом в аристократических кругах фламандского общества. Художник следил за модой, за требованиями заказчиков. В 1640-х гг. его «демократизирующий» жанр сменился фантастическими образами — в его картинах появляются черти, ведьмы, уродцы («Искушение св. Антония»)— или изображениями забавных пустяков — сценок, в которых обезьяны представлены выполняющими различную работу в кухне или парикмахерской («Обезьяны в кухне»; Эрмитаж). Подобные картины, тонко написанные, приятные по колориту, также полны анекдотической занимательности. Позже, когда Тенирс становится хранителем картинной галлереи штатгальтера эрцгерцога Леопольда, он переходит к изображению интерьеров кунсткамер и картинных галлереи. Эти скучные, сухие произведения интересны лишь как историко-художественные документы, так как в них с педантической точностью представлены находившиеся в галлерее многие замечательные произведения. В конце жизни, вновь обратившись к крестьянскому жанру, Тенирс совершенно отходит от реалистических традиций фламандского искусства, создавая сценки в духе пасторалей и галантных празднеств 18 века.

Ян Сиберехтс. Пейзаж со спящими крестьянками. Ок. 1667 г. Мюнхен, Старая пинакотека.

Во второй половине 17 в. во фламандском искусстве наступает пора творческой вялости, измельчания образов, некритического подражания иноземным образцам, особенно художественным школам Франции и Голландии. Среди поздних фламандских мастеров заслуживает внимания лишь Ян Сибереггс (1627—ок. 1703). Его произведения очень однообразны. Это изображения некрасивых, простоватых фламандских крестьянок, стерегущих стада на сочных лужайках или непринужденно отдыхающих у обочины дороги («Пейзаж со спящими крестьянками»; Мюнхен). Часто художник пишет тенистые броды светлых лесных речек, через которые проходят, подоткнув подолы, женщины, крестьяне гонят стада или переезжают на повозке. Довольно крупные по размерам полотна Сиберехтса написаны в холодной серебристой, несколько жесткой живописной манере. Мастер многократно варьирует одну и ту же тему, один и тот же уголок природы. Все просто, трезво, деловито в его картинах. Но, в отличие от современных ему фламандских живописцев, создававших, как Жак д'Артуа (1613—1686), вымышленные, чисто декоративные ландшафты или тяготевших к идеализированному классицистическому пейзажу, картины Сиберехтса ближе к реальному образу природы родной страны.

* * *

Высоким совершенством отличались в 17 в. произведения прикладного искусства Фландрии: кружева тончайшей работы, роскошная мебель, инкрустированная драгоценными породами дерева и слоновой костью, и особенно шпалеры. Изготовление шпалер было ведущей областью художественной промышленности страны еще с 14 столетия. Главным центром его был Брюссель. Шпалеры находили широкое применение в убранстве храмов, а также парадных апартаментов фламандской знати и богатого купечества. Их производство было тесно связано с расцветом живописи, ведущие мастера которой (в том числе Рубенс и Иордане) создавали картоны для шпалер. Фламандские стенные ковры 17 в. достигают больших размеров, их композиции усложняются, красочный строй приобретает особую интенсивность. Впечатление пышности усиливается введением широких и разнообразных бордюров, состоящих из орнаментальных и растительных мотивов. В шпалерах, чаще всего выполнявшихся целыми сериями, изображались сложные многофигурные сцены на сюжеты Библии, древней истории, а также образы аллегорического содержания. Первая половина 17 в.— время высшего подъема шпалерного производства во Фландрии. К концу столетия, когда на первое место в Европе выходят французские мануфактуры, заметно воздействие французских вкусов, особенно возрастающее в течение 18 века. Теряется декоративная масштабность образного строя фламандских шпалер, модным становится изображение галантных празднеств и пасторальных сцен, применяются блеклые краски. Показательно, что в это время особую популярность завоевывают идиллические сельские композиции Тенирса, по мотивам которых создаются многочисленные шпалеры не только во Фландрии, но и в других странах Западной Европы. Часто шпалеры исполняются с картонов уже не фламандских, а французских мастеров.