– Какое прекрасное произведение инженерного искусства, – заметила Джаз. – Какой стыд, что Фиалка пыталась его взорвать.
– Фиалку трудно было назвать терпеливой, – возразила Захария. Она склонилась над вратами. Все внимательно следили за тем, как Захария ввела на клавиатуре последовательность цифр, которую они нашли на осколке кристалла, взятого у Куратора. Каждый раз, когда Захария нажимала кнопки, те издавали музыкальный тон, едва слышимый сквозь шлемы. Захария ввела последний символ – пару стрелок – и встала, не сводя взгляда с люка. Все молчали. Бэйли прислушивался, ожидая услышать какой-либо сигнал, означавший, что пароль введен верно. Но слышал только шипение кондиционера своего скафандра.
Захария схватилась за рукоятку и изо всех сил потянула ее на себя. Та и не собиралась поддаваться.
Так начался мрачный период проб и ошибок. Захария вводила цифры снова и снова, но с тем же успехом. Остальные давали ей дельные советы:
– А попробуй в обратном порядке. А попробуй нажать каждую кнопку два раза. А если три раза? А что если… А попробуй…
Ничего не помогало.
Наконец, Захария махнула рукой и дала возможность попытать счастья Лилии, потом Незабудке. Постепенно, одна за другой, все «сестры» потыкались в клавиатуру и убедились в тщетности своих попыток. Джаз побрела устраивать спальню в одном из куполов, Роза ушла наводить порядок на камбузе и готовить ужин.
– Ладно, пошли спать, – сдалась наконец Захария и сняла шлем. Солнце село, и на луне началась ночь. Все включили головные фонари, и врата заблестели в свете золотистых лучей. Сняв свой шлем, Бэйли поднял голову и посмотрел на ярко светившие звезды, которые были хорошо видны сквозь прозрачный пластик купола. – Утро вечера мудренее. Может, завтра придумаем что-нибудь дельное.
Усталые и разочарованные, они пошли ужинать. После ужина все собирались улечься спать, но Бэйли никак не мог успокоиться. Не желая влезать в споры «сестер», он еще не нажал ни единой кнопки на панели люка.
– Я еще посижу немного, – сказал он. Лаванда, Роза, Лилия и Захария отправились в спальню, а Джаз и Незабудка остались с Бэйли. Когда он заявил, что хочет еще разок взглянуть на дверь, они пошли вместе с ним. Они уселись на холодную скальную породу и уставились на панель. Шлемы они взяли с собой, но пока не надевали их.
– Вспомни последовательность, которую ты увидел в этом ряду чисел, – нерешительно предложила Незабудка. – Вдруг это может нам помочь?
– А что ты обнаружил? – встрепенулась Джаз. Бэйли пожал плечами.
– Ну, я заметил любопытную последовательность. Если перевести эти шесть цифр в десятеричную систему, получается следующий ряд…
Бэйли пальцем написал на пыли, осевшей на металле люка: 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13.
– Сложите первые два числа в последовательности, и вы получите следующее. Один плюс один равняется двум, один плюс два – трем, и так далее…
Джаз подалась вперед и всмотрелась в числа на пыльной поверхности люка.
– Итак, следующим числом в этой последовательности будет… восемь плюс тринадцать… двадцать один.
– Точно.
Незабудка кивнула, посмотрела на то, что написал Бэйли, и на значки Древних, которые Захария перерисовала с осколка кристалла-карты и бросила этот листок у двери. Последним символом были две стрелки, направленные вверх.
– Знаете, последний значок как будто показывает нам, что нужно не останавливаться.
– А в чем проблема? – спросила Джаз. – Давай посчитаем. Тринадцать плюс двадцать один… Это будет 34… – Шепча себе под нос, она принялась записывать в пыли результаты вычислений: 21, 34, 55, 89, 144.
– Подожди-ка минутку, – сказала Незабудка. – На этом пока остановимся.
Джаз встала и посмотрела на написанный ею ряд чисел.
– У нас было семь чисел. Теперь их двенадцать, – сказала Незабудка. – У Древних была двенадцатеричная система счисления.
– Может, надо ввести все двенадцать чисел! – радостно воскликнул Бэйли. – Давайте переведем их в значки Древних.
Джаз снова склонилась над числами.
– Двадцать один – это двенадцать плюс девять, так что в двенадцатеричной системе это будет девятнадцать, – она заглянула в листок с закорючками чужаков и продолжила: – Древние написали бы это так:
– А тридцать четыре так:
Она написала все числа и дошла до последнего, 144.
– Это двенадцать раз по двенадцать. В двенадцатеричной системе – ровно сто. Если изобразить это цифрами Древних, получится вот что:
– Давай попробуем, – предложил Бэйли. Они надели шлемы и Бэйли ввел нужную последовательность цифр. Затем подергал дверь. Ничего не произошло.
Снимая шлем, Незабудка удрученно покачала головой.
– Отличная попытка, – сказала она. – Только нам не повезло. Я пошла в койку. Завтра утром, может, что-нибудь и придумаем.
Они с Джаз поднялись на ноги, но Бэйли остался на месте.
– Посижу здесь и подумаю, – объяснил он.
– Только не засиживайся допоздна, – посоветовала Незабудка, ненадолго положив ему руку на плечо.
– Не буду.
Когда у Бэйли за спиной закрылся люк воздушного шлюза, он лег на спину, растянувшись на лунном грунте, и стал разглядывать окружавшие его холодные голубые звезды. Такие чужие звезды. Норбит в который раз пожалел, что не сидит у себя в солярии и не наслаждается видом тех созвездий, которые он знает и любит. Он покачал головой, вспомнив разговор с Незабудкой и Розой о парадоксах времени. Пока Бэйли путешествует, у него дома уже прошло сто пятьдесят лет. За это время с Беспокойным Покоем могло многое произойти. Мысля трезво, Бэйли понимал, что там давно живет другой норбит. А еще Бэйли понимал, что к моменту своего возвращения на Пояс Астероидов он не застанет никого из своих друзей или родственников в живых. Он знал это наверняка.
Но не верил в это. Он вспоминал Беспокойный Покой именно таким, каким оставил его: со свежим инжирным хлебом в буфете и разгромом, который учинили в его любимой гостиной Гитана и «сестры» Фарр. Как он ни напрягал воображение, ни о чем другом он думать не мог.
Сейчас перед ним был еще один поворотный момент, и Беспокойный Покой был далеко позади. «Каждый момент – поворотный, – подумал он, вспомнив слова Гиро Ренакуса. – Интересно, окажется ли он прав?» Устав за этот длинный день, Бэйли лежал в полудреме и глядел на звезды.
Где-то там был Гиро, рисовал свои спирали и переводил отрывки текстов с мертвых земных языков. «Eadem mutata resurgo». («Пусть я изменился, но я снова воскрес».)
Бэйли снова покачал головой, задумавшись о значении этой фразы. Изменившийся, но тот же самый. Ты проходишь всю спираль и возвращаешься к тому, с чего начал.
У него уже слипались глаза. Он знал, что ему пора подниматься и идти спать, но устал он настолько сильно, что готов был заснуть прямо здесь. Уснуть прямо у врат в древнюю сокровищницу, думая о патафизических спиралях, которые всегда возвращают тебя в ту точку, откуда ты начал свой путь; думая о числах Древних, которые казались в этот момент такими многозначительными. Конечно же, две стрелки означали движение вперед.
Он подумал о последнем числе в серии, рассчитанной ими: стрелка, указывающая вперед, за ней две спирали. В полусонном состоянии Бэйли представил, как спираль начинает раскручиваться, освободившийся конец извивается подобно змее, затем цепляется за начало стрелки. «Спираль, – подумалось Бэйли, – всегда возвращает тебя туда, откуда ты начал».
Он моргнул и поднялся на локте. Борясь с одолевающим его сном, он посмотрел на цифры, написанные Джаз в пыли. Его взгляд надолго задержался на последнем значке – 144. «Спираль возвращает тебя в начало», – вертелось у него в голове.
Он неожиданно подскочил и выпучил глаза на последовательность чисел. Неужели… Вернуться к началу? Не теряя ни секунды, он надел шлем и начал нажимать кнопки на панели, сначала введя последовательность дважды, затем – нажав на спираль нуля Древних, он понял, что этого недостаточно (ведь спиралей-то две! ), и повторил ту же комбинацию в третий раз.
