– Вот именно, – подхватил Стивен. – Наоборот, мы старались вести себя с ним как можно любезнее.

Едва с губ Стивена слетели эти слова, как Ребекку осенило: Глэдни понял! Невероятно, но это так. Хотя если хорошенько подумать, то ничего невероятного тут нет. С какой стати им со Стивеном рассыпаться перед Глэдни в любезностях, если не для того, чтобы что-то от него скрыть? Так что теперь их отношения для Глэдни не секрет. Ребекке стало ужасно стыдно, хотя она и не понимала причины этого. Почему она должна стыдиться перед Глэдни Хэллораном своей близости со Стивеном? Какое ему до этого дело? Но стыд не проходил.

– Стивен, – сказала она, наконец приняв решение. – Не могли бы вы помочь дедушке выгрузить Принца и Пэдди Боя? Я пойду поищу Глэдни.

– Почему это вы должны за ним бегать? – нахмурился Стивен. – Ведь он сам от нас сбежал, поступив как самый последний грубиян!

– Я должна его найти.

– Ну что ж, дело ваше. Я только хочу сказать, что совершенно с вами не согласен и не одобряю, черт подери, вашего поведения!

– А я и не знала, что мне следует испрашивать у вас одобрения, Стивен Лайтфут! – холодно отрезала Ребекка. Ей вовсе не хотелось ссориться со Стивеном, но реакция Глэдни настолько выбила ее из колеи, что Ребекка чувствовала: она должна немедленно что-то предпринять, чтобы обрести душевное равновесие.

Не проронив больше ни слова, она повернулась и стала протискиваться сквозь толпу, вертя головой направо и налево и пытаясь разглядеть коричневое пальто Глэдни. Один раз она даже взобралась на ящик, чтобы лучше видеть. Но Глэдни нигде не было.

Ребекка почувствовала, что из глаз ее вот-вот хлынут слезы. Она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Она обидела Глэдни, жестоко обидела. Ему явно удалось догадаться, что она была близка со Стивеном. Но как? Неужели у нее на лице все написано? Значит, это именно так.

Ребекка точно знала, что должна отыскать Глэдни и все ему объяснить. Вдруг мысль эта показалась ей настолько нелепой, что она даже остановилась. Что объяснить? Что Стивен открыл в ней неиссякаемый источник страсти, о существовании которой она и не подозревала? Что тем не менее Глэдни ее волнует так же, как и Стивен?

Ребекка поняла, что совсем запуталась и ей потребуется еще много времени, чтобы привести свои мысли в порядок. А сейчас что она сможет объяснить Глэдни? Задача показалась Ребекке невыполнимой. И все-таки она должна попробовать! Должна найти Глэдни и поговорить с ним!

Но Ребекке так и не удалось отыскать Хэллорана. Да и как ей было его найти, если она прошла мимо привокзального салуна, не заглянув в него, – ведь ни одна порядочная женщина ни за что не зайдет в заведение подобного рода. А Глэдни был именно там, поскольку этот салун первым оказался на его пути.

Он уже успел опрокинуть пару порций виски и теперь, схватив пустой стакан, швырнул его прямо в висевшее за стойкой зеркало. Посетители салуна поспешно пригнулись, боясь, что летящие во все стороны осколки угодят в них. Несколько острых, похожих на лезвия кинжалов кусков стекла все еще торчали из рамы, и в них отражалось лицо Глэдни Хэллорана, искаженное болью и гневом.

Размалеванная проститутка, шурша юбками, подошла к Глэдни.

– Что это на тебя нашло, мистер? Ты что, спятил? – Для пущей убедительности она ткнула большим пальцем в разбитое зеркало. – Тут у нас приличное заведение, и мы не потерпим подобного! – Ее густо накрашенные губы изогнулись в насмешливой улыбке.

Несколько секунд Глэдни смотрел на стоящую перед ним девицу, не говоря ни слова, потом схватил бутылку, нашел пустой стакан и налил себе еще виски.

– Я потерял ее, – мрачно изрек он.

Девица пожала плечами.

– Ну и что? Разве на ней свет клином сошелся? Есть и другие девушки на свете. Вот я, например. Почему бы тебе не налить мне выпить? Я помогу тебе забыть твою зазнобу.

– Я должен был ехать в «Дубовую долину», как только узнал, что она там, – пробормотал Глэдни, не обращая на собеседницу никакого внимания.

Снова пожав плечами, она повернулась собираясь уйти, но Глэдни схватил ее за руку.

– Куда это ты собралась? – хрипло спросил он. – Все вы, женщины, одинаковы... Останься!

Девушка с опаской взглянула на Глэдни. Вид у него и в самом деле был какой-то разбойничий. Если бы друзья сейчас увидели Глэдни Хэллорана, вечного рубаху-парня, они бы поразились.

– Ладно, – согласилась она, пытаясь улыбнуться. – Я останусь, если ты пообещаешь мне вести себя хорошо и забыть об этой девушке.

Пристально взглянув на нее, Глэдни улыбнулся впервые с тех пор, как зашел в этот салун. Улыбнулся одними губами – в глазах по-прежнему полыхали боль и ярость.

– Я постараюсь ее забыть. Думаю, что это у меня получится. – Он налил девице выпить. – Если ты мне поможешь.

– Конечно. Ведь я здесь именно для этого. – Она лукаво улыбнулась. – А если дашь мне чуточку денег, я буду сильнее стараться.

– Денег? – озадаченно переспросил Глэдни.

Девица быстро опрокинула в себя виски и встала, подбоченясь.

– Я их стою, котик. Сам увидишь.

Глэдни с изумлением взглянул на нее и наконец-то осознал, где он находится. Откинувшись на спинку стула, он коротко рассмеялся.

– Ну что ж, почему бы и нет? После того, что она сделала, мне уже на все наплевать.

Вытащив из кармана десятидолларовую банкноту, он свернул ее и сунул девице за вырез платья. Почувствовав тепло ее груди, он провел по ней кончиками пальцев.

– У меня наверху комната, – заявила она. – Второй этаж, первая дверь направо. Поднимайся. Я скоро приду. Только улажу здесь кое-какие дела.

– Ладно, – отозвался Глэдни, криво усмехнувшись.

Он взял бутылку, отхлебнул из нее и направился к лестнице.

Открыв нужную дверь, он вошел и очутился в крошечной комнатке, где едва умещались кровать и два комода. На одном из них возвышалось зеркало. В комнате царил полумрак, солнечные лучи с трудом пробивались сквозь щели в закрытых ставнях.

С минуту Глэдни стоял, не шевелясь и размышляя, что он здесь делает. Вообще-то он ничего не имел против того, чтобы время от времени развлечься с проституткой. Чаще, правда, эти развлечения никакой радости ему не приносили, но зато скрашивали одиночество. А сейчас ему просто необходимо утешиться и забыться!

Услышав, как за спиной у него распахнулась дверь, Глэдни обернулся, решив, что пришла его дама. Однако вместо нее он увидел старуху с длинными седыми волосами и сморщенной, словно пергамент, кожей. В руках она держала кувшин, тазик и полотенце.

– Думаю, тебе эти вещи понадобятся, – бесцветным голосом произнесла она и, поставил тазик на комод, налила в него воды. Затем поставила кувшин и рядом положила сложенное полотенце.

Процедура эта показалась Глэдни настолько омерзительной, что он едва подавил желание выскочить из комнаты.

– Милли сейчас придет, – сказала старуха, пятясь. Лицо ее оставалось непроницаемым.

Ага, значит, ее зовут Милли. И Глэдни сделал еще один глоток из бутылки.

Он уже чувствовал во всем теле приятную легкость и теперь пил для того, чтобы сохранить это состояние. Если бы он на некоторое время перестал вливать в себя виски, он бы неминуемо протрезвел и блаженное отупение улетучилось бы, а если бы, наоборот, влил слишком много, то сильно бы опьянел. И он с усердием школьника пытался удержаться на этой границе, чтобы быть ни трезвым, ни пьяным, что оказалось нелегким делом. Сделав последний глоток, Глэдни принял решение – он останется. В конце концов, деньги заплачены. А как он сам частенько поговаривал, зазывая простачков сыграть с ним в скорлупки: «Плати денежки и делай свой выбор, приятель».

Усевшись на кровать, Глэдни принялся стаскивать ботинки. Послышался тихий стук.

– Войдите! – крикнул он.

В комнату вошла Милли и закрыла за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, она улыбнулась Глэдни.

– Ну что, уже начал забывать свою зазнобу? – спросила она.

– Какую зазнобу? – переспросил Глэдни, еще раз отхлебнув виски.