Почти все многочисленные члены бывшего царствующего дома Багратионов серьезно увлекались литературой и наукой. Особенно многообразной и плодотворной была литературно-просветительская и научная деятельность братьев-царевичей Давида (1767—1819), Иоанна (1768—1830) и Теймураза (1783—1846). Писали неплохие стихи царевны-сестры Кетеван, Мария и Теклэ. Многие представители царствующей династии и их сподвижники были высланы из Грузии. В их произведениях звучат голоса безнадежности и отчаяния, гнетущей тоски по родине. Глубокой скорбью проникнуты и стихи многих других авторов. Ломка старого и становление нового уклада жизни и быта находили свое отражение как в элегических, так и юмористическо-сатирических стихах («Улетела пташка радости», «А что, если я стану сенатором...» и др.).
Жизнь и деятельность царевичей Иоанна и Теймураза протекала в Петербурге. Теймураз Багратиони, почетный член Российской Академии наук, а также член ряда зарубежных научных обществ, главным образом занимался наукой, был библиофилом, хотя по традиции писал и стихи. Из его трудов отметим «Историю Грузии» и подробное толкование «Витязя в тигровой шкуре». Иоанн Багратиони был энциклопедистом в полном смысле этого слова, — ученым, историком, лингвистом (весьма ценны его лексикологические труды), литературоведом, писателем и поэтом. Иоанн Багратиони составил проект реорганизации государственного аппарата Грузии на русско-европейских началах. Он ратовал за открытие высших школ, создание музеев и книгохранилищ, издание газет. Иоанн Багратиони известен как автор многотомной «Калмасобы», или «Поучения в шутках», работу над которой он закончил в 1828 г. Это, безусловно, последнее значительное произведение грузинской литературы конца XVIII и начала XIX в.
Сюжет «Калмасобы» (это огромное произведение до сих пор издано лишь в сокращенном виде) чрезвычайно прост. Иподиакон Иона Хелашвили, сопровождаемый горийским жителем, хитроумным весельчаком Зурабом Гамбарашвили, объезжает населенные пункты Восточной и Западной Грузии с целью «калмасобы», т. е. сбора средств для своего монастыря. Иона и Зураб встречаются во время странствий с разными людьми и беседуют с ними. Их беседы и служат сюжетной канвой «Калмасобы». Иона Хелашвили — лицо не вымышленное: это известный церковный писатель, современник автора «Калмасобы». По-видимому, не вымышленным лицом является и Зураб Гамбарашвили. Вообще Иоанн Багратиони в большинстве случаев лично знал своих литературных героев (собеседников Ионы Хелашвили). Целью автора было изобразить, с одной стороны, нравы, обычаи, быт и культуру современного грузинского общества, а с другой, — популярно изложить основы ряда отраслей науки и искусства. «Калмасоба» — подлинная энциклопедия для своего времени. Автор широко пользовался тогдашней, преимущественно русской научной литературой. Он доброжелательно относится к новым веяниям западноевропейской общественной мысли, в частности, к идеям вольтерьянцев, просветителей-энциклопедистов, обнаруживает свободомыслие в религиозных вопросах, осуждает религиозное изуверство, фанатизм, суеверие. Чтобы не слишком докучать читателю научными рассуждениями, автор часто прерывает повествование Ионы Хелашвили шутливыми выходками Зураба Гамбарашвили. Его замечания, реплики, остроты, выходки оживляют повествование, дают читателю как бы некоторую передышку между поучениями ученого монаха. В «Калмасобу» искусно вплетены художественно обрамляющие основной текст забавные истории из жизни знаменитых современников, шуточные рассказы, анекдоты. Весельчак Зураб своим непринужденным остроумием вносит свежую струю в тяжеловесный научно-энциклопедический стиль «Калмасобы».
Иона Хелашвили и Зураб Гамбарашвили олицетворяют две стороны жизни Грузии конца XVIII и начала XIX в. Метко схвачены и живо переданы черты этих противоположных характеров. Иона, отрешившийся от жизни, мудрствующий аскет и ученый схоласт, нередко попадает в смешное и незавидное положение: он — заносчивый и неуравновешенный человек, жадный и алчный монах. У Зураба иной характер, он человек жизнерадостный, искренний, благодушный. В диалогах, полных неподдельного юмора, автору удается наглядно вскрыть отношения между различными слоями грузинского общества той эпохи. Именно эти диалоги вызывают и по сей день определенный интерес.
И. Багратиони — сам представитель знатного рода — обличает уродливые формы социальных отношений в феодальной Грузии. Как писатель-гуманист, он защищает крепостных крестьян, скорбит о падении нравов дворянства, разоблачает фарисейство духовенства, смело вскрывает пороки пустой, никчемной жизни правящей аристократии. Иоанн Багратиони, сын последнего грузинского царя Георгия XII (1746—1800), искренне любя многострадальную родину, отображает в своем творчестве политическое и моральное разложение близкой ему социальной среды — многочисленных представителей багратионовской династии, царящие в этой среде интриги, зависть, лицемерие.
В произведениях других членов царской фамилии и иных представителей высшей знати чаще всего звучат мотивы безнадежности и обреченности, вызванные ликвидацией грузинского государства и разрушением основ патриархального быта.
РАЗДЕЛ ДЕВЯТЫЙ
-=ЛИТЕРАТУРЫ ЮЖНОЙ И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ=-
ВВЕДЕНИЕ
Страны Южной и Юго-Восточной Азии (Индия, Непал, Ланка, Бирма, Индонезия, Лаос, Кампучия, Таиланд и Филиппины) объединяют давние и прочные связи: в пуранах и «Рамаяне» упоминаются Ява, Суматра и Борнео; в джатаках рассказывается, как индийские купцы отправлялись морем в «Золотую землю» («Суварна бхуми») — страны, расположенные между Бирмой и Индонезией. Индия, ее боги, верования, культура не только оказывали влияние на страны региона, но в какой-то мере и объединяли их.
Почти во всех странах этой части Азии письменная литература развивалась первоначально на индийских языках — пали или санскрите — в зависимости от того, индуизм или буддизм были главенствующей идеологией. Лишь постепенно, приблизительно с XI в., в государствах Юго-Восточной Азии начинают активизироваться местные литературные традиции, местные языки, к XVIII в. утвердившиеся окончательно.
XVIII век принес народам Южной и Юго-Восточной Азии, как и ряду стран Средней Азии и Ближнего Востока, огромные бедствия. Большинство стран региона не знало в эти годы спокойных периодов. Слабели и распадались слабые государства: в одних случаях — в результате внешних нападений, в других — вследствие внутренних распрей или освободительных войн: пала Могольская империя в Индии, с гибелью Аютии (1765) прекратила свое существование династия, правившая в Сиаме более четырехсот лет, пала династия Маллов в Непале, Ангкорская империя — в Кампучии, которая вплоть до второй половины XIX в. не могла оправиться от междоусобных распрей и разрушительных войн с соседними государствами. В атмосфере непрекращающихся сражений гибли цветущие города. Дели, например, который при Акбаре (конец XVI в.), по свидетельству современников, красотой и пышностью соперничал с Версалем, в результате третьей битвы при Панипате (1761) между маратхами и афганским Ахмад-шахом пришел в полное запустение — по его улицам бродили стаи шакалов.
Я вижу опустевший Дели, его руины в тяжком сне,
Его пустынные дворцы, безмолвные дома.
Я вижу сад, изломанный осенней бурей.
Тяжелые и мертвые деревья на земле.
Что спрашивать садовника, где житель сада — соловей:
В пыли лежит комочек пыли за оградой.
(Перевод Н. Глебова)
Так с болью писал впоследствии об опустошении города поэт урду Мусхафи (1750—1824).
Падение старых династий не всегда означало лишь простую замену правящей верхушки — сдвиги происходили в самой государственной структуре. С крушением Могольской империи, например, разнородной в языковом и этническом отношении, появились качественно новые, жизнеспособные государственные образования, формировавшиеся на базе одного народа, одного языка. Такими государствами были Бенгалия, Махараштра, Пенджаб. Здесь уже в XVIII в. закладывалась основа будущей национальной культуры. То же происходило в Бирме и других странах региона.
