Значительным явлением ла-платской литературы стало творчество аргентино-уругвайского драматурга Флоренсио Санчеса (1875—1910), испытавшего влияние многих крупных писателей (среди них Л. Толстой, Тургенев, Гауптман, Ибсен и др.). Ему принадлежит ряд значительных пьес, посвященных теме разрушения патриархальных отношений в деревне, конфликта поколений, деградации типа гаучо («Мой сын — доктор», 1903; «Гринга», 1904; «По склону вниз», 1905).

Энрике Ларетта

Фотография 1930-х годов

Достаточно четко проявились общие черты периода в литературе Венесуэлы и Колумбии. В Колумбии путь от традиционного костумбристского бытописания, характерным представителем которого был Хосе Мануэль Маррокин (1827—1908) (романы «Блас Хиль», 1896; «Мавр», 1897), к реализму наметился в произведениях Томаса Карраскильи (1858—1940), создавшего заметный роман — панораму провинциального бытия — «Плоды моей земли» (1895).

В Колумбии появляется и крупнейший модернист, плодовитый прозаик Хосе Марио Варгас Вила (1860—1933), вышедший из окружения Рубена Дарио. В его творчестве все характерные для модернистской прозы черты получают гипертрофированное выражение: отрицание окружающей действительности как пошлобуржуазной, резкая критика всех общественных институтов, политической тирании, церкви, которым противопоставляются идеалы абсолютной свободы личности, окрашенные ницшеански-нигилистическими мотивами, и самоценности искусства (романы «Цветы грязи», 1895; «Вечерние розы», 1900; «Красная заря»,

1901, и др.). До крайности доведены в его творчестве образные и стилевые особенности модернистской прозы: абстрактность метафизических размышлений, ходульность персонажей, ритмизация фразы, искусственный синтаксис.

В соседней Венесуэле путь от романтизма и костумбризма через синтез с элементами поэтики модернизма к раннему реализму обозначился еще более резко. Здесь зарождается устойчивая традиция раннего реалистического социально-разоблачительного романа. Художественно-философскую его основу составляет восходящая к творчеству аргентинского писателя Д. Ф. Сармьенто позитивистская концепция действительности Латинской Америки как поля борьбы «варварства» (патриархальный быт и нравы, ретроградные формы правления) и наступающей «цивилизации», т. е. буржуазного миропорядка.

Первым обратился к ней в романе «Пеония» (1890) Мануэль Висенте Гарсиа Ромеро (1865—1917), воссоздавший реалистические по сути конфликты и персонажи венесуэльской жизни в стилевой манере костумбризма. Развивается традиция в романах Г. Пикона Фебреса (1860—1918) «Сержант Фелипе» (1899) и в «Настоящем городе» (1899) М. Пардо (1860—1918). В первом произведении изображаются бедствия гражданских войн и разоблачается политическое самоуправство тиранов; во втором в гиперболической манере создается сатирическая картина городской жизни, осуждаются социально-нравственные пороки «варварского» общества.

Типологически с произведениями Варгаса Вилы перекликается творчество венесуэльца Мануэля Диаса Родригеса (1871—1927), видного писателя-модерниста, автора романов «Поверженные идолы» (1901), «Патрицианская кровь» (1902) и др. В первом романе типичный для модернистской прозы конфликт художника с обществом проявляет социальное уродство всей действительности. Во втором романе стилевые черты модернистской прозы (музыкальность, стилизованность, синестезия и пр.) еще отчетливее, типична и его тема — вырождение отпрыска аристократического рода.

Сочетая элементы модернистской эстетики и раннего реализма, писал плодовитый писатель Руфино Бланко Фомбона (1874—1941), автор романов «Железный человек» (1907), «Золотой человек» (1915) и др. В обоих романах разоблачаются социальный аморализм и аферизм и политическая тирания. Близкие тенденции перехода традиционного костумбризма в прозу реалистически-психологического и натуралистического типа обнаруживаются в Мексике, где прозу этого периода наиболее полно представляет творчество Федерико Гамбоа (1864—1939). В романах «Высший закон» (1896) и «Санта» (1903), написанных под влиянием «Нана» Золя, критически исследуется мексиканское общество, живущее накануне буржуазно-демократической революции 1910—1918 гг.

В соседних Антильских странах проза нового типа, обнаруживающая воздействие Золя, представлена творчеством кубинца Мартина Моруа Дельгадо, начавшего цикл романов «Жизнь моей страны» изданием «Софии» (1891) и «Семьи Унсуасу» (1901), и пуэрториканца Мануэля Сено Гандиа (1855—1930), который под общим названием «Хроника больного общества» пишет романы «Лужа» (1894) и «Гардунья» (1896). Оба писателя, основываясь на принципах натурализма, исследуют расовое угнетение и социальные язвы своих стран.

В начале XX в. появляется ряд талантливых прозаиков на Кубе. Хуан Кастельянос (1879—1912) в романе «Заговор», используя типичный для модернистской прозы конфликт (столкновение талантливого ученого с буржуазной средой), критически рисует застойное общество, подавляющее все, что выходит за рамки узкого прагматизма и уродливых социально-нравственных норм. Мигель де Каррион (1857—1929) вслед за антиклерикальным романом «Чудо» (1903), где ницшеанские мотивы используются для разоблачения церковной морали, и сборником рассказов «Последняя воля» (1903) публикует связанные общими персонажами романы «Порядочные» (1918) и «Падшие» (1919), в которых реалистические конфликты получают натуралистическую трактовку. Панорама обесчеловеченного общества предстает в этих книгах от социального «верха» до «дна».

В 10-х годах XX в. произведения, появляющиеся в разных странах, все чаще обнаруживают нарастание роли революционно-демократических идей. К наиболее ранним представителям пролетарской литературы Латинской Америки, испытавшим влияние Золя и М. Горького, относится чилиец Бальдомеро Лильо (1867—1923), автор сборника рассказов «Sub Terra» («Под землей») (1904) о жизни рабочих-горняков. Боливиец Хайме Мендоса (1874—1939), прозванный Рубеном Дарио «боливийским Горьким», создал романы «На землях Потоси» (1911) об угнетении индейцев-шахтеров и «Варварские страницы» (1917) о страданиях сборщиков каучука. Воздействие Горького ощутимо в романе боливийского писателя Альсидеса Аргедаса (1879—1946) «Бронзовая раса» (1919), в котором воссоздаются картины полной лишений жизни индейцев. Однако в произведении, представляющем собой сплав элементов реализма, натурализма и модернизма, тема социального протеста сочетается с пессимистическим отношением к будущему индейского населения.

Самым ярким произведением этого периода, намечающим перспективу развития латиноамериканской прозы, явился роман мексиканца Мариано Асуэлы (1873—1952) «Те, кто внизу» (1916). В центре внимания Асуэлы, воссоздающего события периода мексиканской буржуазно-демократической революции 1910—1918 гг., не психология отдельного персонажа, а «психология народа», сама эпическая драма революции.

*Глава вторая*

БРАЗИЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

В истории бразильской литературы рубеж XIX—XX вв. — момент перелома, когда первый период ее развития (литература еще не слита с национальной средой и во многом заимствует европейские стили и европейские чувства) сменяется вторым — отныне литература находит свои особые «бразильские» формы и способы. Таков был результат глубинной перестройки национального сознания и культуры. Стремительный переход от рабовладельческого и феодального укладов к зависимому капитализму, окончательная отмена рабства в 1888 г., смена в 1889 г. монархии республикой — вся эта ломка на рубеже столетий предопределила динамизм и скачкообразность общественного развития, а сосуществование и соотношение различных общественных тенденций, в свою очередь, обусловили явное несходство бразильского культурного процесса с европейскими. Культура Бразилии на рубеже столетий отмечена не только быстротой развития, но и неординарной последовательностью этапов этого развития, во многом противоречащей европейскому опыту: натурализм здесь возникает одновременно с критическим реализмом; регионализм, аналог испанского «костумбризма», — даже несколько позднее; в Европе же, как известно, бытописательный реализм (к примеру, физиологический очерк) предшествовал развитым формам реализма критического.