Крайне неблагоприятные политические условия не помешали дальнейшему расширению армянского книгопечатания. Особую энергию проявил отправившийся с этой целью в Европу Воскан Ереванци, который ценой огромных усилий добился в 1666—1670 гг. выхода в свет в маленькой армянской типографии в Амстердаме 17 книг. Из изданных им книг следует назвать «Азбуку» армянского языка, Библию, переведенную и отредактированную им «Грамматику», «Историю» Аракела Даврижеци, «Географию» крупнейшего армянского ученого VII в. Анании Ширакаци (она ошибочно приписывалась историку М. Хоренаци), первый сборник армянских притч «Лисью книгу» и др. В этот период плодотворную деятельность по изданию армянских книг ведут как существовавшие ранее, так и вновь основанные типографии (Венеция, Рим, Ливорно, Марсель, Нор Джуга и др.). Армянские печатники налаживают связи с видными европейскими учеными, которые проявляют живой интерес к их деятельности. Так о намерении епископа Томаса перевести армянскую типографию из Амстердама в Армению мы узнаем из письма (от 10 октября 1695 г.) немецкого философа Лейбница.
Ведущим жанром армянской поэзии XVII в. по-прежнему остается лирика, которая продолжает развиваться в русле гуманистических традиций. Она характеризуется преимущественно светским содержанием: в ней доминируют человек и его земные чувства, реальная жизнь, неистребимое стремление к наслаждению природой и любовью, многообразие и сложность психологических переживаний героя.
Для понимания общей направленности художественной литературы этого времени показательно стихотворение Нерсеса Мокаци «Спор Земли и Неба», в котором каждая из спорящих сторон стремится доказать свое превосходство. Спор кончается победой Земли:
Вот и снизилось Небо
И склонило голову пред Землею...
Радуйтесь и вы, молодые люди,
Склоните головы и вы пред Землей,
Ведь нет на свете ничего выше Неба,
Которое склонило голову пред Землей.
Поэт затрагивает важную для той эпохи философско-эстетическую проблему отношения земного и небесного, духовного и светского начал. Решая ее в символическом ключе, поэт утверждает приоритет земного начала, культ реального мира.
В поэтических произведениях большое место занимает природа. По сравнению с предшествующим историческим этапом ее изображение становится конкретнее, предметнее, зримее. Вместе с тем песни о родном крае не только свидетельствуют о дальнейшем углублении земного начала в литературе XVII в., но и выражают патриотические идеи и настроения. Здесь следует упомянуть песнь Мурада Хикара о весне и армянской пасхе, стихотворения Аствацатура об армянском винограде, священника Акопа Арцкеци — о розе, «Песню о розе и благоухающих цветах» иерея Хаспека Хачатура, «Краше всех цветов — роза» Симеона Кафаеци, «Песню о птицах» епископа Ованеса, «Песню о весне» Степаноса.
Среди произведений о природе выделяется по глубине и своеобразному поэтическому мастерству стихотворение Давида Саладзорци «Восхваление цветов», в котором ярко проявилось стремление к обожествлению природы. В многокрасочности цветов поэт видит неиссякаемый источник человеческого счастья, наивысшего наслаждения, начало бессмертия. Не в сухом дидактическом стиле, а с истинным вдохновением поэт, прославляя весну, описывает до ста различных цветов армянского нагорья, раскрывает неповторимую красоту каждого из них, указывает на их полезные и лечебные свойства. Восхищенный природой, поэт пишет:
Год — древо, каждый месяц — ветвь, плодами отягчен сучок;
Двенадцать месяцев, но март — и якорь года и порог.
Лишь наступает месяц март, господь земле дает урок.
Земля, проснувшись ото сна, выводит к свету черенок.
Приказ он воздуху дает, и воздух уж росой потек,
Росе весь радуется мир, свободу чувствует цветок,
Ликуют небо и земля, бессмертьем веет ветерок.
Взрастают тысячи цветов, у них различен цвет и сок,
И запах разный, и красой один другого превозмог.
(Перевод С. Шервинского)
В конце стихотворения автор, скромно считая свое произведение несовершенным, призывает других поэтов увековечить в новых песнях цветы, воплощающие в себе красоту Вселенной. В прославлении природы он видит главное назначение искусства.
Как и в прошлые века, поэты прославляют природу не только в пейзажных стихах, но и во множестве любовных песен. Любовная лирика в этот период продолжает оставаться одним из основных жанров поэзии. Хотя любовная лирика XVII в. уступает поэтическим достижениям предыдущего периода, тем не менее в наиболее ценных произведениях продолжают развиваться гуманистические тенденции. Тенденции эти наиболее полно были воплощены в дальнейшем в творчестве Саят-Новы.
Любовная лирика XVII в. сближается с устным народным творчеством. Из лириков этой эпохи известны Казар Себастаци, Еремия Кеомурджян, Мартирос Крымеци, Симеон Кафаеци, Степанос Даштеци и самая крупная фигура века — Овнатан Нагаш.
Одной из характерных особенностей художественной литературы этой эпохи является развитие сатиры; в тяжелых политических условиях, которые сложились в стране, оно свидетельствовало о жизнестойкости народа и было связано с традициями национальной литературы предыдущего периода и народным творчеством.
Расцвет сатиры в XVI—XVII вв. нашел свое отражение преимущественно в поэтическом творчестве. Первые произведения, созданные на бытовые темы, носили скорее юмористический характер. Через эти произведения в литературу проникли бытовые детали повседневной жизни, черты народного характера. Они свидетельствовали о дальнейшем углублении процесса демократизации литературы. Из наиболее удавшихся юмористических произведений следует отметить «Об арисе» Минаса Токатци, «Жалобу на мух и блох» Степаноса Токатци, «На боль зуба» Парсама Тагасаца, «О ноже» Мартироса Харбердци, «О зубе», «О вороне», «О лисе», «О мухе», «О табаке» и др. неизвестных авторов.
В то же время делаются попытки вывести литературу за пределы житейских будней, придать ей более широкое общественное звучание. К такого рода опытам относятся сатирические стихотворения Мартироса Крымеци, Акопа Ссеци, Степаноса Даштеци и особенно Овнатана Нагаша. Интересны в своем роде сатирические портреты духовников, созданные Крымеци и Овнатаном.
Как и у других народов Закавказья, широкое распространение получает у армян в XVII в. ашугская песня. Народные певцы-ашуги сами сочиняли и тексты и мелодии своих песен, они исполняли их на площадях, базарах, на народных празднествах. Ашугская песня благодаря своей простоте и непосредственности была доступна простолюдину и отвечала его вкусам. Заметим, кстати, что с подобным типом народных певцов армяне были знакомы еще в древности, в языческий период, о чем свидетельствует М. Хоренаци.
В XVII же столетии ашугская поэзия принесла с собой определенные поэтические трафареты, своего рода стереотип восточной поэзии — пышные и цветистые традиционные краски, особую систему построения образа, стихотворные формы, несвойственные армянской поэзии (мухаммаз, дастан, теджнис, дубейт и др.). Но содержание армянской ашугской поэзии с самого начала было связано с национальной жизнью, отражало судьбу и быт, радость и любовь, думы и чаяния широких слоев армянского народа, лишь в редких случаях обращаясь к чужеродным сюжетам. Даже устойчивые пришлые формы ашугской поэзии не остались неизменными; с течением времени, претерпевая естественные и неизбежные метаморфозы, они как-то «приспособились» к традиции армянского поэтического искусства. Подлинным истоком творчества армянских ашугов стало устное народное творчество армян. Но ашугская поэзия также в свою очередь оказала известное влияние на фольклор. Очевидно вторжение элементов ашугской поэзии в творчество крупнейших армянских поэтов XVII—XVIII вв. И тем не менее нельзя не признать факта независимого, автономного, в каком-то смысле имманентного существования арменизированной ашугской поэзии, письменной и устной. Она функционировала параллельно с книжной поэзией XVII—
