Символисты унаследовали от парнасцев понимание поэзии как священнодействия в светском храме — башне из слоновой кости. Но они в гораздо большей степени делают акцент на подыскании ключей к тайне вселенского устроения. Автор манифеста символизма Мореас заявлял, что «конкретные явления — простые видимости, призванные обнаружить свое эзотерическое сходство с исконными Идеями». Эти теории, восходящие к идеям Платона, соединяются с концепциями в духе Шопенгауэра, философа-пессимиста Гартмана и с учениями мистиков древности.
Символизм нашел большое распространение в западноевропейских литературах конца века, а также в русской и ряде восточноевропейских литератур. На родине символизма во Франции в оформлении его как направления приняли участие скорей менее значительные поэты. Они, так сказать, задним числом включили в это течение Бодлера и Рембо, которые ничего о нем вообще не знали. Верлен, один из признанных столпов символизма, тоже неоднократно возражал против включения своего творчества в его лоно. Однако внутренняя связь этих поэтов с принципами символизма несомненна. Верлен и Рембо стремились в своей поэзии «за черту земного», и им свойственна разведка чаемого, поиски «нездешней» действительности и выведывание вселенских тайн. В этом также, несомненно, ощутимо сближение с романтизмом. Для символистов характерно стирание граней между увиденным внешним и пережитым внутренним, а также утверждение своей особой магической власти над действительностью. В творчестве Малларме понимание поэзии как выражения таинственного смысла сущего ведет уже к чрезвычайной трудности восприятия сложных зашифрованных построений. Хотя и Верлен и Рембо стремятся не называть вещи, а намекать на них, настраивать на излучаемую волну, в их стихах присутствует подлинная поэтичность, открываются новые, более тонкие и гибкие приемы использования слова, находится многозначная и богатая образность и сильно эмоциональное воздействие.
Символизм сыграл значительную роль в дальнейшем развитии европейской поэзии. В разных национальных литературах время его возникновения и его специфика были различными. Скажем, немецкий символизм ближе к романтизму. Специфическое свойство символизма — его особо интенсивная связь с живописью и музыкой. Так, подлинным откровением для символистов был «Цветной сонет» А. Рембо, в котором прокламируется внутренняя связь звуков и цветов. Символисты сделали чрезвычайно много в области обновления традиционного стиха, его ритма, рифмы, образности, синтетической конструкции.
Одно из течений, возникших в последнюю треть XIX в., — неоромантизм. Близость к романтикам выступает в этом течении прежде всего на уровне тематики, в стремлении уйти от тягостной прозы современного мира или в прошлое, или в область экзотики. Неоромантизм получил распространение прежде всего в Англии, затем в Германии, меньше во Франции. Для этого течения, особенно для английского неоромантизма, характерно стремление отыскать в возвышенном реальное (например, у Стивенсона). Они не столько противопоставляют человека среде, как делали романтики, сколько ищут, так сказать, «подходящую среду» для своих героев, не удовлетворенных прозой современности. Концепция личности и в неоромантизме, как и в других направлениях конца века, во многом противоположна романтической, и романтического воспевания человеческой активности тут, по существу, нет. Нет ни титанических личностей, ни пафоса борьбы с действительностью или даже мироустройством, нет и резкого противопоставления действительности и идеала, хотя бескрылому натурализму и упадочничеству декаданса неоромантизм пытается противостоять своими поисками прекрасного и яркого в жизни.
Важнейшая историческая тенденция последних десятилетий XIX в. — мощный рост организованного классового движения пролетариата и распространение марксизма. В 1864 г. была основана под руководством Маркса и Энгельса первая массовая международная организация пролетариата — Международное Товарищество рабочих, вошедшее в историю под названием I Интернационал и подготовившее предпосылки для создания массовых социалистических рабочих партий в различных странах. Последние десятилетия века — период напряженной борьбы внутри партий, в которых проявлялись реформистские и анархистские тенденции.
Хотя между революциями 1848 и 1871 гг. пролетарская литература еще не представляет некоего самостоятельного целого, но все же идет процесс ее выделения из литературы общедемократической. В это время даже для передовой части пролетариата характерен такого рода социализм, который «представляет собой смесь из более умеренных критических замечаний, экономических положений и представлений различных основателей сект о будущем обществе» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20, С. 19). В то же время уже в 50—60-е годы собирались силы пролетарской литературы, оформлявшейся в качестве самостоятельного литературного направления после Парижской коммуны. В этот период складывается в разных странах Европы марксистская эстетика, для образования которой исключительна роль высказываний самих Маркса и Энгельса, касающихся коренных общих вопросов эстетики и исторических судеб реализма. Непосредственно воздействуют на литературный процесс такие выдающиеся эстетики-марксисты, как П. Лафарг, Фр. Меринг, и др. Для писателей пролетарского, социалистического направления характерны в этот период различные сочетания реализма и романтизма, однако в творчестве некоторых художников происходит становление нового метода социалистической литературы. Новыми идеями и новыми поэтическими формами обогащают поэзию французский поэт Эжен Потье, немецкий поэт Георг Гервег, выступавший как страстный обличитель прусской военщины и империалистической политики Бисмарка, и др.
Этот период в развитии социалистической литературы знаменуется становлением наряду с поэзией и прозаических жанров. Тут выдвигаются такие крупные писатели, как, например, Жюль Валлес, показавший формирование того типа людей, к которому относятся бойцы Коммуны.
Тяготение к социалистическим идеям проявляется также в утопии У. Морриса «Вести из ниоткуда». Социалистическое движение, усилившееся в Англии в 80-е годы, привело к созданию ряда произведений, изображавших борьбу рабочих за социальную справедливость. Среди писателей такого рода выделяются Маргарет Гаркнесс, Марк Резерфорд, создавший впечатляющий образ рабочего-революционера в романе «Революция в Теннерс-Лейн». Литература, проникнутая социалистическими идеями, развивается в Германии, Италии и в других европейских странах.
Особое значение для дальнейшего развития пролетарской литературы и становления ее новых направлений имела литература Парижской коммуны. Символично, что текст коммунистического партийного гимна «Интернационал» был написан поэтом-коммунаром Эженом Потье.
Роман и драма появляются в литературе, проникнутой пафосом Парижской коммуны,
тогда, когда возникает необходимость тщательного анализа итогов Коммуны, причин ее побед и поражений. Традиции литературы Парижской коммуны сыграли большую роль в становлении и развитии социалистической литературы XX в. Вера в правоту и в торжество революции, поиски подлинного героя, активного борца за социальную справедливость, — эти черты определяют роль литературы Парижской коммуны в дальнейшем развитии пролетарской и вообще социалистической литературы.
*Глава первая*
ФРАНЦУЗСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
РОМАНИСТЫ И ДРАМАТУРГИ 50—60-х ГОДОВ
Начало 50-х годов XIX в. знаменует переломный рубеж в развитии французского общества прошлого столетия. Социально-исторические потрясения — кровавое подавление июньского рабочего движения 1848 г., а затем — цезаристский переворот Луи-Бонапарта 2 декабря 1851 г., вскоре утвердившего Вторую империю на обломках Второй республики, наложили глубочайший отпечаток на сознание и мироощущение творческой интеллигенции, которая во второй половине века создавала французскую культуру — философию и науку, литературу и искусство. Кровавый фарс Наполеона Малого, использовавшего незабытое обаяние имени «маленького корсиканца», был воспринят французской передовой общественной мыслью как доказательство несостоятельности прежних свободолюбимых мечтаний и идеалов, не выдержавших натиск пошлой и жестокой жизненной практики буржуазного «царства порядка». Для значительной части писателей представились в равной степени утопическими и сенсимонистские перспективы грядущего гармонического, справедливого порядка вещей, и романтические иллюзии, и вера Луи Блана в перспективу революционных возможностей восстающего народа.
