Муратов почувствовал, что логика на ее стороне.
– Мы хотим, чтобы вы вспомнили точнее, – сказал он, – это для нас крайне важно.
– Я ничего не могу прибавить к тому, что уже сказала.
Стоуну передали содержание разговора.
– Если мы будем искать дальше, – сказал он, – то нет никаких оснований не искать и во всех других местах, как мы это делали раньше. Мне кажется, что следует принять слова Рииагейи как истину и основываться только на них. Каково мнение остальных?
Все согласились со Стоуном.
– Тогда, – резюмировал он, – поворачиваем обратно. Будем опять с прежней внимательностью осматривать все, что попадется на пути, чтобы у нас была полная уверенность: в этой стороне базы нет.
Обратный путь не принес ничего нового.
Когда вернулись на станцию, было уже три часа дня. И как ни хотелось Стоуну продолжать поиски, он вынужден был согласиться с Токаревым и отложить вторую экспедицию на завтра.
– Внимание ослаблено утомлением, – сказал профессор. – Толку не будет.
Но еще до решения Стоуна Муратов уже знал, что поиски на сегодня закончены. Гианэя сказала ему, что устала и никуда не поедет.
. – Это очень скучное занятие, – сказала она. – Я сожалею, что прилетела сюда.
– Но завтра вы поедете?
– Конечно. И завтра и в следующие дни. Надо быть последовательным, – повторила она полюбившееся ей слово. – Я давно так не уставала, – прибавила она, помолчав, – хотя ничего не делала.
– Безделье утомляет иногда больше, чем работа, – сказал Муратов. – Идите в бассейн. Купанье вас освежит.
– Идемте вместе, – неожиданно предложила Гианэя.
Муратов смутился.
– Это не совсем удобно, – сказал он.
– Но почему? – Гианэя казалась искренне удивленной. – Я не могу понять этого. Давно уже. Марина говорила, что у вас не принято совместное купанье мужчин и женщин. Но я сама видела, как на море купаются вместе. И когда я надеваю купальный костюм, Марина разрешает мне плавать в бассейне при всех. В чем тут дело? Объясните мне, Виктор! Я очень хочу понять вас.
В который раз за последние дни Муратов почувствовал, что стоит на пороге одной из загадок, связанных с Гианэей. Эта была незначительна по сравнению с другими, но все же загадка. И поскольку Гианэя спрашивала сама, была надежда разрешить ее.
Он собрался с мыслями, чтобы разъяснить ей земную точку зрения.
– Это объясняется многими причинами, Гианэя, – сказал он. – Я думаю, что основная в том, что люди привыкли закрывать свое тело одеждой. Постоянное ношение одежды постепенно привело к тому, что мужчины и женщины стали стесняться друг друга. Конечно, я понимаю вашу точку зрения. И считаю ее даже более нравственной, чем наша. Но укоренившийся в сознании обычай – большая сила. Теперь, – прибавил он, – вам понятнее?
Он думал, что вполне удовлетворительно разрешил ее недоумение.
– Потому что на Луне нет атмосферы. Разве ты этого не знаешь?
– Теперь знаю, – ответил Синицын под общий смех.
– Спросите у нее, – сказал Стоун, – надо ли нам искать дальше?
Гианэя удивилась, выслушав перевод вопроса.
– Почему вы спрашиваете об этом у меня? – ответила она. – Вы сами должны знать, что делать и как поступать.
– Мы спрашиваем вас потому, – объяснил Муратов, – что основываемся на ваших словах, вернее, на словах Рииагейи. Он, кажется, говорил, что база расположена в таком месте, откуда никогда не видно Земли.
– Почему «кажется»?
– Не обращайте внимания. Это просто неудачный оборот фразы. Он говорил так?
– Да. И все же я не понимаю, почему вы спрашиваете у меня, – упрямо повторила Гианэя.
Муратов почувствовал, что логика на ее стороне.
– Мы хотим, чтобы вы вспомнили точнее, – сказал он, – это для нас крайне важно.
– Я ничего не могу прибавить к тому, что уже сказала.
Стоуну передали содержание разговора.
– Если мы будем искать дальше, – сказал он, – то нет никаких оснований не искать и во всех других местах, как мы это делали раньше. Мне кажется, что следует принять слова Рииагейи как истину и основываться только на них. Каково мнение остальных?
Все согласились со Стоуном.
– Тогда, – резюмировал он, – поворачиваем обратно. Будем опять с прежней внимательностью осматривать все, что попадется на пути, чтобы у нас была полная уверенность: в этой стороне базы нет. Обратный путь не принес ничего нового. Когда вернулись на станцию, было уже три часа дня. И как ни хотелось Стоуну продолжать поиски, он вынужден был согласиться с Токаревым и отложить вторую экспедицию на завтра.
– Внимание ослаблено утомлением, – сказал профессор. – Толку не будет.
Но еще до решения Стоуна Муратов уже знал, что поиски на сегодня закончены. Гианэя сказала ему, что устала и никуда не поедет.
… – Это очень скучное занятие, – сказала она. – Я сожалею, что прилетела сюда.
– Но завтра вы поедете?
– Конечно. И завтра и в следующие дни. Надо быть последовательным, – повторила она полюбившееся ей слово. – Я давно так не уставала, – прибавила она, помолчав, – хотя ничего не делала.
– Безделье утомляет иногда больше, чем работа, – сказал Муратов. – Идите в бассейн. Купанье вас освежит.
– Идемте вместе, – неожиданно предложила Гианэя.
Муратов смутился.
– Это не совсем удобно, – сказал он.
– Но почему? – Гианэя казалась искренне удивленной. – Я не могу понять этого. Давно уже. Марина говорила, что у вас не принято совместное купанье мужчин и женщин. Но я сама видела, как на море купаются вместе. И когда я надеваю купальный костюм, Марина разрешает мне плавать в бассейне при всех. В чем тут дело? Объясните мне, Виктор! Я очень хочу понять вас.
В который раз за последние дни Муратов почувствовал, что стоит на пороге одной из загадок, связанных с Гианэей. Эта была незначительна по сравнению с другими, но все же загадка. И поскольку Гианэя спрашивала сама, была надежда разрешить ее.
Он собрался с мыслями, чтобы разъяснить ей земную точку зрения.
– Это объясняется многими причинами, Гианэя, – сказал он. – Я думаю, что основная в том, что люди привыкли закрывать свое тело одеждой. Постоянное ношение одежды постепенно привело к тому, что мужчины и женщины стали стесняться друг друга. Конечно, я понимаю вашу точку зрения. И считаю ее даже более нравственной, чем наша. Но укоренившийся в сознании обычай – большая сила. Теперь, – прибавил он, – вам понятнее?
Он думал, что вполне удовлетворительно разрешил ее недоумение.
– Вы мне ничего не объяснили, – сказала Гианэя неожиданно для него. – Но, кажется, я сама догадалась, в чем тут дело. По-вашему, купальный костюм закрывает тело, и его не видно. Так?
И внезапно Муратов все понял сам. Ее вопрос открыл ему истину.
Вот оно что! Он забыл о тепловом излучении всех живых тел, излучении, которое Гианэя и люди ее планеты воспринимают как свет, которое они видят.
Предрассудок – цепкая вещь. И наряду с удовлетворением, что загадка раскрылась, Муратов почувствовал сильное смущение. Костюм не скрывал его тела от глаз Гианэи.
И она думала до сих пор, что и люди Земли видят ее тело, одета она или нет.
Отсюда и вытекало непонятное отсутствие у Гианэи женской стыдливости. В их мире одежда служила только для защиты от холода и пыли.
Легерье ошибся. Поведение Гианэи в первый день встречи ее с земными людьми не имело ничего общего с его предположениями. Она просто не видела разницы, быть одетой или нет.
И покрой ее платьев, который все расценивали, как проявление кокетливости, был вызван обычаем, в котором не было никакого желания быть красивой или привлекательной.
И в то же время платье играло какую-то роль в ее понимании. Об этом свидетельствовал случай, когда Гианэя надела подаренное ей в Японии кимоно и явно интересовалась, идет оно ей или не идет.
«Трудно разобраться в мировоззрении существа другого мира, – подумал Муратов. – Между нами только внешнее сходство, но внутренне мы совсем разные».
Он был уверен, что теперь, после того, что она узнала, Гианэя уже не предложит ему идти с ней в бассейн.
