Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Tarnished Amongst the Ton

©Melanie Hilton 2013

«Запятнанная репутация»

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

© Художественное оформление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

3 марта 1816, Лондонский Пул

– В самом деле, серый. – Эш Герриард облокотился о поручни палубы и, прищурившись, окинул взором раскинувшуюся перед ним Темзу, где бросили якорь множество мелких суденышек, гребных лодок и различного рода кораблей, превосходивших по размеру даже их четырехмачтовый «Восточный индиец». – Я даже представить себе не мог, что бывает столько оттенков серого. Коричневый, местами бежевый и зеленый. Но в основном серый.

Эш так хотел забыть Лондон, думал, что возненавидит его, что он покажется ему чужим, но перед ним предстал старинный процветающий и удивительно знакомый город.

– Дождя нет, а миссис Маккензи уверяла, что в Англии всегда дожди. – Рядом с ним, закутавшись в тяжелый плащ, стояла Сара. Ее голос был веселым и взволнованным, несмотря на постукивающие от холода зубы. – Здесь прямо как на «Гарден рич» в Калькутте, только суетнее. И намного холоднее. Вон даже крепость, видишь? – указала она.

– Это Тауэр, – усмехнулся Эш, не желая заражать сестру своим дурным настроением. – Вот видишь, я помню то, о чем читал.

– Очень впечатляет, дорогой брат. – Сара подмигнула, но взгляд ее быстро изменился, когда она увидела пару, стоящую вдалеке у поручней. – Мата очень хорошо держится.

Эш посмотрел в ту же сторону.

– Широко улыбается, хочешь сказать? Думаю, они оба хорошо держатся.

Его отец обнимал мать за талию и крепко прижимал к себе. В этом не было ничего необычного. Родители вели себя демонстративно даже по меркам свободного европейского общества Калькутты, но Эш хорошо знал отца и прекрасно понимал, что означает это спокойное выражение лица, когда стиснуты зубы. Маркиз Элдонстоунский готовился к битве против воспоминаний о стране, которую он оставил более сорока лет назад, однако это ничуть не упрощало положение дел. Отвергнутый собственным отцом и взявший в жены девушку, наполовину индианку, с ужасом принявшую новость о том, что ее супруг – наследник английского титула и однажды будет вынужден вернуться домой, полковник Николас Герриард не торопился покидать Индию и до последнего момента оттягивал возвращение на родину. Но у маркизов долг совсем иной, чем у военных дипломатов Ост-Индской компании, потому полковник прекрасно понимал, что в один прекрасный день унаследует титул и ему придется вернуться в Англию.

«И его сыну тоже», – подумал Эш, подходя к отцу. Будь он проклят, если позволит этой перемене разрушить семью, будь он проклят, если не сможет снять часть груза с родительских плеч, пусть даже ради этого придется превратиться в чуждое ему существо – идеального английского аристократа.

– Я возьму Пэрота и спущусь на берег, чтобы убедиться, встретит ли нас Томпкинс.

– Буду тебе очень признателен. Не хочу, чтобы твои сестра и мать ждали его на пристани. – Маркиз махнул рукой в сторону берега. – Подай сигнал, когда прибудет карета.

– Хорошо. – Эш отправился на поиски моряка и лодки, на которой он смог бы добраться до причала. «Новая страна, новая судьба. Новый мир, – сказал он себе, – и новый бой». В конечном счете там его ждут новые земли, которые предстоит завоевать. Уже сейчас Эшу было сложно представить жару, буйную растительность и стремительный поток жизни дворца в Калятве. Эти воспоминания постепенно превращались в сон, утекающий как песок сквозь пальцы всякий раз, когда он пытался мысленно ухватиться за них. Все стало каким-то нереальным, даже боль и чувство вины. «Решми», – подумал он и оттолкнул эту мысль почти физическим усилием. Ничто на земле, даже любовь, не возвращает мертвых.

«Должны же где-то быть надежные, благоразумные и рассудительные люди. – Филлида прошла от входа в узкий переулок и пристально посмотрела на оживленную набережную Кастомс-Хаус. – К несчастью, мой брат не из их числа». Удивляться не приходится, поскольку у их отца ни одной надежной кости во всем теле, и беспутная дочь все чаще убеждалась в том, что в его голове ни единой мысли, лишь игры, распутство и мотовство.

А теперь от Грегори уже сутки нет никаких вестей. Он ушел с деньгами на аренду и, по словам его друзей, растворился где-то между Тауэром и Лондонским мостом.

Она почувствовала, как ее дернули за шнурки полусапожек. Ожидая увидеть кошку, Филлида посмотрела вниз и с ужасом обнаружила пристальный взгляд черных глаз-пуговиц самой огромной вороны из всех, что ей доводилось видеть. Хотя, возможно, это ворон, которому удалось сбежать из Тауэра? У птицы были странно оттененные серым цветом голова и шея, а также перья, обрамлявшие массивный клюв. Значит, не ворон. Птица бросила на Филлиду надменный взгляд и снова принялась клевать шнурки ее ботинок.

– Кыш отсюда! – Девушка отдернула ногу. Птица отпустила шнурки, пронзительно каркнув, и принялась клевать другую ногу.

– Люцифер, отпусти леди. – Ворона взмахнула крыльями и устроилась на плече высокого мужчины без шляпы, стоявшего напротив нее. – Прошу прощения. Его привлекают шнурки, любые нитки, длинные и тонкие предметы. Но по отношению к змеям он, к сожалению, крайне труслив.

– В Лондоне это не имеет значения. – К Филлиде наконец-то вернулся голос. Откуда взялся этот красивый, странный, дьявольски фамильярный человек? Филлида взглянула на него, отметив темно-коричневые волосы, прямой нос, золотистого цвета кожу и зеленые, пристально изучавшие ее глаза. «Загорелая кожа в марте?» Нет, это естественный цвет. Почувствуй она сейчас запах серы, совершенно бы не удивилась.

– Я это уже понял. – Он посадил птицу на руку и взмахнул ею в воздухе. – Лети и найди Сару, пернатое чудовище. Он начинает выражаться, если его держать в клетке, – добавил незнакомец, глядя вслед птице, летящей к стоящим на якоре кораблям. – Но я боюсь, придется запереть его, пока он не начал соблазнять тауэрских воронов на всякие бесчестья. Если эти птицы в действительности существуют и не являются легендой.

– Они существуют. – «Он определенно иностранец». Незнакомец был одет со вкусом, в изящной неанглийской манере. Плотный черный плащ с подкладкой цвета немного темнее его глаз, темный жакет, парчовый жилет, отделанный шелком, белоснежная сорочка изо льна, хотя нет, сорочка тоже из шелка. – Сэр!

Он опустился на колено, встав на грязные булыжники, и принялся завязывать шнурки на ее полусапожках, продемонстрировав длинные волосы немодной длины, доходившие до плеч и завязанные сзади у основания шеи.

– Что-то не так? – спросил он серьезно, с изумлением подняв на нее зеленые глаза. Прекрасно он знал, негодяй, что именно не так.

– Вы трогаете мою ногу, сэр!

Джентльмен покончил со шнурками, напоследок затянув узел потуже, и поднялся на ноги.

– Боюсь, без этого завязывать шнурки довольно сложно. Куда вы теперь направляетесь? Смею вас заверить, ни я, ни Люцифер не имеем далеко идущих намерений относительно вашей обуви. – Однако его улыбка внушала опасение.

Филлида сделала еще шаг назад, но уйти далеко от человека, посягнувшего на ее лодыжки и самообладание, не удалось. Вдоль набережной в их сторону шел, пошатываясь, Гарри Бак в сопровождении одного из своих бандитов. От страха у нее сжался желудок, и она принялась судорожно озираться в поисках укрытия, желая избежать встречи с одним из самых отпетых отморозков Ваппинга[1]. Нервное напряжение вызвало приступ дурноты. Если только он вспомнит, что произошло девять лет назад…