Наиболее полно трагический талант Доттори раскрылся в трагедии «Аристодем» (1657). Действие происходит в древнем Пелопоннесе. Не зная, как спастись от гнева богов и орудия их мести — спартанцев, жители Мессении обращаются за советом к дельфийскому оракулу. Девушку-невесту, гласит ответ пифии, надлежит принести в жертву, чтобы умилостивить всевышних, при этом она должна происходить из царственного рода. Таких девушек две — дочь Аристодема Меропа и Арена, дочь Ликиска. Они тянут жребий, он выпадает Арене. По сути дела, истинная героиня трагедии — Меропа, а не ее жестокий отец. Более, чем радости брака, манит Меропу честь погибнуть ради счастья своих сограждан. Внутренне она готова пожертвовать жизнью для спасения других. Когда из города вместе с родителями убегает, спасая свою жизнь, Арена, Меропа волею Аристодема осуждается на жертву. В белых одеждах, с кипарисовой веткой в руках идет на заклание Меропа, окруженная жрецами. Звучат напутственные голоса хора:

О Меропа, займи

Средь славнейших героев место,

За родину жизнь отдавших,

Греция славится ими.

Ты, от дел людских отрешенная,

Говоришь со своими мыслями,

О земном не печалишься,

Близок час роковой, ты молчишь,

От всех огражденная, в горнице

Отвыкая от чувств земных.

(Перевод И. Голенищева-Кутузова)

Меропа примирилась со своей судьбой, но ее жених не хочет примириться с ее смертью. Чтобы спасти невесту, Поликар говорит, что Меропа ему принадлежала, а боги желали девственной жертвы. Гордый Аристодем, видя, что рухнули его честолюбивые помыслы, а царственный род поруган, закалывает дочь. Он распарывает чрево Меропы, напрасно ища доказательств виновности в утробе убитой. Эта варварская сцена была бы недопустима в классицистическом французском театре. Она восходит к ужасам, изображавшимся падуанским профессором Спероне Сперони (трагедия «Канака») и к кровавым новеллам XVI столетия Джиральди Чинтио.

Комедия дель арте, музыкальная драма, несколько талантливых трагедий Доттори и Делла Валле, наконец, сценическая музыка — таков вклад итальянского театра эпохи барокко в общеевропейскую культуру.

ТЕОРЕТИКИ БАРОККО (Голенищев-Кутузов И.Н.)

Теория барокко возникла как обобщение опыта уже существовавшей литературы. Первым издал книгу по поэтике барокко Перегрини (в 1639 г.), через три года увидело свет сочинение испанца Грасиана «Искусство острого разума», и примерно в эти же годы Тезауро набрасывает план и формулирует основные идеи трактата «Подзорная труба Аристотеля», который он напечатал только в 1655 г. Это сочинение Тезауро совершенствовал в течение четырех десятилетий и считал его главным трудом своей жизни. С 1655 до 1704 г. оно переиздавалось шесть раз, не считая двух латинских переводов.

Для теории литературы барокко трактат Эмануэле Тезауро (1591—1675) «Подзорная труба Аристотеля» так же важен, как «Поэтическое искусство» Буало для теории французского классицизма. Отвергнув «Поэтику» Аристотеля, Тезауро обратился к его «Риторике» и в ней нашел элементы, которые использовал для создания своей эстетической системы.

Тезауро утверждает, что мир поэтических созданий, порожденных фантазией, живет по своим особым законам, отличным от законов рационального мышления и логики. Основным в искусстве «быстрого разума» является остроумный замысел — кончетто. Тезауро создал довольно стройное учение об Остроумии, «о его корнях, о высшем его роде, а также о его главных ответвлениях и видах», он хотел также показать «почву, его породившую».

Остроумие произведений мастеров «нового искусства» Тезауро понимает как одно из проявлений Разума. Остроумный замысел (кончетто) есть частица божественного разума. Из двух главных качеств Остроумия — Прозорливости и Многосторонности — Тезауро особенно ценил последнее. Прозорливость проникает в затаенные свойства предметов: «...в субстанцию, материю, форму, случайность, качество, причину, эффект, цель, симпатию, подобное, противоположное, одинаковое, высшее, низшее, а также в эмблемы, собственные имена или псевдонимы». Многосторонность же быстро охватывает все эти существа и их соотношения, она «их связывает и разделяет, увеличивает или уменьшает, выводит одно из другого и с поражающей ловкостью ставит одно на место другого». Тезауро сравнивает этот процесс с искусством фокусника. Все эти свойства присущи Метафоре, которая является «матерью Поэзии, Остроумия, Замыслов, Символов и героических Девизов».

Система «быстрого разума» и вся поэтика Тезауро держатся на Метафоре. В ее высшем символическом значении Метафора становится последней целью Остроумия, которому приходят на помощь другие риторические фигуры, и прежде всего кончетто — сведение несхожего. Пытаясь установить различные виды и роды Метафор и найти некую метафорическую иерархию, Тезауро обращается не только к литературе, но и к современному зодчеству. Одной из ступеней, ведущих к постижению символической Метафоры, являются эмблемы. Тезауро рекомендует использовать эмблемы, имеющие глубокий моральный смысл, как воспитательное средство и выставлять их всюду, где бывает большое стечение народа.

Из отношения к жизни как к театральному действу проистекало требование в искусстве декоративности, яркости, неожиданности, воздействующих на все чувства человека. «Быстрый разум», или гений, Тезауро понимает как способность, аналогичную творческой способности бога. Бог в представлении Тезауро (как и Марино) — искусный ритор, дирижер, художник, создающий бесчисленные кончетти, подобно наделенным острым разумом мастерам искусства. Гениальность свойственна не только людям — она заложена и в природе. Человек, природа, бог становятся как бы в один ряд; все они божественны, все они способны к творчеству и наделены гениальностью. Ощущение этого влияния, этого единства, этих взаимных переходов — ибо между богом, природой и человеком исчезают границы — является характерной особенностью философской мысли Сеиченто. Из подобных концепций рождалось творчество итальянских маринистов и английских поэтов метафизической школы.

Тезауро привлекало все, что может удивить неожиданностью, и в том числе научные открытия его времени. В «Подзорной трубе Аристотеля» он восторженно говорит о победе человеческой мысли и изобретательности над пространством и проникновении с помощью телескопа в загадки нашей солнечной системы.

В трактате «Моральная философия» Тезауро снова возвращается к проблеме Остроумия. Остроумие требует иносказания, пользуется силой вымысла и стремится к неожиданным сочетаниям форм.

Важное место в эстетической системе Тезауро занимает проблема комического. Тезауро пришел к заключению, что в жизни трагическое и комическое не разделены (как у теоретиков XVI в.), а неразрывно связаны между собой. «Ты скажешь, — говорит он, обращаясь к предполагаемому противнику, — если остроумное противопоставляется серьезному и одно вызывает веселость, а другое — меланхолию, как может остроумие быть серьезным и серьезность — насмешливой? На это я отвечу, что не существует явления ни столь серьезного, ни столь грустного, ни столь возвышенного, чтобы оно не могло превратиться в шутку и по форме и по содержанию». Тезауро писал эти строки тогда, когда творческая деятельность Шекспира, Сервантеса и наиболее значительных писателей Сеиченто была закончена. Он оправдал то, что уже существовало, но первым заметил эти явления как теоретик.

С начала нового столетия интерес к трудам старого теоретика барокко стал постепенно спадать у него на родине, но еще удерживался в Германии и в странах Восточной Европы, оживившись вновь с появлением предромантических веяний. К этому периоду относится русский перевод двух томов «Моральной философии», осуществленный Стефаном Писаревым в сотрудничестве с итальянцем Георгием Дандола.

Другим крупным теоретиком барокко был Даниелло Бартоли (1608—1685), вошедший в историю итальянской литературы также как мастер «артистической», описательной прозы. Для истории литературных идей XVII столетия важны книги Бартоли «Литератор» (1645) и «Досуги мудреца» (1659). Бартоли не был противником поэтики маринизма, но ясно видел недостатки эпигонов Марино. Он высоко ценил истинных мастеров барокко и защищал «замысловатый стиль», когда им умело владели умы проницательные и творческие.