Поиски обновления португальской литературы на путях сочетания национальной традиции с опытом европейского символизма характерны для поэтической группы «Португальское возрождение», органом которой стал журнал «А агуа» («Орел»), соснованный в 1910 г. и в 1912—1917 гг. руководимый Тейшейрой де Пашкоайшем (1877—1952), теоретиком и крупнейшим поэтом поэтического течения саудадизма (от португ. saudade — тоска, томление). В публицистической книге «Дух Лузитании и саудадизм» (1912) он объявлял, что «пробудившаяся
португальская раса» должна обратиться к «корням» своего существования, к смыслу своей собственной жизни». Этот смысл и заключен, по его мнению, в слове saudade, которое он характеризовал как «истинную духовную сущность расы, ее божественный знак, ее вечный облик...». В этом слове «все существующее — тело и душа, страданье и радость, любовь и желание, земля и небо — все обнаруживает тягу к единению в боге». Подобный лирико-мистический пантеизм типичен и для поэтических сборников Пашкоайша «Всегда» (1897), «Моя душа» (1898), «Запретная земля» (1899), «Тени» (1907), «Госпожа ночи» (1909), «Элегия» (1913), для большой поэмы «Возвращение в рай» (1912) и др.
В журнале «А агуа» («Орел») и в русле саудадизма начинают свою литературную деятельность крупнейшие португальские поэты XX в. Са-Карнейро и Пессоа.
Марио де Са-Карнейро (1890—1916) — один из самых трагических художников Португалии нашего столетия. Решительное неприятие пошлой и грубой реальности совмещалось в нем с горьким сознанием недостижимости иного, идеального мира чувств и переживаний, что и привело поэта в конечном счете к самоубийству. Воспитанный на традициях символизма, Са-Карнейро остается верен его формальным канонам в своих автобиографических лирических размышлениях в прозе «Исповедь Лусио» (1914), сборнике рассказов «Небосвод в огне» (1915), а также в поэтическом сборнике «Рассеяние» (1914). Более поздние стихи вышли лишь посмертно в книге «Признаки золота» (1937). Для поэзии Са-Карнейро характерны барочная перенасыщенность образными оборотами, обилие неологизмов, рассчитанных на эффект синестезии, и т. д. Однако, в отличие от символистов, отрекаясь от неприемлемой для него реальности, поэт уже не способен найти прибежище от нее в мечте.
Первые расхождения с саудадистами наметились после выхода в свет сборника Са-Карнейро «Рассеяние». Опубликованные в журнале «Орел» литературно-критические статьи Пессоа, хотя и были формально предназначены для того, чтобы защитить саудадизм от нападок его врагов, фактически формулировали эстетические принципы, весьма далекие от правоверного саудадизма, и способствовали дальнейшему отходу от «Португальского возрождения» и самого Пессоа и его молодых друзей. Решение Са-Карнейро, Фернандо Пессоа, драматурга и художника Жозе Собрала де Алмады Негрейроша (1893—1970) и некоторых других литераторов издавать свой собственный журнал означало полный разрыв. Эти писатели, которых обычно называют модернистами, обнаружили живейший интерес к самым последним авангардистским европейским течениям в искусстве, в частности к дадаизму и футуризму, к поэзии Гийома Аполлинера и других французских поэтов той поры. Своим творчеством они стремились эпатировать буржуа, бросить вызов ненавистному миру сытости и корысти. Однако отсутствие ясной позитивной программы превращало их протест против бесчеловечного буржуазного мира в анархический бунт и часто в конечном счете этот бунт сводился к ломке привычных стиховых форм, нарочитой прозаизации образов, подчеркнутой алогичности метафор.
Первым органом модернистов стал журнал «Орфеу» («Орфей»), вышло два номера (в 1915 г.). Все в журнале — от обложки до последней строки текста — было рассчитано на скандал; модернисты давали открытый бой академизму, национализму, стремлению уйти от жгучих проблем современности. На смену «Орфею» пришли другие журналы — «Эксилио» («Изгнание») и «Сантауро» («Кентавр») в 1916 г., «Португал Футуришта» (Футуристская Португалия»), в 1917 г., «Презенса» («Современность») в 1922—1925 гг. — все они просуществовали недолго.
С группой модернистов связано начало поэтической деятельности Фернандо Пессоа (1888—1935). Если не считать ранних, написанных по-английски стихотворений, то Пессоа вступает в поэзию стихотворением «Болота» (опубл. 1914), в котором он еще остается в русле символизма. Уже в шести стихотворениях, объединенных общим названием «Косой дождь», наметился отход от символистской поэзии, ее интеллектуализация, стремление изобразить мир на пересечении различных пространственно-временных пластов, фантазии и реальности (такой способ поэтического выражения Пессоа назвал интерсекционизмом).
В зрелом поэтическом творчестве Пессоа особенно интересна и важна гетеронимная поэзия, различные поэтические циклы, создание которых приписывается поэтом вымышленным авторам (гетеронимам), наделенным собственным характером, биографией, эстетическими пристрастиями. Самый принцип гетеронимности не был изобретением Пессоа: еще в XVIII в. английский поэт Чаттертон сочинил цикл стихов от имени средневекового поэта Томаса Роули; в самой Португалии за несколько десятилетий до Пессоа романист Жозе-Мариа Эса де Кейрош приписал одно из своих произведений гетерониму Фрадику Мендешу. Особенно много гетеронимов появилось в XX в., и это, конечно, не случайно: гетеронимность стала своеобразным способом протеста против крайнего субъективизма поэтического творчества символистской и постсимволисткой поэзии. Точно так же в эстетической концепции Пессоа с его стремлением к интеллектуализации творчества особое место заняла идея деперсонализации лирического высказывания, получающая наиболее завершенную форму в гетеронимах, т. е. лирических героях, максимально отстраненных от автора.
Наиболее значительные поэтические циклы Пессоа приписал трем гетеронимам: Алберто Каэйро, Рикардо Рейшу и Алваро де Кампошу.
Поэзия Каэйро (наиболее яркий ее образец — цикл стихов «Хранитель стад») представляет собой попытку реконструкции сознания человека античного типа, суть которого поэту представляется как наивно гармоническое восприятие человека и окружающего мира. В одах Рикардо Рейша античность уже предстает только как эстетический идеал; Рейш ищет избавления от страданий и страха смерти в герметизации своего поэтического сознания от внешнего мира, в отречении от всего, что может связать его с жизнью, — от деятельности и от познания, в бегстве от власти времени, уничтожающего все сущее. Единственным средством хотя бы иллюзорно преодолеть трагические противоречия действительности, ясно осознаваемые Рейшем, оказывается неоклассицистское искусство.
Поэтику и мировоззрение Алваро де Кампоша обычно связывают с футуризмом в духе Маринетти. Между тем в произведениях, приписываемых Кампошу и создававшихся на протяжении длительного периода, можно проследить весьма существенную эволюцию гетеронима. Если в «Триумфальной оде» поэт восторженно описывает различные проявления буржуазной цивилизации, своим динамизмом полностью подчиняющей его сознание, то в «Приветствии Уолту Уитмену» и «Морской оде» все более отчетливо выражается гуманистическое отрицание буржуазной действительности, подменяющей подлинную свободу человека иллюзорной. Усиливающаяся в стихах Кампоша внутренняя враждебность футуризму приводит в 20-х годах ко все более глубокому пессимизму, ощущению безысходного трагизма и отчаяния. Единственным прибежищем истины, добра и красоты остается для Пессоа детское сознание.
Стихи Пессоа при жизни поэта печатались нерегулярно и только в периодических изданиях, а полное собрание сочинений поэта вышло лишь посмертно в 1942—1946 гг. Признание и слава пришли к нему после смерти. Это объясняется, в частности, и тем, что творчество Пессоа в чем-то существенно опережало португальскую поэзию своего времени; оно перебрасывало мостик в будущее, в литературно-эстетическую ситуацию 20—30-х годов.
*Глава пятая*
БЕЛЬГИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
