Смех в «Горе от ума» — это не только эмоциональное воплощение авторской позиции. Действие «Горя от ума» протекает в атмосфере смеха, который весьма разнороден. Умная насмешливость Чацкого, отвечающая его гражданской позиции, противопоставляется в комедии шутовству, унижающему достоинство личности, преследующему корыстные цели. Вызывает чувство презрения «полк шутов», в числе которого — Максим Петрович, который, чтобы потешить царицу, «упал... больно», но был «высочайшею пожалован улыбкой», а также Репетилов, восторженно говорящий об издевках над ним «умнейших из людей». В «Горе от ума» смеховое поведение подано и в его позитивных, и в негативных проявлениях. Оно оказывается своего рода жизненной проблемой, напряженно обсуждаемой автором.

Впитав в себя традиции предшествующей литературы русской (драматургия Фонвизина, Капниста и Княжнина, публицистические произведения Новикова и Радищева, гражданская лирика Державина) и зарубежной (Шекспир, Мольер, Бомарше, Гёте, Шиллер, Байрон), «Горе от ума» повлияло на последующую отечественную литературу. Образы Грибоедова и речевые обороты его комедии творчески использовались в публицистике и критике, они находили себе применение, по-новому варьируясь и обогащаясь, и в художественных произведениях. Характерные для комедии Грибоедова мотивы (нередко при прямых «отсылках» к «Горю от ума») прозвучали в творчестве Лермонтова, Герцена, Островского, Тургенева, Гончарова, Некрасова, Достоевского, Чехова. В цикле очерков «В среде умеренности и аккуратности» (1874—1877) Салтыков-Щедрин вольно «достроил» образы Молчалина и Чацкого применительно к своему времени. Для послегрибоедовских эпох насущно жизненным оказалось противопоставление Чацкого, искренне воодушевленного гражданскими идеями, бескомпромиссного и смелого, но практически беспомощного, а потому рискующего оказаться «рыцарем на час», благоразумно-осмотрительному, своекорыстному и беспринципному, практически цепкому Молчалину, способному преуспеть и пополнить собой ряды власть имущих. Непреходящее значение комедии Грибоедова раскрыл Гончаров, отметивший в статье «Мильон терзаний», что «Чацкий неизбежен при каждой смене одного века другим» и что «литература не выбьется из магического круга, начертанного Грибоедовым, как только художник коснется борьбы понятий, смены поколений».

От комедии Грибоедова ведет свое начало русская реалистическая драматургия, в которой психологизм и воспроизведение быта сочетаются с гражданским воодушевлением и острой постановкой современных общественных проблем, еще далеких от разрешения.

ПУШКИН

Александр Сергеевич Пушкин (1799—1837) — первый русский писатель мирового значения, участвующий не только в русском, но и в мировом литературном (и шире — культурном) процессе. Достоевский настаивал на том, что вся последующая великая русская литература «вышла прямо из Пушкина». Мировое значение Пушкина связано с осознанием мирового значения созданной им литературной традиции. Пушкин проложил дорогу литературе Гоголя, Тургенева, Толстого, Достоевского и Чехова, литературе, которая по праву сделалась не только фактом русской культуры, но и важнейшим моментом духовного развития человечества. А творчество этих писателей, осмысленное в единстве, неизбежно потребовало внимания к Пушкину и проникновения в глубины его творчества. Хотя отдельные писатели (например, Мериме, Мицкевич) и раньше называли Пушкина гением и писателем мирового значения, осознание его роли за пределами России пришло ретроспективно, сквозь призму последующих судеб России и русской литературы. Творчество Пушкина было тем поворотным пунктом, когда русская культура сделалась голосом, к которому вынужден был прислушаться весь культурный мир. Европейская культура поняла это, лишь услышав Толстого, Достоевского и Чехова, но сам переворот произошел при Пушкине и в значительной мере благодаря его гению. Талант Пушкина был не только огромным — он был специфическим, именно таким, который был необходим, чтобы произвести такой переворот. Кроме специфической универсальности художественного мышления Пушкина и его способности интуитивно проникать в дух различных культур и эпох, тут, бесспорно, сыграла роль его широкая осведомленность в мировой литературе. Органически связанный с традициями отечественной культуры, Пушкин был одновременно прекрасным знатоком французской, ориентируясь в ней не хуже, чем любой французский писатель его эпохи, имел широкие сведения в области итальянской и английской литератур, проявлял интерес к немецкой и испанской литературам. Предметом его постоянного внимания на протяжении всей жизни была античная культура. «Ориентализм» Пушкина не был поверхностной данью романтической моде, а основывался на обращении к доступному ему кругу первоисточников. Фольклор самых различных народов привлекал его внимание. Существенно при этом, что все эти интересы складывались в сознании поэта в единую концепцию мировой культуры.

Однако вся эта разносторонняя работа гения была бы бессильной, если бы ей не предшествовала другая работа мысли и искусства — начатый Тредиаковским, Ломоносовым и Сумароковым и продолжавшийся до Радищева, Карамзина, Жуковского грандиозный труд по построению новой русской литературы как части и наследницы литературы мировой.

Творческое развитие Пушкина было стремительным. Не менее существенно то, что оно было осознанным: поэт ясно ощущал рубежи своего творчества. Эти моменты, как правило, отмечены итоговыми пересмотрами написанного и созданием суммирующих сборников. Человек глубоко исторического мышления, Пушкин распространял этот взгляд и на собственное творчество. И в то же время оно отличается единством. Это как бы реализация некоторого органического пути. Творчество Пушкина многожанрово. И хотя в сознании читателей, да и собственном, он был прежде всего поэт, но и проза, драматургия органически входили в его художественный мир от первых опытов до последних страниц. А к этому следует добавить литературную критику, публицистику, эпистолярий, историческую прозу, вспомнить, сколь разнообразной была его поэзия, вмещая и все жанры лирики, и поэмы, роман в стихах, сказки. Наконец, отмечалось уже, что сама биография Пушкина была в определенной мере художественным созданием, упорной реализацией творческого плана.

На разных этапах разные жанры занимали доминирующее положение, выражая ведущее направление художественной мысли в те или иные годы. Но важно отметить, что рядом с этой доминирующей жанровой струей, с тем, что поэт предлагал читателю, у него, как правило, была скрытая лабораторная доминанта. Жанры развивались в тесном взаимодействии. Так, иногда лирика становилась лабораторией поэмы, дружеские письма — школой прозы. В определенные моменты лирика подготовляла прозу, в другие — проза становилась лабораторией лирики, драма вырабатывала взгляд на историю. В известном смысле все творчество Пушкина — единое многожанровое произведение, сюжетом которого является его творческая и человеческая судьба.

При таком соотношении жанров, их постоянной перекличке и взаимном вторжении, образовывавшем как бы единый многоголосный оркестр, в принципе отменялся иерархический подход к жанрам. Ценность того или иного жанра определялась его художественной выразительностью в рамках данного замысла, а не местом в абстрактной иерархии. Перенесение норм одного жанра в пределы другого оказывалось важным революционизирующим средством пушкинского стиля и источником его динамики. Отсюда поражавшее современников ощущение новизны и необычности пушкинского стиля. Благодаря этому же, Пушкин смог отказаться от принципиального деления средств языка на «низкие» и «высокие». Это явилось существенным условием решения им важнейшей национально-культурной задачи — синтеза языковых стилей и создания нового национального литературного языка. «Осуществив своеобразный синтез основных стихий русского литературного языка, Пушкин навсегда стер границы между классическими тремя стилями XVIII в. Разрушив эту схему, Пушкин создал и санкционировал многообразие национальных стилей... Вследствие этого открылась возможность бесконечного индивидуально-художественного варьирования литературных стилей» (В. В. Виноградов).