Вообще в интересе ученых стран Восточной и Юго-Восточной Азии к западным миссионерам превалировало пристальное внимание не к вопросам веры, а к прикладным знаниям. Их привлекало и другое: формальная логика Аристотеля, философское учение Фомы Аквинского, труды которого переводились на китайский язык именно в XVII в. Видя интерес мыслителей Дальнего Востока к европейской культуре, миссионеры (во всяком случае, наиболее образованные иезуиты) брали с собой различные книги. Француз Николя Триго привез в Китай в 1620 г. целую библиотеку в семь тысяч томов. Через Китай с этой литературой знакомились и представители других народов Восточной Азии. Корейский ученый Ли Сугван, побывавший в начале XVII в. в Пекине, вывез оттуда китайские переводы европейских авторов, среди которых были не одни богослужебные книги. Через Китай некоторые переводы попадали в Японию и Вьетнам. Знакомству народов Дальнего Востока с достижениями европейской цивилизации способствовали не только миссионеры. В 1628 и 1653 гг., например, голландские моряки потерпели кораблекрушение у берегов Кореи. Они и познакомили местных жителей с некоторыми достижениями западной науки и техники, от них корейцы узнали и об огнестрельном оружии. В Японии первыми начали отливать пушки католические миссионеры.
Под влиянием христианской мысли и европейской науки во взглядах передовых мыслителей ряда восточно- и юго-восточноазиатских стран произошли определенные сдвиги. Из этого культурного общения китайцы, например, вынесли представление о существовании такой науки, как философия. Именно в XVII в. Фан И-чжи ввел термин «тунцзи» для обозначения философии. Знакомство с проектом латинизации китайской письменности, предложенным в 1605 г. итальянским миссионером Маттео Риччи, навело того же китайского ученого на мысль о возможности широкого применения в Китае латинского алфавита. Современный вьетнамский алфавит на основе латинской графики был создан именно в XVII в.
Важные последствия имело проникновение европейских научных трудов и в Корею. Резкое расширение кругозора вызвало у тамошних ученых сомнение в традиционном представлении о Китае как о центре мира, а также во всемогуществе неоконфуцианского учения. Известную роль в этом сыграла как борьба передовых мыслителей Китая XVI—XVII вв. против ортодоксального неоконфуцианства, за возврат к идеям самого Конфуция и его ближайших последователей, так и сочинения некоторых западноевропейских миссионеров, которые тоже боролись против учения Чжу Си и обращались к раннему конфуцианству.
В раннем конфуцианстве проповедники христианства искали аналогии распространяемой ими религии. Они доказывали, что упоминаемое древнекитайскими философами понятие «тянь» («небо») есть эквивалент бога, «жэнь» («человеколюбие») рассматривали как христианскую любовь к ближнему, божье милосердие. Так постепенно осуществлялся определенный синтез католицизма и конфуцианского учения. Синтез этот начался в XVI в. с попыток соединения христианства с буддизмом, а затем, с переориентацией миссионеров на государственное учение, приобрел описанный выше вид. Сближение католичества с конфуцианством приняло столь заметные формы, что в начале XVIII в. папа Клемент XI объявил конфуцианство ересью и запретил это сближение. (Не исключено, что на решение папы повлияло и начавшееся в XVII в. распространение конфуцианских идей на Западе, особенно во Франции, где они привлекли пристальное внимание философов и ученых.) Почти одновременно и маньчжурский двор объявил христианство еретическим учением. В XVII в. усиленное внедрение христианства в Японии привело к строжайшему его запрещению в 1611 и 1637 гг., что было вызвано попытками иезуитов вмешиваться в междоусобные распри князей и даже участвовать в крестьянских восстаниях. В связи с гонениями на христианство было запрещено ввозить в Японию европейские книги, китайские переводы с западных языков и сочинения китайских неофитов. Тем самым правительство Токугава способствовало и усилению влияния буддизма в стране.
Через христианских миссионеров народы Восточной Азии познакомились и с западноевропейским изобразительным искусством. Уже первые переводы христианских сочинений на китайский язык, изданные в конце XVI в. на Филиппинах, содержали иллюстрации к Священному писанию. С приездом миссионеров в Китай, Японию, Вьетнам, Корею там появляются храмы, построенные в европейском стиле, и картины, в которых местных художников заинтересовало не столько «божественное» содержание, сколько необычные принципы композиции, объемность и перспектива. Появляются и первые сочинения, объясняющие особенности западного искусства. Миссионеры знакомят местных художников с принципами западной живописи. Так, Жан Никола, обосновавшийся в 1592 г. в Японии, создал в Нагасаки свою школу и обучал в ней западному искусству живописи и гравюре на меди более семидесяти молодых японцев. Его гравюры в начале XVII в. попадают в Китай и воспроизводятся в альбоме «Сад туши» вместе с оригинальными китайскими произведениями. Составитель альбома Чэн Даюэ поместил в нем и гравюры Антония Вьерикса — художника школы Дюрера. В 1629 г. Франсуа Замбиас сочиняет на китайском языке «Ответы на вопросы о живописи». В XVII в. в изобразительном искусстве Дальнего Востока постепенно складывается особый западно-восточный стиль. Следы его ученые находят и у придворных китайских художников, и у народных мастеров, в архитектуре и в фарфоре начала маньчжурской династии. Знаменитые расписные эмали лиможских мастеров (иконки, складни, ввозимые в Китай миссионерами) оказали заметное влияние на традиционные изделия китайских умельцев. В 1683 г. в Пекине под руководством французских миссионеров начали изготовлять первые китайские расписные эмали.
Деятельность христианских миссионеров, широко развернувшуюся в Восточной и Юго-Восточной Азии в XVI—XVII вв., едва ли можно оценивать однозначно. Действуя в своих интересах, способствуя колониальному закабалению стран Востока, миссионеры вместе с тем — сознательно или бессознательно — внесли вклад в расширение культурных и научных контактов дальневосточной и западноевропейской цивилизаций, а это, в свою очередь, содействовало прогрессу общественной мысли как в западных, так и в дальневосточных странах. Процесс этот был сложным и противоречивым. Христианство, тесно связанное со средневековым мышлением, расширило кругозор дальневосточных ученых и в известном смысле помогло борьбе передовых мыслителей против собственных средневековых догм и религиозно-этических учений. Конфуцианство же, которое стало известно в Европе тоже благодаря миссионерам, было во многом использовано просветителями Франции, Германии, России и других стран.
Не следует, однако, переоценивать роль культурных контактов Дальнего Востока с Европой в XVII в. Они затрагивали только некоторые слои общества и отдельные стороны культуры. В развитии изобразительного искусства, например, они сыграли определенную роль. Но ни литература, ни театр не были в то время подвержены западному влиянию. Традиционное и автохтонное развитие литературы в странах дальневосточного региона в XVII в. еще не было поколеблено восприятием европейского литературного опыта. Миссионеры не принесли с собой ни современной западной художественной литературы, ни даже иезуитской драмы. Кроме богослужебной и научной литературы, они перевели в XVII в. на китайский язык лишь басни Эзопа, которые, однако, не получили тогда распространения.
Известное исключение в этом отношении составляла Япония, где в конце XVI — начале XVII в. деятельность христианских миссионеров включала и определенную пропаганду светских литературных памятников Запада. В 1592 г. переводятся речи Цицерона, в 1600 г. — стихи Вергилия. В эти же годы начинается и знакомство европейцев, прибывших в Японию, с классическими памятниками феодального эпоса. В 1592 г. специально для миссионеров в латинской транскрипции печатается военная эпопея «Повествование о доме Тайра» (XIII в.). Издание преследовало и другую цель — обучение японцев латинскому алфавиту. Появлению подобных книг способствовало то, что уже в 1590 г. в Японию был ввезен первый европейский печатный станок. В начале XVII в. Общество японских христиан издает для миссионеров отрывки из другой эпопеи — «Записки о великом мире» (XIV в.). Так осуществлялись первые литературные контакты на Дальнем Востоке. Они установились в первую очередь в Японии, где христианство получило наибольшее распространение и вызвало живой интерес местных правителей и деятелей культуры.
