Новый толчок к интенсивному развитию социальной литературы дала победа Октября. К сожалению, первые узбекские историко-революционные драмы не были изданы, а рукописи их не сохранились. Сведения о них черпаются только из воспоминаний современников, сохранившихся афиш и аннотаций.
От просветительских идей к социалистическим приходят Айни, писавший на таджикском и узбекском языках, Шавкат Искандари, Аваз Утар оглы и др. Следует выделить в этом ряду историческую в своей основе поэму Шавката Искандари (1882—1934), «Русская революция» (март 1917). Народное восстание 1916 г. в Туркестане рассматривается в ней как этап общероссийского революционного движения. Тема революции, ее идеалы получили воплощение и в таких произведениях Шавката Искандари, как «Возвращение рабочих», «Демонстрация рабочих», «Молодежи» и др. Естественность перехода от просветительских идей к революционным обусловливалась также и тем, что поэтика социалистического искусства 20-х годов с присущими ему ораторскими интонациями, призывностью, четкими ритмами формировалась в рационалистической и открыто тенденциозной просветительской литературе.
ТУРКМЕНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Туркменская литература конца XIX — начала XX в. характеризуется продолжением лучших традиций Махтумкули и его последователей, близостью к традициям народных поэтов-шаиров. Видными представителями традиций классической поэзии были Мискинклыч и Молламурт, а традиций народных шаиров — Дурды Клыч, Байрам-шаир, Кормолла, Халлы-шаир и др.
Просветительство, которое повсеместно в Туркестанском крае зародилось во второй половине XIX в., в начале XX в. приобрело новые черты. Его важнейшую особенность составляла антиколониальная и антиимпериалистическая направленность. Туркменские просветители активнее, чем раньше, ориентировали общественность на борьбу с феодальной отсталостью, ратовали за всеобщую грамотность населения, за расширение связей с народами России.
В развитии просветительских идей в начале XX в. видную роль сыграл Мухаммедкули Атабаев (1885—1916), окончивший в 1905 г. Бахарденскую русско-туркменскую школу, а в 1908 г. — Ташкентскую учительскую семинарию и летние учительские курсы в Петербурге. М. Атабаев работал учителем русско-туркменской школы в г. Мерве (1908—1913). В 1914 г. он — сотрудник «Закаспийской туземной газеты», на страницах которой он опубликовал ряд публицистических статей антиклерикального содержания. М. Атабаев выступал за создание светских школ в каждом ауле, где обучались бы все дети независимо от социального и материального положения их родителей. В статьях «Счастливо ли большинство женщин?» «О таланте туркменских женщин» он защищал право туркменок на образование, осуждал калым, который фактически лишал их возможности свободного выбора судьбы.
Деловые и дружеские отношения связывали М. Атабаева с Артыкгюль (Татьяной Михайловной) Текинской (1878—1924). Трехлетней сиротой по стечению обстоятельств она попала в Москву. Примерно в 1907 г. Артыкгюль Текинская возвратилась в Туркмению и начала большую работу — учила детей в селении Серахс и на станции Артык. Сохранились письма Текинской к Атабаеву, в которых ясно выражены просветительские, демократические идеи о необходимости развития светского образования среди туркменского населения. Она выступала и против мусульманских конфессиональных школ. К числу туркменских просветителей относится также Ата Мурадов — сотрудник «Закаспийской туземной газеты», выступавший со статьями просветительски-демократического содержания.
В жанровом отношении литература этого периода не отличается разнообразием. По-прежнему преобладает поэзия, в основном в форме мураббаг — четверостиший. Для лирики характерны мотивы социального неравенства, борьбы за свободу чувства, моральные темы.
Борьба туркмен против захватнических войн соседних феодальных правителей занимает важное место в поэзии Мискинклыча (1847—1905). Мискинклыч — один из близких потомков Махтумкули. Вероятно, это сыграло не последнюю роль в продолжении им традиций великого туркменского поэта-мыслителя. В их поэзии заметны общие истоки, они оба следовали традициям народнопоэтического творчества туркмен и соседних тюркских и персоязычных народов, традициям Навои и Физули. Мискинклыч получил высшее духовное образование в медресе Бухары, владел арабским и персидским языками, хорошо знал восточную поэзию. Он обучал детей в своем селе, исполнял народные песни, а также песни собственного сочинения, был прекрасным бахши. Однако его деятельность пришлась не по душе духовенству, которое добилось того, что Мискинклыч вынужден был отказаться от своего любимого занятия — бахши.
Как и его предшественники, поэт говорил о неудержимой ненависти народных масс к своим жестоким правителям:
Когда тираном станет шах,
Любви к нему святой не будет...
Бедняк, страдающий от ран,
Всю жизнь терпеть разбой не будет...
(Перевод В. Ганиева)
Полные ярости и гнева инвективы поэта были ответом на усиление гнета со стороны местных феодалов, действовавших заодно с бухарскими и иранскими правителями и царскими властями. Образы и сюжеты своих стихов поэт черпал из событий, разворачивавшихся в те годы в Туркменистане. Ведь в числе испытавших жестокость колонизаторов был и сам поэт:
Я, Мискинклыч, страдаю сам,
Проклятье шлю я палачам.
И, если внять моим словам,
В оковах край родной — не будет!
(Перевод В. Ганиева)
Поэта возмущало лицемерие духовенства. Стихотворение-пятистишие «Суфии» — одно из самых ярких в истории туркменской поэзии обличение клерикалов. Мискинклыч не был атеистом, он не выступал против ислама, но резко критиковал лживых, безнравственных, жадных представителей духовенства.
Немало у Мискинклыча прекрасных стихов о любви, о духовной красоте и привлекательности возлюбленной, о том, как трудно создать счастливую семью. Важное место в его творчестве занимают дестаны на исторические сюжеты: «Батыр Непес» и «Бекзада Курбан». Главные герои этих дестанов — жертвы межплеменных раздоров. Поэт гневно протестует против разногласий между племенами, он призывает туркмен покончить с распрями. Идея дружбы племен, их единства, страстно воспетая еще Махтумкули, волновала и Мискинклыча.
Суровая критика произвола царских чиновников занимает особое место в творчестве Молламурта (1885—1930) — одного из талантливых основоположников туркменской советской литературы. Творческую деятельность он начал шестнадцати-семнадцатилетним юношей. Дореволюционные произведения, которые относятся к первому этапу его творчества, носят преимущественно сатирический характер. В стихах и дестанах поэт писал о том, как царские чиновники действуют заодно с местными туркменскими баями, ханами, беками, духовенством, о том, что трудовому человеку некуда обратиться за помощью. Автобиографично стихотворение «Менгли-хан». Поэт рассказал о том, как помощник начальника пристава Серахса некий Менгли-хан незаконно отнял у него двух верблюдов — все богатство Молламурта, который так и не нашел помощи ни у своих «блюстителей» закона, ни у царских чиновников. Стихотворение это сильно не только сатирическим пафосом, но и убежденностью в торжестве справедливости и грядущем возмездии.
В ранних стихотворениях Молламурт часто запечатлевает образы своих односельчан, среди которых немало добросовестных тружеников; не остаются вне поля зрения поэта и лица, «стяжавшие славу» сутяг, лгунов, скряг. Поэт создает целую галерею отрицательных персонажей в стихотворениях «Мясник Гаиб», «Черноликий», «Суфи», а в стихотворении «Опий» рисует красноречивую картину страданий курильщика опия.
Молламурт сочинял также стихи о любви. Значительное место в его дореволюционном творчестве занимает дестан «Эмир и Зерли». Он написан прозой и стихами, имеет традиционный зачин и т. д. В этот древний жанр поэт внес немало нового. Хотя дестан и посвящен любви, в нем преобладает обличительный пафос, направленный против самоуверенного чиновничества и байства. Пристав Эмир использует всю свою власть, чтобы добиться взаимности Зерли. Но Зерли — девушка хоть из бедной семьи, но своенравная и гордая. Она отвергает домогательства офицера. Необычность содержания дестана — в его реальности и достоверности. Как известно, туркменский читатель и слушатель привык к сказочным мотивам таких дестанов, как «Лейли и Меджнун», «Зохре и Тахир», «Гюль и Бильбиль». В этом же дестане нет ни царей, ни царевичей, ни романтических героев, все герои — знакомые окружению поэта люди. Эмир — типичный царский чиновник, а Зерли — простая девушка, готовая постоять за свою честь.
