не спросили, чего я боюсь. - И?.. - Я боюсь, что нас законвоируют и отправят

на Ахерон. Они непредсказуемы, милорд... - Ну конечно! На Ахероне вас

заспиртуют в здоровой бутылке из-под рома и выставят на всеобщее обозрение.

Не обольщайтесь, Артур. Вы не знаете всей правды. По некоторым причинам -

кстати, я только сейчас начал до них доходить - люди с Беллами чрезвычайно

заинтересованы в расположении моего владетельного папаши. Следовательно, пока

я с вами - вам ничего не грозит. Баркхорн поморщился и поставил свою кружку

на стол. - Милорд, поверьте - это очень странные люди. У них совершенно

перевернутые представления о нашем мире. - Ой, бросьте! - перебил его Роберт.

- Вы хотите сказать, что у нас мир не перевернутый? Он вытер губы салфеткой,

нетерпеливо скомкал ее и поднялся из кресла. - Будьте любезны надеть мундир.

Сейчас я свяжусь с командиром этого "Бинго", и мы скорее всего поднимемся к

ним на борт. Баркхорн поджал губы. Роберт видел, что он хочет возразить, но

не решается. Незаметно хмыкнув, лорд-наследник покинул салон.

 ... Переходный "хобот", выпущенный с "Валькирии", плотно прилип к борту

близко подошедшего "Бинго". Шлюзы распахнулись одновременно. Насосы уравняли

давление, и внутренняя дверь правого переднего шлюза "Валькирии" уползла в

сторону. - Ну, идемте, - усмехнулся Роберт, поправляя на себе пояс с мечом и

кобурой. - Нас уже жцут. Баркхорн с досадой покачал головой и двинулся вслед

за ним; Составной трап, проложенный в середине гибкого гофрированного

"хобота", неприятно играл под ногами; несмотря на это, Роберт шагал довольно

размашисто, словно стремился попасть на борт ахеронского разведчика как можно

скорее. Шлюз "Бинго" открылся в тот момент, когда Роббо вошел в атмосферную

камеру корабля. Плотно пригнанная, едва заметная в стене дверь бесшумно

уплыла вниз, и навстречу ему порывисто шагнул высокий, очень худой мужчина,

перекрещенный портупеями старинного имперского мундира. Его светлые волосы,

собранные на затылке в "хвост", были заметно длиннее, чем носили во времена

Империи, - войдя, офицер на секунду обернулся в глубь своего корабля, и

Роберт не без удивления заметил, что вьющиеся, почти белые пряди доходят ему

чуть ли не до пояса. - Лорд Королев, надеюсь? - спросил он знакомо сиплым

голосом. - К вашим услугам, полковник, - Роберт коротко поклонился и указал

рукой на закаменевшего Баркхорна, - мой спутник, легион-генерал лорд Артур

Баркхорн, один из лучших асов нашего флота. Офицеры обменялись одинаково

вялыми уставными приветствиями, и Раттенхубер вновь поднял глаза на Роберта.

- Я счастлив приветствовать вас на борту своего корабля, милорд. Если вам

будет угодно, - он чуть замялся, сглотнул, - я хотел бы предложить вам

продолжить беседу в моем салоне. - С удовольствием, - непринужденно

согласился Роберт. Тесный лифт, облицованный гладким бронзоватым пластиком,

воздел их куда-то вверх - кабина двигалась с такой скоростью, что Роберт не

смог понять, на какой из верхних палуб находится салон командира корабля.

Раттенхубер первым вышел в просторный, наполненный странным синтетическим

ароматом коридор и приглашающе взмахнул рукой: - Прошу, джентльмены... Салон

обнаружился буквально в нескольких метрах от лифта. Это было странно, такая

компоновка на имперских кораблях не встречалась: апартаменты командира всегда

старались объединить с его рубкой и салоном и унести их подальше от уязвимого

носа звездолета. Ахеронский полковник тихонько свистнул, и почти незаметная в

гладкой бронзовой стене дверь мягко и бесшумно провалилась вниз, открывая

вход в помещение. Роберт шагнул через комингс первым. Свет, очевидно,

вспыхнул автоматически, и он остановился, удивленный странным интерьером

командирского салона. Точнее говоря, не интерьером, а его полным отсутствием.

Большое, почти овальное помещение с гладким скругленным потолком было

совершенно пустым! Раттенхубер никак не отреагировал на его растерянность.

Войдя, он свистнул вновь - уже чуть ниже тоном, - из пола начали стремительно

вырастать три кресла и овальный стол. Роберт готов был поклясться, что

никаких люков в полу не открывалось - мебель действительно вырастала из

ровного на вид, монотонно-серого покрытия палубы. Поднявшись почти до

середины своего нормального "роста", кресла и стол приобрели мягкий

темнокрасный цвет и явно бархатистую фактуру. - Прошу прощения, - непонятно

извинился полковник, не обращая на быстро "подрастающую" мебель ни малейшего

внимания. Повернувшись к стене, он коротко хлопнул по ней ладонью, и в руки

ему из опять-таки гладкого бронзоватого пластика неторопливо выехал поднос с

кувшином и тремя узкими, как пробирки, темными бокалами. Странная мебель тем

временем достигла вполне приемлемых размеров и прекратила свое загадочное

движение вверх и вширь. Раттенхубер непринужденно поставил поднос на стол и

улыбнулся: - Ну вот... Присаживайтесь, джентльмены. Если желаете промочить

горло - пожалуйста. Роберт охотно наполнил бокал темной, тяжело струящейся

жидкостью, глотнул, чуть погонял напиток во рту и уверенно вскинул брови: -

Это синтетика! - Да, - согласился ахеронец с оттенком грусти. - У нас почти

все синтетическое. Мы, конечно, этого не ощущаем, но вот, видите - вы,

человек, привыкший к натуральной живой пище, тотчас же определили

искусственное происхождение продукта. Роберт почувствовал себя неловко. -

Разве поставки моего отца столь скудны? Мне казалось, что они должны

удовлетворять определенную часть ваших нужд. Уж флот-то можно было снабжать

нормальным пойлом? Раттенхубер невесело рассмеялся. Его длинные пальцы с

сильно выделявшимися узлами суставов скользнули по подлокотнику кресла -

казалось, он не знает, куда деть свои руки. - Нас восемь миллионов, -

произнес он с детской виноватой улыбкой. - Мы живем на планете, находящейся в

пике мощнейшего оледенения. Кислород в атмосфере - в основном остаточный. На

поверхности планеты мы передвигаемся в термокомбинезонах и дыхательных

масках... практически в скафандрах. Наша техника обеспечивает любые

потребности населения - но почти никто из нас не знает, что такое солнце,

солнечное тепло, солнечный свет. Мы живем в подземных городах: они уютны,

просторны, и в них есть все необходимое для нормальной жизни. Если, конечно,

можно ее назвать нормальной. Вы хорошо понимаете мой интер? неожиданно

забеспокоился он. - Ваше лицо... - Простите, задумался, - улыбнулся Роберт. -

Если вам удобнее говорить по-английски - пожалуйста. Правда, тогда нас плохо

поймет лорд Артур. - Нет-нет, ничего! Я изучал ваш странный язык! - замахал

руками полковник. - Смесь почти всех основных языков Империи. После той

проклятой Войны все так трагически перемешалось... Роберт задумчиво покачал

головой. - Как я понимаю, ваша техника значительно шагнула вперед по

сравнению с имперским уровнем развития. Что же мешает вам переселиться в

более дружелюбный мир? - А куда? - совершенно искренне удивился Раттенхубер.

- Все кислородные миры, находящиеся в пределах бывших территорий Союза

гуманоидных рас, либо выжжены дотла, либо заняты людьми. Разве Империя когда-

либо посягала на чужие земли? К тому же, - добавил он загадочно, - этот

вопрос встал перед нами лишь в последнее столетие. У наших предков,

осваивавших Беллами после Войны, были совсем другие заботь!. Роберту стала

надоедать эта светская беседа. - Простите, - он подался вперед и положил руки

на стол, - вы, кажется, хотели поговорить с нами о горган? Раттенхубер