По сравнению с предшествующими столетиями в XVII в. в тибетской литературе несколько усиливается индивидуальность речи, но различия между авторскими стилями выражены все еще слабее, чем различия стилей отдельных жанров, т. е. стилевые различия имеют главным образом жанровый характер. Это связано с общим уровнем развития тибетской литературы.

Литературный герой по-прежнему характеризуется только теми деяниями, которые открывают «путь освобождения от страданий», т. е. создается идеальный образ человека — пример для подражания. Но герой этот статичен, его внутренний мир не раскрывается. Тибетская литература продолжает оставаться в рамках средневекового, преимущественно религиозно дидактического творчества.

*ГЛАВА 6.*

МОНГОЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА(Сазыкин А.Г.)

В XIV в. с падением юаньской династии (1368), изгнанием монголов из Китая и возвращением их в родные кочевья литературная деятельность монголов, столь успешно начавшаяся при юаньских императорах, если и не прекратилась вовсе, то, по крайней мере, сократилась, и притом весьма значительно. Со второй половины XIV в. и вплоть до первой половины XVI в. не только не сохранилось никаких письменных памятников, но не встречаются упоминания о работе монгольских литераторов. И только со второй половины XVI в. началось возрождение культурной жизни и оживление литературной, прежде всего переводческой, деятельности у южных монголов.

Начало этого процесса связано с попытками объединения разрозненных и постоянно враждующих между собой княжеств в единое государство, способное противостоять усилившейся опасности со стороны маньчжурских правителей Китая.

Первая такая попытка была предпринята Алтан-ханом тумэтским (1507—1582) во второй половине XVI в. Для восстановления политического единства нужна была идейная опора, а такой опорой скорее всего могло стать обращение к прошлому, когда в XIII в. из разрозненных племен было создано единое и могучее государство монголов. Поэтому вполне естественно, что опять была возобновлена традиция летописания — одного из старейших жанров монгольской письменной литературы. Летописцы XVII в. охотно использовали более ранние образцы, восходящие к XIII и даже XII в.

Наиболее часто авторы XVII в. обращались к «Сокровенному сказанию», самому раннему монгольскому историческому сочинению, написанному в 1240 г. Отрывки из этой летописи включены, например, в сочинение «Алтан тобчи» («Золотой свод») неизвестного автора (прибл. 1627), в летопись «Шара туджи» («Желтый изборник», ок. 1660), в исторический труд Саган Сэцэна «Эрдэн-ийн тобчи» («Драгоценный свод», 1662). В историческом сочинении Лубсан Дандзана «Золотой свод» («Алтан тобчи», прибл. 1655) воспроизведено три четверти текста «Сокровенного сказания», этой старейшей из известных нам летописей.

Характерной особенностью летописей XVII в. является то, что, следуя примеру ранней историографической традиции, они наряду с реальными историческими фактами содержат значительное число легенд, преданий, эпических отрывков. Представлены в них превосходные образцы народной монгольской поэзии, а также фольклорный материал — афоризмы, пословицы, поговорки, присказки и т. д. Потому-то можно с полным основанием говорить о них не только как об исторических, но и как о литературных памятниках монгольской письменной словесности. Некоторые фольклорные интерполяции, включенные в летописи XVII в., такие, например, как «Поучения Чингиса своим сыновьям и младшим братьям», «Повесть о мудрой беседе мальчика-сироты с девятью орлюками», «Повествование о хвалебных речах Чингиса и девяти орлюков», бытовали в Монголии в отдельных рукописных копиях.

Пытаясь восстановить единое государство, монгольские феодалы опирались не только на прославление былого величия монгольских ханов. Надежного помощника в деле упрочения своей власти монгольские князья нашли в буддизме.

Еще в начале 70-х годов XVI в. в кочевьях Алтан-хана тумэтского появились тибетские монахи, а в 1575 г. в тумэтской столице Хухэ-Хото уже стоял ламаистский храм. При этом же правителе возродилась и переводческая деятельность у монголов. Отыскивались и переписывались старинные рукописи и ксилографы. Были заново переведены или собраны издания большинства сочинений монгольского Ганджура (буддийского канона).

Старомонгольский алфавит не отвечал новым требованиям переводов с тибетского языка буддийских священных книг, изобилующих иноязычными терминами и именами. В 1587 г. монгольский переводчик Аюши-гуши дополнил его транскрипционным алфавитом «али-гали». Возобновилась также работа по ксилографированию буддийских текстов. Так, еще при жизни Алтан-хана был напечатан «Алтан гэрэл» — монгольский перевод «Суварнапрабхасы» («Сутры золотого блеска»), а в 1591 г. появилось печатное издание сборника гимнов в честь буддийских божеств («Маньджушри-нама-самгити»).

Среди переводчиков, работавших в конце XVI — начале XVII в. в Хухэ-Хото, наиболее известен Ширэгэту-гуши-цорджи, переведший целый ряд буддийских сочинений, среди которых был космогонический трактат Пагба-ламы, двенадцатитомная часть Ганджура (раздел «Юм»), жизнеописание и «Сто тысяч песен» тибетского поэта XII в. Миларайбы, сборники «Море притч» («Улигэр-ун далай»), «Драгоценные четки» («Чиндамани эрихэ»), «Повесть о Молон-тойне» и «Сутра белого лотоса».

Лист монгольского ксилографического издания 1650 г.

буддийского сочинения «Великий спаситель»

Позже, уже под покровительством и при поддержке Лигдан-хана чахарского (1594—1634), работали такие знаменитые переводчики, как Майдари Дайгун-даюн-шику-гуши, ученик Ширэгэту-гуши-цорджи, Алтангэрэл-убаши, Самдан Сэнгэ и Гунга-одзэр, возглавивший работу по составлению монгольского Ганджура. Грандиозная работа (1161 сочинение) была завершена в 1629 г., а в 1720 г. эта версия с некоторыми поправками была воспроизведена в пекинском печатном «Красном Ганджуре» на монгольском языке.

Упомянув пекинские ксилографические издания на монгольском языке, необходимо уточнить, что возобновление печатания таких книг в Пекине относится еще к 1650 г., когда был издан перевод канонического сочинения «Великий освободитель» («Тарпачэнпо»). Активно поощряя деятельность буддийских монастырей в Монголии, китайское правительство не забывало и о значении духовной литературы, важнейшего проводника религиозных идей и мировоззрения. В середине XVII в. в Пекине было налажено издание ксилографов на монгольском языке. Во второй половине XVII в. там, кроме упомянутой уже книги, было напечатано еще десять монгольских ксилографов, содержащих главным образом переводы канонических сочинений, таких, например, как «Суварнапрабхаса», «Бхадракалпикасутра» («Сутра счастливого времени»), «Панчаракша» («Пять покровителей»).

Единственное исключение составлял «Путеводитель по пятиглавой горе Утай-шань» (1667), включавший описание монастырей и буддийских святынь, находящихся на склонах этой горы. Автором данного труда назван главный лама всех монахов Утая — Лубсан Дандзан, тот самый, который является автором упоминавшейся нами летописи «Золотой свод» («Алтан тобчи»).

Все пекинские ксилографические издания XVII в., прекрасно выгравированные, отпечатанные на хорошей, плотной бумаге, нередко многоцветные и довольно внушительные по объему, стоили дорого. Предназначались такие издания прежде всего для вновь создававшихся на территории Монголии буддийских монастырей, распространялись среди монгольских феодалов, в чьей поддержке и покровительстве была заинтересована буддийская церковь, особенно на начальной стадии своей деятельности в пределах Монголии.

Помимо того, изданные в XVII в. в Пекине ксилографы требовали еще и должным образом подготовленного читателя, достаточно искушенного в буддийской терминологии, мифологии, догматике, философии.