В этой ожесточенной схватке враждующих между собой социальных группировок происходило формирование литературы афганцев, неизмеримо расширялись функции письменной литературы, возрастала ее общественная значимость.
Движение рошанийцев было жестоко подавлено в первой половине XVII в. силами афганских феодалов и войск Великих Моголов. С разгромом этого движения была устранена серьезная угроза крепнувшим позициям феодальных кругов. Но живучими оказались идеи рошанийцев, литературой был усвоен и развит дух свободолюбия и патриотизма, характерный для их произведений. Приверженцы рошанийского движения не только внесли в литературу демократическую струю, но и были зачинателями новых литературных стилей и жанров, используя при этом богатый творческий опыт, накопленный соседними, более развитыми литературами Востока.
Соседство афганцев с народами Ирана, Средней Азии и Индии оказало свое влияние на исторические судьбы Афганистана и способствовало тому, что афганская литература развивалась в тесном взаимодействии с литературой этих народов. Особенно ощутимым оказалось воздействие на творчество средневековых афганских поэтов и писателей огромного мира идей и образов классической фарсиязычной литературы, выработавшей в течение столетий устойчивые каноны, жанровые формы и стили.
Поэты-рошанийцы Арзани, Давлат Леванай и Мирза Ансари, внук Баязида, в поисках новых средств художественной выразительности обратились к арабо-персидской системе стихосложения аруз, восприняли и творчески перенесли на афганскую почву ее характерные метрические модели и размеры. Проникновение в афганскую литературу новых стихотворных размеров, основанных на арузе, по-видимому, встречало сопротивление со стороны тех, кто придерживался старых поэтических традиций. Давлат Леванай резко осуждал «нерадивых» и «невежественных» поэтов, которым «недоступны размер стихов, порядок слов и стройный стиль». Но уже во второй половине XVII в. такие жанры, как рубаи, кыта (араб. ката), маснави, касыда, газель, покоящиеся на метрике аруза, становятся наиболее распространенными в афганской письменной поэзии.
Воздействие творческого опыта фарсиязычной классики на афганскую литературу было столь значительным, что правомерными казались предупреждения относительно возможной нивелировки ее самобытности. Заслуга в том, что этого не случилось, что сама литература, едва вступившая в пору своего созревания, переняв и восприняв навыки художественного мастерства у иноязычной поэзии, избрала самостоятельный путь, принадлежит некоторым видным афганским поэтам XVII в., среди которых особенно выделялся Хушхаль-хан Хаттак, правитель созданного в XVI в. первого в истории афганцев удельного княжества, выдающийся поэт-классик.
Хушхаль-хан Хаттак (1613—1688) был поэтом-воином. Пером и мечом он боролся против могольского владычества. Тема освободительной борьбы занимала важное место в его творчестве. В стихах его звучал призыв к объединению афганцев. В единстве племен видел поэт реальную возможность освободиться от власти Великих Моголов и создать независимое афганское государство. Впервые в истории литературы на пушту Хушхаль увидел в раздробленных племенах единый афганский народ, связанный общностью исторического развития, единством языка и культуры.
Поэт оставил после себя огромное литературное наследие — свыше трехсот произведений самого различного содержания, широкого жанрового диапазона; они отличаются простым языком и художественной выразительностью. В разработке поэтических жанров Хушхаль был достойным продолжателем поэзии рошанийцев, хотя и резко осуждал их взгляды. Освоение новых стихотворных форм не лишало произведения Хушхаля специфического, присущего афганской литературе колорита. Использовав метрические размеры аруза, Хушхаль создал образы, понятные большинству афганцев. Новаторство поэта особенно ярко проявилось в жанре газели на пушту, где заметно тяготение автора к приемам и средствам афганской народной поэзии.
Хушхаль-хан был первым и наиболее крупным представителем светской феодальной поэзии афганцев. Значительный вклад в развитие литературы внесли его преемники. Поэтом-патриотом был его старший сын — Ашраф-хан Хиджри (1634—1694), избравший, как и отец, тернистый путь борьбы с Моголами. Незаурядным лирическим талантом обладал другой его сын, Абдулкадыр-хан (1651—1702), широко использовавший в стихах мистические образы и аллегории суфизма. Вслед за поэтами-суфиями Абдулкадыр проповедовал идею бренности человеческого существования, писал о возвышенной, «чистой» любви» к божеству. Известной поэтессой была Халима, дочь Хушхаля. Она перевела на пушту в стихах «Бустан» Саади.
Одним из самых последовательных проводников идей Хушхаль-хана в литературе на рубеже XVII—XVIII вв. был его внук Афзаль, автор известной хроники на пушту «Украшенная драгоценностями история» («Тарихи мурасса»), написанной в прозе с поэтическими фрагментами. В стихах Афзаля воплотились мечты феодальной верхушки о сильной государственной власти.
В афганской лирике конца XVII в. органично сочетались лучшие традиции фольклора и письменной литературы. Можно было бы назвать немало имен выдающихся поэтов этого периода расцвета лирики, но, очевидно, никто из них не мог бы соперничать с Абдуррахманом и Абдулхамидом, стихотворения которых вошли в золотой фонд афганской литературы. Выходцы из племени момандов, они не принадлежали к местной знати, но и не разделяли вольнодумства рошанийцев. И тот и другой, безусловно, находились под влиянием персоязычной литературы. Однако их творчество своеобычно.
Поэзия Абдуррахмана (1632—1708), пользующаяся огромной популярностью в Афганистане и в наши дни, пронизана оптимизмом и бодростью. Величайшей созидательной и жизнеутверждающей силой на земле поэт считает любовь:
Как солнцу молится земля,
Чтоб в ней проснулась сила,
Так сердце, радости моля,
Ждет своего светила...
Без солнца, скучен и угрюм,
Ждет своего светила ум.
Рахман-бабу от мрачных дум
Любовь освободила!
(Перевод А. Адалис)
Не вражда людей друг к другу и не превосходство сильных над слабыми, а «взаимная любовь определяет, — по словам Абдуррахмана, — путь людей». Он полагал, что мир создан всевышним для любви и всем смертным нужно пользоваться этим даром Аллаха. И хотя его творчество во многом пронизано суфийскими мотивами, поэт воспел в своих произведениях вполне реальные, земные чувства простых людей.
Лирические стихи Абдулхамида (1660—1732) были значительно сложнее для восприятия, их форме свойственна нарочитая утонченность. Поэт видел мир в непрерывно меняющейся игре красок с многочисленными оттенками и переливами. По Абдулхамиду, красота управляет Вселенной. Эта концепция и была положена в основу его художественного творчества поэта-лирика. Большинство его произведений, изысканных и изящных, стройных и ажурно-легких, отличается высокой поэтической техникой. Однако рассчитаны они были скорее на тонкий вкус любителей-знатоков классической поэзии, чем на читателя из народа, которому они часто были недоступны. Эта тенденция к усложнению поэтических средств и образов, проявившаяся впервые достаточно отчетливо в творчестве Абдулхамида, получила дальнейшее развитие в стихотворениях афганских поэтов XVIII в.
В сложной обстановке усиления классовой и освободительной борьбы протекало развитие литературы на пушту в XVII в. Даже Хаттакское княжество, первое у афганцев феодальное объединение, существовало под эгидой могольских властей. Возросшее самосознание народа способствовало пробуждению литературы, а затем и ее обновлению. Путь, пройденный афганской литературой в течение одного столетия, знаменовал собой важный этап в истории формирования национальной культуры афганцев.
*ГЛАВА 4.*
КУРДСКАЯ ЛИТЕРАТУРА (Руденко М.Б.)
Курдская литература, пожалуй, наименее изученная среди литератур Ближнего Востока. До середины прошлого столетия курдов вообще считали народом бесписьменным, не создавшим собственной национальной культуры. Между тем памятники курдской литературы имеют тысячелетнюю давность. По-видимому, в начале XI в. жил и творил курдский поэт Али Харири. Среди его преемников наиболее известными и популярными были народный певец Факи Тейран (XIV в.), поэты-лирики Мелае Джизри и Мела Бате (XV в.) и, наконец, Ахмед Хани (XVII в.) — автор знаменитой поэмы «Мам и Зин».
