Конечно, можно было бы допросить Ичила, как мне избавиться от этого надоедливого племени, но, увы. Ичил нынче похож на глухаря на токовище. Ничего не видит, ничего не слышит, только мычит, как мартовский голубь. Впрочем и Ирина недалеко от него ушла. Понятно, что как только Ичилова микстура выветрится, она прозреет, но сейчас она смотрит ему в рот и готова, судя по всему, на всё.

   Так что бороться с мухами мне приходится в одиночку. Проще было бы дихлофосом всё обработать и не париться. Но мы же не ищем лёгких путей, да? Тем более в доме никакие мухи не то что не жили, но и рядом не пролетали. Умела покойница на них найти управу, так почему же она не сделала это на кухне? Видимо, лишь для того, чтобы я здесь не дремал.

   Тут ещё проблема висит. Я, видать, что-то не то подумал, когда отраву взял из рук Ичила. Придётся сидеть, ждать, когда пары этого снадобья из организма не исчезнут. С таким ЧСВ долго не живут. Охранники в супермаркете и так на меня уже стали коситься, когда я с диким ором потребовал от менеджера зала относиться ко мне с подобающим почтением. Приняли, наверное, за оголтелого олигарха, тем более, что явился я туда при всех регалиях Куруханского Улахан Тойона. То есть, в пурпурном халате с золотым шитьём, лисьей шапке-малахае и ярко-красных сафьяновых сапожках. Да и сам Ичил меня обходит стороной, видать, проняло его, не ожидал он, что у меня бывают такие заскоки. Да я и сам не ожидал. М-да. Некоторое количество алкоголя на короткое время купировало действие этого зелья, но, во-первых, алкоголь в моём организме надолго не задерживается, а во-вторых, садиться за руль с перегаром - это вовсе не комильфо. Никогда себе этого не позволял. А дела делать надо. Я ещё прихлебнул чаю, закусил пирожком.

   М-да. Так вот, об Ирине, Ичиле и делах. Мне добрый шаман нужен срочно в дееспособном качестве, а не как кисель, размазанный по стенкам унитаза. Ключевое слово - срочно. Михалыча надо ставить на обе ноги, он мне тоже нужен, но уже как эмиссар образа новой здоровой жизни. Символ, так сказать, бессилия отечественной науки и мощи Харкадарской традиционной медицины. Ну и пробежек по утрам, куда ж без этого. А по факту мы имеем половые страдания, как у мальчика из восьмого класса, и полнейшую апатию. Надо, короче, этот вопрос решать самым радикальным способом. Женить, например, Ичила на Ирине, пусть хоть кому-то в этой жизни повезёт с женой. Тяжко вздохнул. Какая-то нездоровая тенденция, вы не находите? Девок от себя отрываю, замуж выдаю. И страдаю при этом, и страдаю, и страдаю! Мазохизм какой-то. Нет, ну её нахрен, такую жизнь.

   Это мне не нравится. Я по-прежнему не терял надежды уговорить Иру стать моей второй женой. Несмотря на своего переутомлённого Боливара. Единственно, что на мой взгляд, отделяло Ирину от рокового шага, была несовместимость исторически сложившихся типов ухаживания у степняков и у нас. Ичил не знал, как в доступной для Ирины форме предложить ей перепихнуться, и не понимал невербальных знаков, что давала ему Ирина. Нормальная девка должна была бы толкать его локтем или плечом, пытаться ухватить его за нос или за ухо. Он начал бы якобы отбиваться, постепенно перемещаясь в сторону ближайших зарослей кустарника. А Ирина, в свою очередь, ждала от него каких-то практических действий, типа, приобнять за талию или укусить за мочку уха.

   Вот они и топтались на месте, хотя, на мой искушенный взгляд, стоило Ичилу потянуть Ирину за руку в сторону койки, так у них всё бы и сложилось. Потом, конечно же, Ирина в очередной раз разочаровалась бы, и мне пришлось бы её утешать, со свойственными только мне уникальными навыками. Но это уже не то. Что имеем - не храним, потерявши - плачем.

   Я пригласил Ирину, на чашку чая, поговорить о том, о сём.

   - Дядька Ичил, конечно, хороший мужик... - начал я издалека.

   - Но? - спросила Ирина.

   - Что но? - не понял я.

   - После "конечно" должно следовать "но". Дядька Ичил хороший мужик, конечно, но... Что? Что не так?

   Не по годам умная женщина, и я вот так, со своим окровавленным сердцем, собираюсь её кинуть в лапы дикарю! Преподнести на тарелочке, в готовом для употребления виде, перевязанную розовым бантиком.

   - Но, боюсь, ты привыкла к городской квартире, а не к юрте в степи, - я постарался сгладить углы.

   Я думаю, что Ирине, даже учитывая угар от Ичиловых снадобий, понадобится всего пару дней, чтобы постараться придушить шамана за такую подлянку. Ну, вдруг он на ней всё-таки женится. Я, во всяком случае, сделал бы так. А ещё я, к своему позору, не только не знал, женат Ичил или нет, но и как оно у них, шаманов там вообще. Может целибат какой, а я тут сижу, сватаю его. Рановато начал, надо было сначала с шаманом поговорить. Но она поняла всё по-своему.

   - Он интересный мальчик, не спорю...

   - Он старше тебя в два раза, какой мальчик?

   - Ты тоже не юнец, - отбрила Ирина, - однако...

   - У тебя был сложный период в жизни, я, как смог, поддержал тебя в трудную минуту, - начал мямлить я.

   - И сбежал к своей вертихвостке! Увела у меня мужика, а он! Он сидит тут, лыбится! Вид делает, что озабочен моей судьбой, - Ирина разрыдалась, в раздражении брякнула по столу квадратной бутылкой, - шары сидишь наливаешь! От меня хочешь избавиться, в какую-то юрту посылаешь!

   Чёрт, опять что-то не так, может у неё ПМС очередной? Плачущая женщина - это душераздирающее зрелище*, это я, кажется, уже говорил. От Ирины я узнал о себе много нового. В основном о своих моральных качествах, о том, что мысли мои чернее самой чёрной ночи. И как так я мог подумать, что она куда-то собирается, в то время, когда она себе места не находила, когда я пьяный пропал среди зимы! Почему она решила, что я был пьяный, никак не пойму. И насчёт "шары наливаешь" тоже неправда, "Порфироносную Вдову" не пьют стаканами, её пьют по рюмке раз в неделю.

   ______________ __________ _________

   ^{* - (с) Осёл Иа.}

   Да, вот тут мне и потребовались все умения ортогональной полевой психотерапии, помноженные на незаурядный жизненный опыт, возведённый в степень Ириной обиды. Кое-как удалось, с неимоверным напряжением всех своих нервических сил, успокоить женщину, влив в неё пару рюмок бесценной "Вдовы", после чего, наконец, состоялся конструктивный диалог. Оказывается, после того Нового года, когда у неё только-только кончился очередной трудный период, то бишь, тёрки с её бывшим мужем, она решила навестить одинокого, скучающего в тиши, мужчину. И приехала к разбитому корыту, достала Афанасьевну, и та ей поворожила. Так и постоянно теребила её, что там и как. Довела, короче, старушку. Не это ли настоящая любовь? Я, весь в трепете от нежных чувств, прижал к себе Ирину, так прижал... К-хм.

   - Дай мне завтра машину, мы с Ичилом съездим в город, - заявила Ира.

   Я насторожился. Что за шашни?

   - У моей подруги, у хорошей подруги, - пояснила Ирина, - бесплодие. Я думаю, что Ичил должен помочь.

   - Блондинка? - уточнил я.

   - Да, а что? - удивилась Ира.

   - Я думаю, что блондинка, в первую очередь, это походящее лекарство для Ичила. Парень нынче не в себе, у него сложный период адаптации. А сам он с генетикой, неиспорченной всякими промышленными выбросами в атмосферу... Ну ты поняла меня, да? Да наконец! Я не хочу, чтобы он тут на тебя слюни пускал, да! Клин клином вышибают, - я уже откровенным, открытым текстом говорил, что хочу я, и пусть это будет платой за лечение.

   - Какой ты коварный, - улыбнулась Ирина, ей видимо польстил мой приступ ревности, - а с ней я поговорю. Я же медик, не забывай. Тем более, что... ну это неважно.

   - Я тебе не говорил, случая не было, так вот, Ичил может вылечить любое бесплодие, он твою подругу вылечит, только подговори её к правильным методам лечения, хорошо?

   В знак состоявшегося объяснения, примирения и сближения, я крепко поцеловал Ирину. Взасос, с особенным, только мне присущим умением. "Кобелина", - прошептала она, подставляя мне шейку для поцелуя.