Статуя Вольтера, созданная Гудоном, может быть названа историческим портретом— в ней содержится целая эпоха. К этому Гудон шел не традиционным путем риторики и аллегории. Даже античная тога — очевидный прием классицизма — воспринимается не как атрибут древнего философа, а как обычная свободная одежда, удачно скрывающая старческую худобу и придающая монументальной статуе необходимую обобщенность формы.

Гудон. Портрет Бюффона. Мрамор. 1782 г. Ленинград, Эрмитаж.

Гудон писал о прекрасной возможности скульптора «запечатлеть образы людей, составивших славу или счастье своего отечества»; это в полной мере относится к созданной им портретной галлерее просветителей Вольтера и Руссо, Дидро и Даламбера и многих выдающихся ученых и политических деятелей 18 века.

Замечателен портретный бюст композитора Глюка (1775; Веймар), великого революционера в музыке, творчество которого насыщено героическим пафосом и драматизмом, характерным для кануна революции. В позе композитора, широких, свободно лежащих складках его одежды ощущается особенный размах и подъем душевных сил. Поворот головы решителен, в нем угадывается смелость и энергия; крупные пряди волос спутанны. Высокий лоб нахмурен словно напряжением мысли; взгляд обращен поверх зрителя, его страстность выражает трагическое озарение, восторженное состояние души. Глюк изображен словно прислушивающимся к необыкновенной музыке, но воля и смелость, воодушевляющие его, расширяют образное звучание портрета, заставляют почувствовать в нем дыхание великих идей времени. При всей естественности изменчивой жизни лица образ композитора приподнят в особую возвышенную сферу — сферу творческого вдохновения.

И портрет Глюка и другие работы Гудона отличаются демократизмом. Что-то подчеркнуто плебейское есть в живом и обаятельном портрете смеющейся жены (гипс, ок. 1787; Лувр). Его модели не претендуют на превосходство ранга или положения. Их возвышенность — в общественной значимости их деятельности, и это одна из главных особенностей творческой концепции Гудона, передающего в портрете «общественное действие» своего героя. Поэтому, например, так тонко уловлены черты опытного оратора в портрете Мирабо (1790-е гг.; Версаль).

Очень точно воспроизводя с помощью муляжа реальные формы лица, Гудон гениально схватывал сущность характера. Одна из сильнейших сторон портретного реализма мастера—выразительность взгляда в портрете. В зрачке он оставлял кусочек мрамора, блестевший и придававший взгляду особую экспрессивность. Роден говорил о Гудоне: «Взгляд для него — больше половины экспрессии. Во взоре он разгадывал душу».

Связанное с революционным подъемом во Франции реалистическое искусство Гудона после революции теряет прежнюю значительность. Классицистические портреты членов императорского семейства, бюст Александра I (1814) холодны и отвлеченны, ампирная официальность была враждебна методу Гудона. В 1803 г. он начал преподавать в Школе изящных искусств, а с 1814 г. вовсе оставил скульптуру.

* * *

Важнейшие особенности творчества Гудона, Робера и многих других мастеров второй половины 18 в. обусловлены развитием классицизма во французской художественной культуре. Возможности формирования этого нового стиля заметны еще в середине века. Интерес к античности стал более живым после новых археологических открытий, его стимулировали раскопки Геркуланума, которые посещали многие художники. Но этим нельзя объяснить то, что новый классицизм к последней четверти века становился ведущим направлением. Его ведущая роль в искусстве оказалась необходимой тогда, когда, по выражению Г. В. Плеханова, «противники старого порядка чувствовали потребность в героизме» ( Г.В.Плеханов, Избранные философские произведения, т. V, М., 1958.). Проповедь семейной добродетели в грезовском духе сменилась утверждением добродетели гражданской, призывом к героическому подвигу. Именно для этого нужна была античность, в которой искали образец героизма, республиканских идеалов, потому что, как говорил К. Маркс, «как ни мало героично буржуазное общество, для его появления на свет понадобились героизм, самопожертвование, террор, гражданская война и битвы народов» ( К. Маркс иФ. Энгельс, Соч., т. 8, стр. 120.).

Первые проявления классицизма еще не похожи на энергичное художественное движение предреволюционных лет. Античные мотивы, приемы, сюжеты развивались в рамках интимного архитектурного декора 1760—1770-х гг. Для живописи этого направления характерна «Продавщица амуров» Вьена (1716—1809), учителя Давида (1763; Фонтенбло). Картина вдохновлена античностью, но ее сюжет развлекателен, а «приятная грация» персонажей, в сущности, весьма традиционна.

Мартин Карлен. Секретер. Дерево, бронза, мраморная мозаика. 1770-1780-е гг. Франция, частное собрание.

Новые тенденции проявились и в декоративном и прикладном искусстве, особенно с середины 1760-х годов. Интерьер приобретает тектоничность, ясность членений, сплошной орнаментальный узор сменяется спокойной гладью стены, украшенной сдержанными графичными мотивами, а также станковыми композициями наподобие декоративных пейзажей Гюбера Робера. Мебельщики — от Ризенера до Жакоба — использовали античные формы, черпая их из археологических публикаций. Мебель становится конструктивной, она прочно стоит на полу; вместо прихотливых очертаний теперь ей свойственны строгие прямые линии. Гладкая поверхность украшена рельефными медальонами, антикизированные мотивы преобладают в орнаменте. Среди лучших интерьеров этого периода — интерьеры Версальского дворца Ж.-А. Габриэля (например, библиотека Людовика XVI, 1774).

К этому времени меняется художественная политика абсолютизма. Академия художеств и Дирекция королевских строений — официальные учреждения — стремятся к регламентации искусства. Пасторали рококо перестают удовлетворять королевских чиновников, возникает необходимость в возрождении «величественного стиля», способного поддержать дряхлеющий абсолютизм. Мастера исторического жанра отказываются от традиционных форм «галантной мифологии» рококо. Габриэль Франсуа Дуайен (1726—1806), Луи Лагрене Старший (1725—1808) и другие компонуют большие тяжеловесные и помпезные картины на «величественные» сюжеты. Идеализирующие тенденции усиливаются в портретном искусстве (Элизабет Виже-Лебрен). Историческая живопись академиков начинает прославлять «гражданские добродетели» добрых монархов. В 1780 г. живописец Сюве получил звание академика за картину с высокопарным наименованием: «Свобода, дарованная искусствам в царствование Людовика XVI заботами господина д'Анживийе».

Граф д'Анживийе, который стал главой Дирекции королевских строений в 1774 г., усиленно преследовал передовое в искусстве. Еще во времена его предшественника, маркиза Мариньи, секретарь Академии Кошен изобретал льстивые верноподданнические сюжеты для живописцев: «Август, закрывающий двери храма Януса», «Тит освобождает узников», «Марк Аврелий спасает народ от голода и чумы». Д'Анживийе действует решительнее. Античные сюжеты опасны — они звучат слишком тираноборчески. И королевский чиновник поощряет в исторической живописи национальную тему, придавая ей реакционный, монархический характер. Регламентация художественной жизни приводит к насильственному упразднению всяких учреждений искусств, кроме Академии. В 1776 году «заботами господина д'Анживийе» была упразднена Академия св. Луки, после преследований закрыли салоны Колизе и Корреспонданс; все это делалось под фальшивым предлогом необходимости «очистить нравы». Директор королевских строений недоброжелательно относился к крупнейшим прогрессивным художникам этой эпохи — скульптору Гудону и живописцу Давиду.

В этих условиях, в годы усиления реакции, народных восстаний, обострения социальных противоречий и ускоряющегося движения французского общества к революции, складывалось прогрессивное искусство революционного классицизма, главой которого стал Жак Луи Давид.