Отдельные басни поэта написаны на известные басенные сюжеты, в частности произведений Эзопа («Жаворонки», «Навоз и Алмаз», «Орел и Черепаха», «Жабы»), Их идейно-тематическая направленность созвучна с оригинальным басенным творчеством писателя.
Сковорода в своих баснях продолжает и обогащает сатирические мотивы древней украинской литературы.
Он фактически завершил украинскую басенную традицию XVII—XVIII вв. и вывел басню как литературный жанр на путь самостоятельного развития. В баснях Сковороды проявились его философские и эстетические взгляды. Они носят отчетливо выраженный демократический характер. Эти произведения поэта — одна из ярких страниц в украинской дооктябрьской литературе.
Талант Сковороды-поэта в полной мере раскрылся в его стихотворениях, отличающихся тематическим разнообразием, глубиной мысли, оригинальной поэтической образностью. Большинство своих стихотворений поэт объединил в сборник «Сад божественных песен» (50—80-е годы). И в поэзии он остается философом. Поэт размышляет о смысле человеческой жизни, истинном счастье, доброте, честности. Личные переживания автора чередуются с изображением живых картин природы. В стихотворении «De libertate» («О свободе») он прославляет «отца вольности», Богдана Хмельницкого, руководителя народно-освободительной борьбы украинского народа 1648—1654 гг. против польско-шляхетского угнетения:
Будь славен вовек, о муже избранне,
Вольности отче, герою Богдане!
В сборнике выражены бунтарские, антимонархические настроения автора (песни 9, 12, 20). Миру стяжательства и богатства здесь противопоставлено спокойствие души, честный труд, скромность и мудрость.
Большой разоблачительной силой исполнена «Песнь 10-я. Всякому городу нрав и права». Она считается классическим образцом сатиры в украинской литературе. В ней Сковорода резко сатирически высмеивает пороки современного ему общества, которому он противопоставляет свой идеал человека, чья «совесть, как чистый хрусталь»:
А мне одна только в свете дума,
Как бы умерти мне не без ума.
Песня «Всякому городу нрав и права» перекликается с сатирическими произведениями современников Сковороды — русских писателей Новикова и Фонвизина. Она выражала настроения широких слоев трудового народа и вошла в репертуар народных певцов — кобзарей и лирников.
В Киево-Могилянской академии Сковорода познакомился с латинской классической поэзией и новолатинской гуманистической литературой XVI—XVII вв. В его поэтическом наследии значительное место занимают переводы из Горация, Вергилия и Овидия. Из новолатинских поэтов он переводил француза Марка Антуана Муре и фламандца Сидрония Гозиуса. Тема античности пронизывает все литературное творчество Сковороды. В своих песнях и фабулах (стихах), написанных частично на латинском языке, он разрабатывал сюжеты и образы античной мифологии (о мудреце Фалеев, Зевсе и Тантале, пустыннике Филарете и др.). В произведениях мировой литературы Сковороду интересовали прежде всего близкие ему морально-этические темы и проблемы.
Своим поэтическим творчеством Сковорода завершил более чем двухсотлетний путь развития силлабического стихосложения в украинской литературе и положил начало стихосложению силлабо-тоническому, основанному на народной силлабо-тонике и опыте русской поэзии XVIII в.
Произведениям Сковороды присущи аллегоризм, символическая и эмблематическая образность, в них использованы разнообразные средства барочной риторики — аллегории, метафоры,
фигурные изречения, уподобления, богатая синонимика.
В конце XVIII в. развернулась литературная деятельность И. П. Котляревского (1769—1838) — зачинателя и первого классика новой украинской литературы. В 1798 г. в Петербурге вышла из печати его поэма «Энеида», которая своими ведущими мотивами органически связана с разоблачительной струей народного творчества, с развитием всей предыдущей украинской и особенно русской просветительской литературы второй половины XVIII в., в частности с сатирическими журналами Н. Новикова и И. Крылова. Перерабатывая поэму Вергилия, И. Котляревский использовал традиции бурлескно-травестийной и сатирической литературы XVIII в. В «Энеиде», написанной подлинно народным языком, силлабо-тоническим стихом, реалистически изображены жизнь и быт разных слоев украинского общества второй половины XVIII в. В образах Энея и троянцев, античных богов и царей воссозданы колоритные художественные типы запорожцев, украинских панов, помещиков и чиновников. Остросатирический характер носят (в третьей части поэмы) картины ада, в котором оказались и те, «что людям льготы не давали, на них смотрели, как на скот». Полностью поэма увидела свет в 1842 г. Историческая заслуга Котляревского как автора «Энеиды» состоит в том, что он первым среди украинских писателей смело и уверенно стал на путь народности и национальной самобытности.
Второй половиной XVIII в. заканчивается древний период истории украинской литературы.
В это время созрели все необходимые предпосылки для полного перехода от старых литературных форм и традиционного содержания к новым художественным завоеваниям, опирающимся на народную основу и строящимся на новаторских идейно-эстетических принципах. В XVIII в. литература освобождается от многовековой религиозной оболочки, сбрасывает с себя оковы старой книжной речи.
Новые литературные веяния прокладывали себе путь в острой идейно-эстетической борьбе с отжившими, консервативными взглядами на роль художественного слова. В этой борьбе украинская литература опиралась на опыт и достижения передовой русской литературы. Во второй половине XVIII в. заметно усиливаются демократические тенденции в литературном развитии, все больший удельный вес приобретают элементы реализма. Литература становится действенным фактором общественной жизни.
Лучшие произведения, созданные в XVIII в., продолжали жить полнокровной жизнью в XIX в., переписываясь и распространяясь в рукописных списках.
Традиции литературы XVIII в. широко использовали писатели первой половины XIX в. — И. Котляревский, П. Гулак-Артемовский, Г. Квитка-Основьяненко, Е. Гребенка, П. Белецкий-Носенко и др.
*Глава третья*
БЕЛОРУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Белорусская литература XVIII в. развивалась в крайне неблагоприятных условиях общего кризиса феодальной системы. Полонизация и католицизация белорусских земель в составе Речи Посполитой вели к денационализации крупной и средней шляхты, части горожан. Белорусский язык постепенно вытеснялся из официальной сферы. Его место в общественной жизни все больше занимал польский язык. За исключением Могилевской, были закрыты все братские типографии. Забывались и сознательно уничтожались достижения времен Ренессанса и Реформации. В первой половине XVIII в. продолжалось наступление сил Контрреформации, возглавляемых орденом иезуитов: насаждались средневековая схоластика, религиозный фанатизм, нетерпимость к иноверцам. Официальная, церковная и летописная проза перешла на польский, латинский и старославянский языки (исключением является только униатское «Краткое собрание случаев», изданное в Супрасле в 1722 г.).
Все это весьма отрицательно сказалось на развитии белорусской литературы, ставшей за редким исключением рукописной и анонимной. Многие ее произведения до нашего времени не дошли, а дошедшие, как правило, не поддаются точной локализации и датировке. В XVIII в. большинство местных авторов писали на польском, латинском, старославянском, а с 70-х годов — и на русском языках, что придавало литературе Белоруссии полилингвистический характер. Появились произведения двуязычные (белорусско-польские, белорусско-украинские), принадлежащие одновременно двум литературам. В Белоруссии перекрещивались и плодотворно синтезировались традиции польской, русской и отчасти украинской литератур.
В белорусской литературе XVIII в. продолжался начавшийся в середине XVII в. сложный переход от средневековых идей и художественных форм к идеям и формам Нового времени. Литература становилась все более светской и демократической. Отмирали одни жанры (полемическая и житийная проза, панегирическое стихотворство) и нарождались другие (песенная любовная лирика, юмористическая и пародийно-сатирическая поэзия, комедия). Книжный старобелорусский язык постепенно уступал место новому литературному языку, основанному преимущественно на живой, разговорной речи. Однако в связи с тем, что литература была рукописной и анонимной, выработка общих языковых норм протекала долго и мучительно. Каждый автор опирался на говор своей местности. В итоге переходный период затянулся более чем на полтора столетия.
