- У нас будет творческий конкурс, но, думаю, тебе не составит особого труда его пройти.
- Спасибо.
Такие теплые слова его очень подбадривали. Да и сама компания, персонал были очень приятными людьми. Если раньше Джеджун вежливо отмалчивался на все предложения, то теперь всерьез задумался. Просто прежние предложения поступали от достаточно напыщенных и консервативных компаний, где руководил один или двое немолодых и опытных дизайнеров, и все должны были беспрекословно подчиняться им. То есть никакого тебе полета фантазии и ареала для творчества; максимум – твою идею учтут при создании очередного проекта и, может быть, изменят пару деталей. Может, там и зарабатывают много денег и очень быстро становятся известными, но Дже все же хотелось творить и достигать всего самому. А здесь… Здесь была приятная, дружеская атмосфера, где он мог себя чувствовать свободно, ничего не стеснятся и быть уверенным, что ему помогут. Именно поэтому он затаил внутри маленький огонек надежды попасть сюда.
Прибывшие клиенты были очень довольны картинами и проектом дизайна их нового дома в целом. Все время, пока они осматривали картины, бедного Джеджуна трясло, как кленовый лист, хотя он пытался внешне этого не показывать, вежливо улыбался и отвечал на все вопросы. Оказалось, что жена клиента раньше очень увлекалась живописью и была знатоком в этом деле. С ней было очень приятно общаться, и в итоге она от всего сердца похвалила молодого художника. От таких слов Дже вновь покраснел, а в душе его взрывались настоящие фейерверки.
Обсудив немного с дизайнерами пару деталей, они ушли вместе с директором. Йесон направился вместе с ними, но попросил Дже еще остаться. Тот кивком согласился. Решив не мешать никому работать, парень отправился на поиски кофейного автомата, чтобы выпить чего-то горячего. Настроение было отличное, хотелось прыгать до потолка от свалившегося на него счастья. Достав свой горячий стаканчик, парень вышел на балкон немного подышать свежим воздухом. Таким образом он еще и смог оценить то, что офис очень удачно расположен: из окон открывался восхитительный вид на огромный мегаполис. Стоя у перил, он вдохнул свежего воздуха полной грудью… и почти тут же резко выдохнул. Повернув голову, он увидел источник своего беспокойства – молодого, красивого, стройного мужчину в дорогом костюме явно из-за рубежа, который с полным безразличием на лице в очередной раз затягивался сигаретой. Памятуя рассказы Юнхо, Джеджун унюхал, что это был очень качественный и явно дорогой табак. Однако, это сути не меняло. Дже ненавидел сигаретный дым любого качества. А уж в таком состоянии так тем более. Быстро допив свой напиток, он поспешил зайти внутрь. И едва успев пройти пару шагов, замер на месте. Кончики пальцев резко похолодели, руки начало бить мелкой дрожью, дыхание стало учащенным, а сердце пропустило удар. И, похоже, не только его сердце. В паре метров от него из одного из кабинетов только что вышел… Юнхо.
- Юно… - тихо окликнул его Джеджун, еще не до конца веря всему происходящему. Вот он, его альфа, его любимый, его самый дорогой на свете, которого он так безумно боялся потерять. Стоит напротив него и таким же не верящим взглядом смотрит на него. На секунду в любимых карих глазах промелькнула былая нежность, но этой секунды хватило Дже, чтобы набраться смелости и уже открыть рот, чтобы рассказать все-все-все своему альфе, но… Этих же мгновений хватило и Юнхо, чтобы прикрыть глаза. Но когда он их открыл, в них не было ничего от прежней нежности. Там был только леденящий душу мороз и холодный, стальной гнев. Это испугало Дже. Может, и не следовало что-то говорить. Но так хотелось вновь услышать его мягкий, бархатный голос…
- Юно…
- Что ты здесь забыл? – голос покруче взгляда жестокий и властный. Таким голосом говорят тираны. Дже не узнавал своего альфу.
- Я хотел поговорить с тобой.
- Нам не о чем с тобой разговаривать.
- Может, для начала выслушаешь меня?
- С какой такой стати я должен выслушивать тебя? – насмешка, как удар хлыстом по лицу. Больно, безумно больно, но он так просто не остановится.
- Просто ты неправильно меня понял…
- Заткнись! Не хочу выслушивать твои жалкие оправдания! Я сыт по горло твоей ложью! Что ты смотришь на меня, как забитый щенок? Думаешь, я обо всем не догадался? Ты посмел изменять мне, и не просто изменять, а еще и приводить эту тварь в наш дом! - с каждым словом Юнхо все больше распалялся, коршуном глядя на едва стоявшего на ногах Джеджуна. В горле у того стоял огромный ком и безумно хотелось плакать, но он из последних сил старался не дать слезам свободу. «Нельзя плакать, Дже, нельзя…»
- Ты посмел играться моими чувствами, как тебе заблагорассудится. Наверное, потом вдвоем с ним втихаря посмеивался над моей наивностью! А ведь ты так удачно устроился, не так ли?
- Юно, прошу…
- Что?! Ты еще смеешь меня так называть? Ты еще смеешь что-то просить?! В тебе наглости больше, чем я даже смел предположить! Даже если ты пришел снова пытаться ублажить меня, то мог бы хотя бы попытаться избавится от этой вони, что на километр несет от тебя! Но твой поезд ушел, больше я не собираюсь поддаваться на твои уловки!... А я ведь верил тебе, сука…
Последнее слово было, как очередной удар. Очень тонкой нитью, очень тонким ножом, одним ударом, но по самому живому. Ему казалось, что он даже слышал, как его малыш начал хныкать. Казалось, столько боли ему не пережить, но это был еще не конец.
Дверь балкона открылась, и в коридор вошел Ючон. На лице Юнхо появилась злобная ухмылка. Медленно переведя взгляд на ссутулившегося Дже, он довольно окинул его взглядом, и уже более спокойно, но не менее насмешливо произнес:
- И, да, я совсем забыл предупредить. Видишь этого приятного молодого человека? Думаю, тебе стоит знать, что это – мой жених. И в течение ближайших пару месяцев мы с ним поженимся. Так что будь добр, исчезни из моей жизни навсегда. Я не хочу тратить свое драгоценное время и нервы на такую сволочь, как ты! Я хочу окружить себя и связать свою жизнь с действительно достойными, честными и порядочными людьми, которые не будут вешаться на первого попавшегося, как только получат хоть толику власти надо мной. Наверное, все же воспитание играет действительно огромнейшую роль в жизни каждого человека. И как я мог повестись на такого простолюдина?! Запомни: мы с тобой из разных миров! Так что избавь меня от возможных встреч с твоей смазливой, сопливой и сволочной рожей. Катись к чертям со своими дурацкими объяснениями и выдуманными оправданиями. Не желаю даже слышать твоего противного голоса!
С этими словами Юнхо резко развернулся на каблуках, мягко улыбнулся Ючону и, взяв его под руку, стремительно исчез с поля зрения Джеджуна. На вопросительно-удивленные взгляды Ючона альфа только сухо ответил:
- Не стоит обращать внимание на таких жалких и ничтожных людей.
Это была последняя фраза, которую различил Дже, прежде чем тихо прислонится к стене и медленно сползти по ней вниз. «Это конец…». Его взгляд не выражал ничего, но по щекам горными ручьями лились потоки кристально-чистых слез. Его начинало колотить от дикой, пронизывающей, казалось, всю его сущность, просто неземной, адской боли. Душа медленно разрывалась на куски, сердце, словно драгоценная хрустальная ваза, так долго и упорно высекавшаяся мастером, секунда за секундой разлеталась на прозрачные осколки. Он был опустошен, высосан изнутри и оставлен погибать тоненькой, едва хранившей тепло оболочкой. Он чувствовал себя пустырником у обочины, по которому сейчас прошло стадо грязных и грузных кабанов, которые именно в этом месте решили струсить с себя пыль. «Лучше бы он меня ударил, честное слово… может, было бы хоть каплю легче…». Но помнить ту секундную промелькнувшую нежность и слышать все еще звенящие в ушах обидные слова – это было более чем невыносимо для одного маленького и нежного, и до безумия влюбленного омежки. Он не мог, не хотел верить, что его альфа, его Юнхо, его свет и его мечта… способен вот так взять и растоптать их любовь… так взять, и забыть… обо всем… вырвать с корнем все те чувства, что они так холили и лелеяли… ради которых, казалось, были готовы на все…
