– Прекрасно, док! Но скажите, почему бы не взять свинец? Ведь это означало бы большую массу при меньшем объеме.
– Ты прав. Большая плотность топлива действительно позволила бы сократить размеры двигателя, баков, да и самой ракеты; в итоге уменьшился бы мертвый вес. Но масса не так уж важна, главной задачей является получение скоростного реактивного потока. Я взял цинк, потому что он имеет более низкую температуру кипения, чем свинец. Я хочу перегревать пар до такой степени, чтобы он истекал в виде быстрой струи. Но я не могу повышать температуру выше предела устойчивости используемого в реакторе замедлителя.
– Углерод?
– Да, углерод. Графит. Он замедляет поток нейтронов, а кадмиевые стержни управляют скоростью процесса. Излучение поглощается емкостью с жидким цинком. Он закипает и весело, со свистом устремляется наружу.
– Ясно. Ну а почему бы не взять ртуть? Она плотнее свинца и плавится при еще более низкой температуре, чем цинк.
– Идея хорошая, но это слишком дорого. Ртуть нам не по карману.
Из дверей убежища высунулась голова Морри, и доктор умолк.
– Эй! Идите завтракать, иначе останетесь голодными!
– Идем, – ответил Каргрейвз.
Вылезая из машины, он оперся на поврежденную ногу и вскрикнул от боли.
– Минутку, док. Обопритесь на меня, – предложил Росс.
Помогая друг другу, они поплелись в дом.
– Помимо сборки реактора, – продолжал Каргрейвз, – работ осталось совсем немного. Торий уже помещен в графите в соответствии с моими вычислениями, так что нам нужно лишь смонтировать воздушный шлюз и провести стендовые испытания.
Их ракета, хотя и использовалась ранее на трансатлантических стратосферных линиях, шлюза не имела: конструкторы не предусмотрели возможности открывания люка иначе как на земле.
Но, если уж нашим путешественникам было суждено высадиться на Луне, им было необходимо иметь воздушный шлюз – небольшую камеру, снабженную двумя дверьми. Каргрейвз намеревался приварить к имеющейся дверной раме стальную коробку со второй герметичной дверью, открывающейся внутрь корабля.
– Я могу сварить шлюз, – предложил Росс, – пока вы устанавливаете реактор. Разумеется, если мои глаза снова будут в порядке.
– Даже если ты снова начнешь видеть, я не думаю, что было бы разумно сразу же глядеть на сварочную дугу. А что, Арт и Морри не умеют варить?
– Конечно умеют, но, между нами, я веду шов лучше.
– Ладно, посмотрим.
За завтраком Каргрейвз сообщил ребятам о своем решении лететь. Арт покрылся румянцем и пробормотал нечто нечленораздельное. Морри серьезным голосом произнес:
– Я знал, что за ночь температура у вас спадет. Так какие же у нас планы?
– Все те же самые, но мы решили ускорить подготовку. Как твои успехи, Морри?
– Черт побери, я готов отправиться хоть сегодня. Гироскопы мурлычут как котята. Я рассчитывал гомановские орбиты[10] и S-образные траектории, пока меня не стало от них тошнить. В общем, я и мои компьютеры готовы к полету на все сто. – Морри изобразил пальцами «викторию».
– Отлично. Значит, теперь ты можешь заняться подготовкой снаряжения. А ты, Арт?
– Я? Ну, в общем-то, и у меня все готово. Оба радара в рабочем состоянии. Но я хотел бы кое-что улучшить в цепях частотной модуляции.
– А так, как есть, они хорошо работают?
– Думаю, что вполне прилично.
– Ну и нечего в них влезать. Я могу занять тебя другим делом.
– Уж не сомневаюсь.
– Как насчет радарного экрана, который должен был установить Арт? – вмешался Морри.
– Радар? А, ты имеешь в виду сигнализацию для наших неизвестных друзей? – ответил Каргрейвз. – Росс считает, и я с ним полностью согласен, что лучшим способом утереть им нос было бы стартовать как можно быстрее. Я не хочу вытаскивать радар из корабля, это будет пустая трата времени, а еще хорошая возможность лишиться оборудования, которое мы не сможем заменить и без которого не сможем обойтись.
– Верно, – согласился Морри. – Я по-прежнему считаю, что человек с оружием в руках гораздо надежнее всякого прибора. Судите сами: нас четверо. На каждого приходится лишь два ночных часа. Не стоит ли выставить часового?
Каргрейвз согласился. Были предложены различные планы – нанять охранника, подвести ток к заграждению, – но все они были отвергнуты как слишком трудоемкие, слишком дорогие или просто непрактичные. Наконец решили оставить все как есть, но на ночь зажигать свет и провести линию освещения вокруг корабля. Все эти линии должны были в случае чего автоматически переключаться на питание от корабельных аккумуляторов.
На следующей неделе, в среду, Каргрейвз сел за ланч со спокойным чувством. Наконец-то ториевый реактор был установлен на своем месте, за отремонтированным щитом. Это было хорошо: он не любил эту заковыристую, всегда опасную работу с радиоактивными веществами – опасную, несмотря на использование предохранительных щитов и длинных щипцов.
Но как бы то ни было, реактор смонтировали, воздушный шлюз приварили и испытали на герметичность. Почти все снаряжение разместили на борту. Для Арта и Росса были изготовлены противоперегрузочные устройства. Каргрейвзу и Морри предстояло выдерживать ускорение, сидя в пилотских креслах. Реактор работал в дежурном режиме; доктор чувствовал, что все хорошо, да и на приборной панели горели одни зеленые лампочки.
Самозваный инспектор больше не появлялся, и ночные дежурства проходили спокойно. Больше всего радовало то, что зрение Росса продолжало улучшаться, и окулист, которого он посетил в понедельник, посоветовал лишь еще пару недель не снимать темных очков.
Каргрейвз пока хромал, но уже ходил без палки, и травма совершенно не беспокоила его. Он с воодушевлением работал над статьей «Двигательный агрегат „Галилей“ (адаптация для простых смертных) и обдумывал заметку, которую собирался послать в «Физикл ревью». Неплохим названием, думал он, было бы «Экспериментальное исследование некоторых аспектов космических перелетов», автор – доктор Дональд Каргрейвз, бакалавр естественных наук, доктор наук, доктор права, лауреат Нобелевской премии, действительный член Национальной и Французской академий и прочее. В действительности он был удостоен лишь некоторых из упомянутых званий и в своих мечтах лишь примерял к себе эти громкие титулы.
За окнами заныли тормоза автомобиля, и в помещение вбежал Арт, неся в руках почтовые конверты.
– Санта-Клаус приехал! – весело крикнул он. – Одно письмо от твоих родителей, Росс, одно от той крашеной блондинки, за которой ты увивался…
– Я ни за кем не увивался, и она натуральная блондинка, – ответил Росс, с живостью выхватывая конверт.
– Пусть будет по-твоему, но ты еще сам убедишься… Так… Три письма Морри, и все деловые. Остальные вам, док, – заявил Арт, пряча в карман письмо от матери. – Опять рагу, – добавил он, заглядывая в кастрюлю.
– Это должно подготовить тебя к тому, что мы будем есть на Луне, – ответил Морри. – Слушайте, док…
– Да, Морри?
– Тут в письме сказано, что консервы уже прибыли на почту. Пожалуй, я съезжу вечером в город и привезу их сюда. И еще нам прислали счета. Похоже, у нас есть всё по списку.
– Отлично, – рассеянно ответил доктор, надрывая конверт. – В таком случае можешь помочь нам с Россом при стендовом испытании. Это единственное, что нам осталось сделать. – Он развернул письмо и углубился в чтение.
Затем он начал его перечитывать. Заметив, что он перестал есть, Росс спросил:
– Что-нибудь случилось, док?
– Ничего страшного, но все же неприятно. Фирма в Денвере не сможет предоставить нам динамометры для испытания. – Каргрейвз перебросил письмо Россу.
– Это сильно нам помешает? – спросил Морри.
– Не знаю. Придется мне поехать в город вместе с тобой. Давай сделаем это сразу после обеда. Надо позвонить на Восточное побережье, и как можно быстрее. У нас большая разница во времени, и если не успею, придется все отложить на завтра.
