На пороге дома шахтер немного замешкался, оправил на себе куртку и с

неожиданной для него робостью коснулся сенсора звонка. В холле слабо

прошуршали чьи-то легкие шаги. Дверь открыла строгая, даже суровая женщина в

темном брючном костюме, ? - Слушаю вас, мастер...

 - Я это... тут дело такое - шел вот, услышал... доктора бы мне.

 - На что вы жалуетесь, мастер? - На него смотрели внимательные темные

глаза, от которых старик совсем оробел.

 - Да я вот... я доктора повидать хотел. Мы-то с ним раньше, знаете,

вот... в общем, раньше я его знал. Вот только жил-то он не здесь, а в

Змеином логе, но уж голос-то его я ни с чьим другим не спутаю!

 - Доктор только что после операции. Строгая дама уже собралась захлопнуть

перед гостем дверь, но ее остановил голос из холла: - Заходите, старина, я

не так уж и устал!

 Шахтер вошел в слабо освещенное помещение, вдоль стен которого лежали еще

не развернутые ковры и какие-то ящики, и с улыбкой бросился навстречу

коренастому мужчине с собранными в хвост волосами, одетому в операционный

комбинезон.

 - Мы уж не думали, что док Эндрю вернется! Столько времени-то прошло,

вроде и война, пропади она, закончилась, а дока нет и нет, что уж тут...

все, решили, убило его... Сэмми Палка все горевал: вот, говорит, беда-то,

док-то Эндрю пал, значит, в бою, а кто теперь детишек наших от лихорадки

спасать будет? А тут иду, слышу: ну точь-в-точь, док вернулся!

 - Привет, Джош! - засмеялся врач. - Ну, твой-то бас и я не забуду!

Прости, руки не подам, только помылся, да не до конца еще. Сейчас вот

переоденусь, пойдем перекусим. Бренда, проводите мастера Джоша в гостиную и

угостите его виски. Ужин, я надеюсь, готов?

 Бренда недовольно поджала губы. Ей казалось странным, что заслуженный,

прошедший всю войну врач, с которым она прилетела на эту планету для работы

по государственному контракту, панибратствует с простыми работягами. Но

командовал здесь, разумеется, он. Дав себе слово со временем покончить с

подобным непотребством, Бренда проводила поддатого деда в гостиную, вынесла

ему графин с виски и отправилась распоряжаться насчет ужина.

 Док Эндрю не заставил себя долго ждать: вскоре он появился в гостиной,

уже причесанный, в теплом вечернем камзоле, в глазах поблескивали знакомые

Джошу веселые искорки - так, словно и не было этой проклятой войны, отнявшей

у него годы, от первого ее дня до последнего...

 - Три дня как прилетел, - сообщил док старому шахтеру. - Только мы успели

операционную распаковать, а тут уже и язву привезли, слава богу, несложную.

 - А дома-то вашего старого уже нет, - печально улыбнулся Джош. - Снесли

его, когда учебный лагерь-то строили.

 - Знаю, - хмыкнул врач. - Ну давай, рассказывай: как сыновья твои -

воевали небось?

 Старик горько вздохнул и поглядел на графин, к которому он так и не

решился притронуться без хозяина.

 - Старший, который Билли, так сгорел он... в первый же год, вот как вас

забрали-то, так он и сгорел. Ни гроба, ничего - крест прислали в рамочке, да

компенсацию. Ну, что тут... поплакали мы, а оно понятно-то - война ведь,

куда уж тут. А младший, это Денька-то, так тот бегает - его в предпоследний

год забрали, так он-то, что тут! - лейтенантом пришел, весь в мундире, с

железякой своей. Сейчас уже свой-то малец у него, скоро полгода как. Хочет в

порт устроиться, вроде как кавалер, должны его взять-то, что тут! А скажите,

- Джош облизнулся, глядя, как доктор наливает ему полный стакан дорогого

желтоватого напитка, - а тот док, который Аксель, как он там? Вернется-то?

 - Генерал Аксель Кренц погиб через два дня после заключения мира, - тихо

сказал Эндрю. - Через два Дня, Джош...

 - Ах ты, будь оно все проклято! Аксель, он-то резковат бывал, зато уж и

лечил на совесть, что уж тут!... Давайте за упокой, что ли... генерал,

говорите? Как же это он так?

 - Да вот так, старик. Я и не знал почти до конца, - а он уже начмедом

корпуса был. Десантный корпус. Ну и погиб он, когда на их базу залетные

какие-то набросились, а он госпиталь спасать полетел. Давай за Акселя, Мало

таких, как он, было...

 - Война, - вздохнул шахтер, жмурясь от виски. - А порядки-то у нас теперь

новые, что тут! Когда лагерь-то строили, так Басюк, чтоб его, поднялся, о

как! Теперь, говорю, всей округой вертит как хочет. Что хочет, то и делает.

Коноплянку чуть не закрыл, с Маркеласом разругался, почти война там была,

что уж тут...

 - Вот так... - скривился доктор. - А я - то думал, что его призовут,

урода. Такие скоты обычно долго не живут, факт. Закон природы, если хочешь.

Либо сам по тупости сунется, либо в штрафчасть командир определит. А там его

храбрость до задницы, точно знаю. А что, шеф-попечитель, я слышал, новый

совсем?

 - Да тут же, когда военные власти-то появились, так и он. Назначили его

сразу же. А ничего он, ничего, тихий. Ни во что не лезет, сидит себе.

Правда, пьет, люди говорят - ну так разве то наше дело? Пьет шеф-попечитель,

так и что уж тут... он пьет, я не лезь. Я и сам могу, что мне...

 - Придется, конечно, представляться ему, - тихонько рассмеялся Эндрю. -

Ну ничего, я на Флоте так пить научился - куда там вашему попечителю!

 - Тяжело было-то? - осторожно спросил его Джош. Врач неопределенно

хмыкнул и посмотрел в окно, за которым уже почти совсем стемнело.

 - Да по-разному. Я вот горел-горел, а до конца сжечь они меня так и не

сумели. Акселя мне жалко, ты даже не представляешь. Я ведь всю войну не

знал, где он, что он... Потом уже, когда узнал, времени совсем не было, да и

до конца войны - рукой подать, это мы хорошо понимали. Раз только и

встретились. Думал, вот сейчас отвоюемся, выйдем, естественно, вчистую,

тогда и насосемся коньяку как следует. А оказалось...

 Джош скорбно вздохнул, поглядел на окутавшую болота темень и засобирался

домой.

 - Пойду я, док, а то ночью-то не здорово, что уж тут. Старуху обрадую,

док, скажу, старый приехал. Она, наверное, к вам и бросится, любит она вас,

все про Билли забыть не может, вы ж его тогда с того света вытащили, что

тут... вытащили, а он вот...

 Эндрю погладил старика по плечу, выбрался из кресла и подошел к высокому

шкафу, занимавшему почти всю стену гостиной. Распахнув одну из дверок, он

вытащил оттуда высокую зеленую бутылку: - Держи, старик, на дорогу. Здесь

такого не купишь.

 - Да что вы, док, как же это я...

 - Держи, держи. В память о сыне.

 Из глаз старого шахтера брызнули слезы. Пряча их от доктора, он быстро

прошел через холл и остановился возле двери, глядя на висящий на вешалке

китель.

 - Пойду, док, - повторил он, обеими руками тиская ладонь врача. -

Пойду...

 На темно-синем мундире золотилась погоны полковника медицинской службы

Флота

 Закончив ужин, Андрей Огоновский взял в руки высокую рюмку с коньяком,

нащупал в кармане камзола сигару и, набросив на плечи синюю шинель, вышел на

веранду. С болот потягивало давно привычной ему сыростью, легкий прохладный

ветер шевелил листья, покрывавшие старый, нелепый сад, окружавший его новый

дом. Раньше здесь жил спятивший флотский генерал - одинокий, брошенный

детьми, он сутки напролет писал многотомный труд, призванный опровергнуть

устоявшиеся стратегические традиции. Старый генерал умер в первый же год

войны, когда главное управление личного состава наотрез отказалось призывать

замшелого маразматика. Всю жизнь воевавший, до пупа увешанный крестами, он

тихо испустил дух за письменным столом - его нашли через несколько дней,