Своими духовными предтечами Важа-Пшавела называл Руставели, Д. Гурамишвили, Н. Бараташвили и И. Чавчавадзе, а главным источником своего творчества считал богатый фольклор горцев, особенно пшавов. Важа-Пшавела, разделяя эстетику грузинских шестидесятников, полагал, что поэзия должна служить народу. Он создал потрясающие по силе воздействия и выразительности образы людей и одухотворенные картины природы. По его убеждению, кроме живой, созерцаемой природы, существует и природа иная, которую поэт поститает особым, только ему присущим зрением. В стихотворении «Я был в горах» гора не физическая вершина, а высокий порыв поэзии. Оттуда, с высоты поэтического духа, ему виден весь мир, вся вселенная: «Я на груди луну баюкал и с богом вел я разговор». Поэт, «высокой думой окрыленный», готов умереть для блага мира и отчизны. Современное состояние общества вызывало в поэте скорбь и гнев. Он мечтал о герое будущего, которого представлял в образе человека, любящего народ, альтруиста, «каи кма» — «доброго молодца». Идеал поэта, герой с могучим характером, был запечатлен в образах Алуда (поэма «Алуда Кетелаури»), Гоготура («Гоготур и Апшина»), Звиадаури, Джокола («Гость и хозяин»), Квириа, Зезва, Лухуми («Бахтриони»).

Размышления о добре и зле, нравственности, о столкновении общества и личности, о глубинной сущности человека привели поэта к пониманию его противоречивости, выраженному с предельной экспрессией. Но это не мешало поэту видеть в мире, в природе универсальную гармонию. Этому Важа-Пшавела посвятил стихотворение «Ночь в горах» — гимн тому великому чуду гармонического единства и целостности прекрасного мира природы, которое волшебным образом рождается из множества взаимопротиворечивых начал:

Природа благо совершает,

А рядом делает и зло;

И никогда не разбирает,

Где будет мрачно, где светло...

.........

И все ж она живое чудо,

Ее прекрасно бытие,

И славу в честь ее повсюду

Я слышу, слушая ее.

(Перевод О. Ивинской)

Вселенная сложена гармонично, но не всегда жизнь людей включена в это благо, ей сопутствуют противоречия. Их могут устранить только герои. Важа-Пшавела вводит их в свой поэтический эпос — цельных, сильных, бесстрашных. Это — сыны народа, рожденные в его недрах, несущие в себе думу о его судьбах. Произведения поэта открывают читателю мир, населенный людьми, не испытавшими крепостного права, закаленными в боях за существование, за защиту прочных и гуманных моральных устоев. Огромную поэтическую энергию вложил Важа-Пшавела в свои художественные полотна. Жизненно актуальная, общечеловеческая проблематика его поэм существует как бы вне определенных временных границ, вне пределов конкретного национального бытия, хотя они повествуют о жизни и быте горцев-грузин. В произведениях Важа-Пшавела можно встретить сопоставление общины и личности, родового и индивидуального, но художественное мышление поэта не замыкается в этом кругу. Он боготворит жизнь во всех ее видах и проявлениях, благословляет великое чудо природы — человека; он призывает к правде, добру, красоте — внешней и духовной: со всей гражданской и поэтической страстностью поэт старается спасти людское общество от извечного зла, противоборство с которым обострялось в моменты столкновения традиций и новых начал. На таком философско-идеологическом фундаменте и строит поэт свои эпические произведения: «Бахтриони» (1892), «Алуда Кетелаури» (1883), «Гость и хозяин» (1893) и др.

В наследии Важа-Пшавела значительное место занимает художественная проза, в которой он выступает с такими же высокими нравственными идеалами, как в лирике и поэтическом эпосе. Есть у него и бытовые рассказы, составленные из картин народной жизни, и сатирические зарисовки, и прекрасные поэтические новеллы о природе («Сухой граб», «Фиалка», «Свадьба соек», «Горный источник», «Горы высокие», «Рассказ маленькой лани» и др.). Поэтическая проза Важа-Пшавела — продолжение его лирики и эпоса.

Важа-Пшавела — внешне простой, но по сути сложный художник, гений, корни философско-поэтического мышления которого связаны с глубинами цивилизации. Основой поэтического стиля писателя, его мировосприятия являются гуманизм, пронизанный горячим общественным и гражданским чувством, трагическое восприятие причин, задерживающих развитие свободной личности и тормозящих прогресс общества, упорное стремление к правде, справедливости, совершенству человека.

АРМЯНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

«Теперь век критики» — так охарактеризовал 50—60-е годы XIX в. М. Налбандян. Школа, церковь, язык, литература были поставлены перед необходимостью реформ и перестроек. Исчезает иллюзия «идейного единства» нации, присущая просветительскому движению раннего периода, и идеологическая жизнь усложняется борьбой разных общественных течений. Национально-клерикальное течение выражало идеологию реакционных слоев общества. Периодика национально-консервативного направления выдвигала программу просвещения нации также на основе армянской церкви, но с более умеренно-либеральных позиций. Носителем передовых идей эпохи было просветительско-демократическое течение. На страницах журналов и газет «Юсисапайл» («Северное сияние», Москва, 1858—1864), «Мегу» («Пчела», Константинополь, 1856—1874), «Аревелк» («Восток», Париж, 1855—1856), «Аревмутк» («Запад», Париж, 1859—1865) видные публицисты Степанос Назарян (1812—1879), Степан Восканян (1825—1901), Арутюн Свачян (1831—1874) с просветительских позиций критиковали феодальный строй и ратовали за европеизацию форм жизни.

В поэзии, которая занимала центральное место в литературе 50—60-х годов, будто сокровенная память звучит мелодия национальной песни. Стихотворения «Свобода» и «Дни детства» М. Налбандяна, «Слезы Аракса» Р. Патканяна, «Мы — братья» М. Пешикташляна, «Киликия» Н. Русиняна, «Сон» С. Шахазиза, «Ласточка» Г. Додохяна отразили романтическую концепцию лирики, которая активно обогащалась художественным опытом мировой классики.

Мкртич Пешикташлян (1828—1868) — тонкий лирик. «Любить все красивое, доброе, возвышенное» — вот эстетический идеал поэта. В его медитациях возникает образ родины — вечной обители мечты поэта. Венец патриотической лирики Пешикташляна — цикл «Зейтунские песни». Посвятив его героям Зейтунского восстания, поэт создал замечательный гимн героизму, славе и бессмертию армянских воинов, павших на поле брани. Политическая реакция в Турции сокрушила его надежды на освобождение родины, и он, предавшись мрачному отчаянию, ищет утешение в романтической «философии смерти».

Стихи сборника «Часы досуга» (М., 1860) молодого поэта Смбата Шахазиза (1840—1907) написаны в подражание Байрону. Под влиянием гражданской поэзии Пушкина, Лермонтова и Некрасова, идей шестидесятников он преодолевает камерность и обращается к «насущным потребностям» времени. Его сборник «Скорбь Левона и другие стихотворения» (1865) — одна из ярких страниц армянской гражданской поэзии XIX в.

За свою очень короткую жизнь Петрос Дурян (1852—1872) создал семь драм, сорок стихотворений, написал несколько публицистических статей и около двух десятков писем, в которых «гениальный юноша», говоря словами В. Брюсова, «прокричал миру о своей страстной любви к родному народу, о своей вере в самого себя, о своих страданиях, которые были бы страданиями каждого мыслящего человека в окружающей поэта среде». Поэтические образы переплетены с философскими размышлениями. Его стихам свойственны драматизм переживаний и динамика мысли.

Одним из выдающихся представителей романтической поэзии был Рафаэл Патканян (1830—1892). Родившись в семье известного арменоведа, поэта и педагога Габриэла Патканяна, он рано приобщился к идеям национального пробуждения и уже в 50-х годах получил признание как поэт. Для его литературной и общественной деятельности особенно плодотворны были годы, проведенные в Петербурге (1855—1866). По его инициативе было создано литературное сообщество «Гомар-Катипа», которое в своих «Тетрадях» выдвинуло программу действий, имевшую целью политическое и культурное развитие армянского народа.