Литература XVII в. относится к донациональному периоду развития этих стран, когда государственность в них еще не сложилась, а нации находились в начальном периоде формирования на основе того многоликого и разноплеменного материала, который выплеснула волна европейской эмиграции.
Если бы колониальная литература Америки XVII в. не была исторической предшественницей литературы последующих столетий, завоевавшей международное признание, она едва ли заслуживала бы специального рассмотрения в истории всемирной литературы XVII столетия. Определенный интерес представляют некоторые литературно-эстетические тенденции, которые стали проявляться в те далекие времена и сказались со всей определенностью в литературе следующего столетия, а в известной мере дают о себе знать вплоть до нашего времени.
Это особенно относится к литературе США, колониальный период в истории развития которой начался в XVII в. и завершился национальной революцией конца XVIII в., когда американский народ вел «одну из первых и наиболее великих в истории человечества действительно освободительных и одну из немногих в истории человечества действительно революционных войн» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 344). Малые истоки великой революционной борьбы американского народа, развернувшейся в конце XVIII в., можно проследить в общественной жизни и идеологии первых поселенцев, прибывших в 1620 г. к американским берегам на корабле «Мэйфлауэр». Позднейшая история пуританских поселений в Америке непосредственно связана с историей английской буржуазной революции XVII в., демократические традиции которой оказали определенное воздействие на формирование социально-политической жизни в американских колониях.
Пуританская идеология в Америке XVII в. не отличалась единством и цельностью. Внутри нее существовала демократическая оппозиция, одним из наиболее ярких представителей которой был Роджер Вильямс, основатель демократической колонии Род-Айленд. Демократические идеи Вильямса предвосхитили почти на целое столетие появление идеологии просветителей. Требование религиозной и политической свободы, народного суверенитета как основополагающего государственного принципа, отделения церкви от государства, веротерпимости, уважения и дружбы с индейцами были подхвачены и развернуты в целостную систему революционного демократизма XVIII столетия Томасом Пейном, подвергавшимся за это столь же яростному гонению со стороны религиозно-охранительных кругов, как в свое время Р. Вильямс.
История первого века литературы в Америке — это в основном история распространения книгопечатания, когда художественная литература еще не приобрела своей самостоятельности и выступала в общем ряду сочинений на религиозные, политические, этические и иные темы. В XVI в. началось книгопечатание в Новой Испании (Мексике), в 1639 г. первый печатный станок появился в Новой Англии. Имея за плечами многовековой опыт европейской цивилизации, американские колонисты сумели за сравнительно короткий исторический срок создать свою культуру, которая с образованием государственности приобрела национальный характер.
Когда Ф. Энгельс отмечал, что «Соединенные Штаты... были основаны мелкими буржуа и крестьянами, бежавшими от европейского феодализма с целью учредить чисто буржуазное общество» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-изд., т. 39, с. 128), то он подчеркивал также преемственный характер создаваемой ими в Новом Свете цивилизации. Религиозные, политические, эстетические идеи эпохи Возрождения и европейского барокко находят непосредственное отражение в формирующейся идеологии американских колонистов. Однако, возникнув в русле европейской традиции как трансплантация европейской культуры на американскую почву, литература в Америке очень скоро стала отходить от чужеземной проблематики, все более врастая корнями в местную, а позднее национальную почву. Если первые литераторы Нового Света, еще связанные местом своего рождения с теми или иными странами Европы, считали себя представителями Старого Света, то следующие поколения деятелей культуры и литературы рассматривали себя уже как американцев.
Возникновение культуры и литературы Америки ознаменовано насильственным уничтожением индейской культуры и литературы. Испанские конкистадоры, пришедшие в XVI в., разрушили индейскую культуру, уничтожили памятники письменности индейцев — майя и ацтеков. Вслед за испанцами разрушение индейской культуры и физическое истребление самих индейских племен несли с собой английские, французские, голландские, шведские и иные колонизаторы. На их знаменах был начертан лозунг: «Дикарь должен уйти!» — обернувшийся в более поздние времена циничным признанием: «Хорош только мертвый индеец». Цивилизация белых завоевателей возникла в буквальном смысле на костях и крови индейцев, отступавших в глубь страны или подвергавшихся массовому уничтожению.
В XVI—XVII вв. культура американских аборигенов повсеместно истреблялась на Американском континенте; в то же время именно тогда начался незаметный, а затем все усиливающийся процесс ассимиляции, вхождения элементов индейской культуры в живую историческую действительность, созидаемую европейскими колонистами. Таким образом, XVII столетие в Америке характеризуется сложным взаимодействием различных историко-литературных факторов: традиций литературы метрополий, зачатков местной (будущей национальной) словесности, сочетающихся с отталкиванием и одновременно ассимиляцией некоторых сторон культуры индейцев. Однако наиболее последовательно эти тенденции развития литературы проявились уже в следующем столетии.
*ГЛАВА 1.*
ЛИТЕРАТУРЫ ИСПАНО-ПОРТУГАЛЬСКИХ КОЛОНИЙ В АМЕРИКЕ(Кутейщикова В.Н., Тертерян И.А.)
К началу XVII в. на территории испано-португальских колоний в Америке утвердилась в основном социальная система, обеспечившая неограниченную власть над ними метрополий. Сложившуюся в соответствии с этим общественную структуру историки часто уподобляют пирамиде, на вершине которой находились уроженцы Испании — гачупины, направлявшиеся королем для управления колониями. Только они имели право занимать главные административные посты и высшие должности в церковной иерархии. Ниже располагались креолы, т. е. испанцы, родившиеся в Америке, чаще всего землевладельцы, а также второстепенные должностные лица в административном аппарате, армии и церкви. Еще ниже — метисы и мулаты, которые занимались ремеслом и торговлей и считались «свободными людьми», однако не пользовались гражданскими правами. И наконец, основание пирамиды составляли массы угнетенного и бесправного населения — порабощенные индейцы и ввезенные из Африки негры-рабы. Католическая церковь освящала и поддерживала своим авторитетом всю эту систему.
Однако в глубинах внешне незыблемого строя уже назревали процессы, которые два столетия спустя приведут к освобождению Латинской Америки от колониального ига. Эти процессы протекали по-разному в различных, еще не объединившихся слоях колониального общества. Не прекращались восстания индейцев и негров, между которыми, однако, существовала расовая вражда. Усиливалось недовольство среди креолов, мечтавших о предоставлении Испанской Америке самоуправления.
Процессы эти начинали оказывать влияние на формирование местной культуры, развивавшейся в крайне стесненных условиях, ибо королевская власть стремилась удерживать население колоний в состоянии духовной изоляции (запрет ввоза светской литературы, установленное специальными декретами запрещение сочинять и печатать романы на территории Америки). И все же число культурных очагов постепенно росло; возникали учебные заведения и типографии; воздвигались соборы и светские здания оригинальной архитектуры. В резиденциях вице-королей и в домах богатых креолов устраивались поэтические состязания, давались театральные представления и концерты. Большую роль в распространении культуры сыграла церковь. Выдающийся философ-марксист Латинской Америки Хосе Карлос Мариатеги так оценивал деятельность церкви в Перу (эта оценка может быть отнесена и в целом ко всем колониям): «Монахи внесли свой вклад в дело консолидации вице-королевства не только обращением неверующих и преследованием еретиков, но и обучением искусствам и ремеслам, насаждением новых культур и новых отраслей производства. Вместе со своими догматами и религиозными обрядами они привезли семена злаков и виноградную лозу, домашний скот и орудия труда. Они изучали обычаи и традиции местных жителей, начинали собирать материал, касающийся их истории».
