Уже в первой половине XIX в. в произведениях русских писателей и путешественников появляется образ туркмена. Например, в книгу «Странствователь по суше и морям», изданную в 1842 г. в Санкт-Петербурге, включен очерк Е. П. Ковалевского (1809—1868) «Туркменец Рахман Аяз», в котором рассказывается о трагической любви туркмена и таджички.
В книге Н. Н. Муравьева (1794—1866) «Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 гг.» приводится услышанный автором рассказ о любви Шасенем и Гарипа. Эта первая известная нам запись туркменского народного дастана «Шасенем — Гарип». Книгу Муравьева прочитал Пушкин, который с интересом изучал историю, жизнь и культуру народов Средней Азии.
В это время развиваются взаимосвязи между тюркоязычными литературами Средней Азии, Казахстана и Азербайджана, в обогащении которых в прошлом выдающуюся роль сыграли Навои, Физули, Махтумкули, Молланепес и другие поэты. Создавались назире, тахмисы на популярные газели и дастаны замечательных мастеров восточной поэзии. Стихи Махтумкули, Молланепеса, Кемине снискали большую любовь, они исполнялись как народные песни, распространялись в рукописях. Так, в распространении стихов Махтумкули в первой половине XIX в. важную роль сыграл каракалпакский певец Акимбет. Его благородную традицию продолжили каракалпакские поэты XIX в.
В 40-е годы XIX в. некоторые произведения туркменского фольклора и литературы впервые переводятся на европейские языки. В 1842 г. писатель-дипломат (он был русским консулом в Гиляне) А. Ходзько-Борейко перевел на английский язык и издал в Лондоне три стихотворения Махтумкули, снабдив их краткими сведениями о поэте, а также фрагмент народного эпоса «Гёроглы». Это английское издание эпоса легло в основу русского перевода, осуществленного С. С. Пенном и опубликованного в 1856 г. в Тифлисе.
Литература туркмен первой половины XIX в. явилась закономерным продолжением литературных и фольклорных традиций предшествовавших эпох, и прежде всего традиций великого поэта-мыслителя Махтумкули. Она становится значительно ближе к реальной жизни народа, к его стремлениям и борьбе. Бытовая и историческая конкретика занимает большое место в патриотической лирике Сеиди и Зелили, а также в социальной сатире Кемине.
Жанровый состав туркменской литературы в этот период мало изменился. Тем не менее наблюдается развитие эпических начал в дастане, связанное с углублением жизненного содержания. Например, Сеиди сделал попытку создать дастан на материале своей личной жизни. О семейной трагедии и глубоких страданиях, о безвременной кончине сыновей поэт рассказал в дастане «Мои две ветви». Поэтическая часть выполнена с большим мастерством. В основе дастана «Талыби и Сахипджамал» поэта Талыби также лежат жизненные перипетии автора. Если в романтических дастанах героями были вымышленные персонажи, то здесь главные герои — поэт и его возлюбленная. Однако событийный план дастана Талыби, рассказ о том, что происходит с главным героем на его пути к достижению цели, мало чем отличается от традиционных описаний похождений и приключений легендарных героев дастанов Шабенде, Магрупи, Андалиба.
В литературе первой половины XIX в. преобладали многообразные жанры лирической поэзии. Важное место в ней занимали историко-патриотические, любовные, назидательно-дидактические мотивы и темы. Новаторскими чертами отличаются патриотические стихи с историческим содержанием, где умело показаны батальные сцены. По-прежнему развивалась любовная, пейзажная и элегическая медитативная лирика, появился даже дастан-элегия; обогащались сатирические жанры, жанр айдышык — перекличек. Зарождались и новые жанры, например письма в стихах, в которых рассказывается о текущих событиях, сатирические и юмористические стихотворные рассказы-анекдоты, связанные с именем Кемине. Реже по сравнению с предыдущим периодом встречаются оды и назире.
Происходит дальнейшее сближение языка письменной литературы с народным языком. Основы этого процесса были заложены Махтумкули и обогащены его современниками — Андалибом, Шабенде, Магрупи, Шейдаи. Язык письменной литературы освобождается от архаизмов и малопонятных широким массам арабо-персидских слов, которыми была насыщена поэзия прошлого.
Выдающимся представителем туркменской литературы конца XVIII — первой половины XIX в. был Мамедвели Кемине (1770—1840). Тематика его поэзии, а также автобиографических рассказов, анекдотов и преданий широка и разнообразна. Он писал о жизни туркменского народа и с его позиций оценивал происходящие события. Творчество Кемине глубоко демократично. Кемине и его лирический герой не унывают и не теряются в затруднительных ситуациях, много шутят, смеются. Он создает яркие, живые образы бедняка, кази, женщин, воина, муллы и ишанов. Кемине изображает людей, события в действии, в динамике. Используя выразительные богатства народного языка, цитируя пословицы и поговорки, поэт клеймит племенную верхушку, осуждает лицемерие, разврат, стяжательство мусульманского духовенства и судей.
Имя самого Кемине часто встречается в различных анекдотах, многие из которых широко известны на Востоке, оно стоит рядом с именами других народных мудрецов (например, с именем Моллы Насреддина).
Кемине охотно обращался к очень популярной в фольклоре форме четверостиший — мурабба. Однако у него можно встретить и пятистишия — мухаммасы. Сочным языком, красочными и яркими метафорами и сравнениями, точными ритмами отличаются, например, такие его мухаммасы, как «Косы», «Молодица», «Огульбике», «Гюльджамал» и др. Произведения Кемине пользовались широкой и заслуженной популярностью.
Жизненный путь Сейидназара Хабиб-ходжа-оглы Сеиди (1775—1836) — это путь поэта-воина, поэта-патриота. Сеиди стоял во главе туркменских джигитов, отчаянно сражавшихся с многочисленным войском бухарского эмира Хайдара (Мир Хайдара). В ожесточенных битвах с врагом он показывал пример героизма, отваги и смелости. Справедливая борьба с захватчиками вдохновляла поэта на создание стихов, наполненных героико-патриотическим пафосом и высоким мужеством. Сеиди в своей поэзии выразил интересы трудового народа, воспел его думы и чаяния. В ряде стихотворений поэт рисует зримые пейзажи родного края, ему равно дороги и пустыни и земля, в которую вложены огромные усилия дайхан, чтобы сделать ее плодородной и цветущей (стихотворение «Пустыня»). В лирике Сеиди тесно переплелись общественно-философские и гражданские темы. Он известен и как страстный обличитель социальной несправедливости, и как автор проникновенных стихов о любви. Немаловажное место в его творчестве занимает и элегия, в жанре которой создан ряд произведений о семейной трагедии поэта, стихи-прощания с родными местами после поражения в войне с бухарским эмиром («Прощайте ныне», «Лебаб», «Ушли мы навеки»), а также стихотворение-завещание «Прощай навеки». Здесь Сеиди следует традициям Махтумкули и некоторых других поэтов XVIII в., создавших прекрасные образцы элегической поэзии.
В XIX в. среди наследников поэтической славы Довлетмаммеда Азади и Махтумкули — отца и сына — талантом, гражданско-героическим пафосом выделился Курбандурды Зелили (1780/85—1846). Поэт дружил с Сеиди, выходцем из восточного района Туркмении. Уроженцы разных туркменских племен, отдаленных друг от друга на сотни километров, показали пример духовной близости. Лирика Зелили тематически богата и разнообразна. Как и у Сеиди, в творчестве Зелили важное место занимали мотивы любви к родине и единения туркменских племен перед лицом общего врага. Он писал и лирические стихи, воспевал красоту и благородство возлюбленной. Но не менее существенна в его творчестве социально-обличительная поэзия. Критика поэтом отсталых патриархально-феодальных порядков, жестокости ханов, эмиров, шахов была продиктована стремлением к справедливости, к дружбе различных туркменских племен. Поэт верил в возможность уничтожения социального гнета и неравенства, верил в право жить в достойных человека условиях.
Своеобразны стихотворные письма-послания Зелили и Сеиди. В стихах-посланиях, адресованных Сеиди, Зелили рассказывал о тяжелой доле туркмен, уведенных хивинским ханом в плен. В ответном послании «Мой Зелили» Сеиди скорбел по поводу того, что он не смог оказать помощь своему другу и его односельчанам.
