— Я хорошо жила с мужем. Я все у него могла попросить: луну, звезды, ему ничего не было жалко для своей Этели. Вот почему, когда он умер, мне стало так тяжело. Еще моя дочь мучает меня. Я потратила целое состояние на психиатров — без всякого толку. Я семь месяцев провела в психиатрической клинике. У меня был нервный срыв, мне расхотелось жить. Врачам приходилось следить за мной день и ночь. Мне казалось, что он зовет меня из могилы. Я хочу вам кое-что сказать; надеюсь, вы поймете меня правильно.

— Что вы имеете в виду?

— Вы напоминаете мне моего мужа. Вот почему…

— Мне восемьдесят два года, — сказал Гарри и сразу же пожалел о своих словах. Он запросто мог бы скинуть лет пять. Подождав немного, он добавил: — Если бы я был лет на десять моложе, я бы сделал вам предложение.

Он снова пожалел о сказанном. Но эти слова словно сами вырвались у него. Гарри все еще опасался угодить в руки мошенницы.

Женщина пристально посмотрела на него и подняла брови:

— Раз уж я решила жить, я приму вас таким, какой вы есть.

«Неужели это правда? Разве такое бывает?» — спрашивал он себя снова и снова. Они договорились о том, что поженятся и сломают стену, разделяющую их квартиры. Его спальня была как раз рядом с ее. Она рассказала ему, сколько у нее денег — примерно полтора миллиона. Гарри открыл ей свое финансовое положение. Он спросил:

— Что мы будем делать с такими деньгами?

— Сама не знаю, можно отправиться путешествовать. Купим квартиру в Тель-Авиве или Тиверии. Там есть горячие источники, они полезны при ревматизме. Со мной вы долго проживете. Я вам гарантирую, что вы доживете до ста лет, а может, и больше.

— Все в руках Божиих, сказал Гарри и сам удивился. Он не был религиозен. Его сомнения относительно бытия Божия и Божественного провидения с годами только усилились. Он часто говорил, что после того, что случилось с евреями во время Второй мировой войны, только дурак мог продолжать верить в Бога.

Этель встала, он — тоже. Они обнялись и поцеловались. Он прижал ее к себе и почувствовал, как в нем пробуждается желание.

Она сказала:

— Подождите, пока нас поведут под хулу.

Гарри поразило, что он уже когда-то слышал эти слова, причем сказанные тем же самым голосом. Но когда? И кем? Все три его жены родились в Америке и никогда не использовали этого выражения. А может быть, он слышал их во сне? Можно ли во сне увидеть будущее? Задумавшись, Гарри опустил голову, а когда снова взглянул на Этель, то даже вздрогнул от неожиданности. За эти несколько секунд лицо женщины изменилось почти до неузнаваемости. Побледнело, стало морщинистым и старым. Волосы — или это только показалось? — растрепались. Она глядела на него исподлобья тоскливо и угрюмо. Может быть, я ее чем-нибудь обидел? Он спросил:

— Что-то не так? Вы плохо себя чувствуете?

— Нет, но вам сейчас лучше пойти к себе. — Ее голос звучал отчужденно и зло.

Он хотел спросить о причине такой внезапной перемены, но давно забытая (или никогда не забывавшаяся) гордость помешала. С женщинами никогда ничего не поймешь. Он все-таки спросил:

— Когда мы увидимся?

— Не сегодня. Может быть, завтра, — сказала она после некоторого колебания.

— До свидания. Спасибо за обед.

Она даже не потрудилась проводить его до двери. Гарри вернулся к себе. Что ж, похоже, она передумала. Ему стало ужасно стыдно и за себя, и за нее. А может быть, она просто его разыграла? Или все это подстроено зловредными соседями? Его квартира показалась ему пустой. «Ужинать не буду», — решил он. Он чувствовал неприятную тяжесть в животе. «В моем возрасте вредно выставлять себя на посмешище», — пробормотал он. Гарри лег на диван и задремал, а когда проснулся, на улице было уже темно. Может быть, она опять позвонит к нему в дверь? А может быть, ему самому позвонить ей по телефону? Она дала ему свой номер. Хотя он поспал, он чувствовал себя совершенно разбитым. Нужно было ответить на письма, но он решил отложить это до утра и вышел на балкон. Ее балкон был совсем близко. Они могли бы здесь увидеться и даже поговорить, если бы она захотела. Внизу шумело море. Гарри различил вдали грузовое судно. С ревом пронесся самолет. Высоко-высоко сияла звезда, которую не смогли затмить ни фонари, ни неоновые рекламы. Хорошо, что хотя бы одну звезду видно, а то вообще забудешь о том, что есть небо.

Он сел в шезлонг и стал ждать в надежде, что она покажется. Интересно, о чем она тогда подумала? Почему изменилась так внезапно? Была такая ласковая и разговорчивая, точно влюбленная невеста, и вдруг в одно мгновение снова стала чужой.

Гарри задремал, а когда проснулся, уже была ночь. Он собрался было спуститься за вечерним выпуском газеты с результатами биржевых торгов, но передумал. Вместо этого он выпил стакан томатного сока, проглотил таблетку и снова лег. От Этели его отделяла всего лишь тонкая стена, но у стен своя власть. «Может быть, поэтому некоторые предпочитают жить в палатке?» — подумал он. Вопреки собственным ожиданиям он быстро уснул и снова проснулся от какого-то странного давления в груди. Который час? Люминесцентный циферблат наручных часов показал, что он проспал два часа с небольшим. Ему что-то снилось, но что именно — он забыл. Осталось только ощущение какого-то кошмара. Он приподнял голову прислушался. Интересно, она сейчас спит или нет? Он не мог различить ни шороха.

Он опять уснул и на этот раз проснулся от шума многих голосов, хлопанья дверей, беготни на площадке. Он всегда боялся пожара. В газетах писали, как старики заживо сгорают в домах для престарелых, больницах, гостиницах. Он вылез из кровати, надел шлепанцы и халат и приоткрыл дверь. Никого. Или ему показалось? Он закрыл дверь и вышел на балкон. Нет, никаких пожарных внизу не было. Люди возвращались домой, уезжали в ночные клубы, гуляки выкрикивали что-то пьяными голосами. Некоторые жильцы на лето сдавали квартиры латиноамериканцам. Гарри опять лег. Какое-то время было тихо, потом снова раздались шаги на площадке и гул мужских и женских голосов. Что-то случилось, но что? Он собрался было опять выглянуть, но передумал. Ему сделалось не по себе. Вдруг он услышал гудение домофона на кухне. Когда он взял трубку, незнакомый мужской голос произнес: «Это не тот номер». Гарри щелкнул выключателем и зажмурился от слепящего света. Открыв холодильник, он вынул кувшин со, сладким чаем и налил себе полстакана, то ли от жажды, то ли просто чтобы успокоиться. Вскоре ему понадобилось в уборную.

В этот миг раздался звонок в дверь. А вдруг в здание ворвались грабители? Ночной сторож слишком стар, чтобы оказать им серьезное сопротивление. Гарри заколебался: открывать или нет? Он стоял около унитаза и дрожал. «Может быть это мои последние мгновения на земле», — пронеслось у него в голове. «Боже Всемогущий, смилуйся надо мной», — пробормотал он. Тут он вспомнил, что в двери есть глазок. Как он мог об этом забыть? Совсем выжил из ума.

Он неслышно подошел к двери и посмотрел в глазок. На площадке стояла седая женщина в халате. Он сразу ее узнал — это была его соседка справа. Он все понял. У этой женщины парализованный муж, наверное, с ним что-то случилось. Он открыл дверь. Старушка держала в руках конверт без марки.

— Господин Бендинер, женщина из соседней квартиры оставила этот конверт у вашей двери. Здесь стоит ваше имя.

— Какая женщина?

— Соседка слева. Она покончила с собой.

Гарри Бендинер почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось, а живот напрягся и стал твердым, как барабан.

— Блондинка?

— Да.

— Каким образом?

— Выбросилась из окна.

Гарри протянул руку, и женщина отдала ему конверт.

— Где она?

— Ее увезли.

— Мертвую?

— Да.

— О, Господи.

— Это уже третий случай здесь. В Америке люди сходят с ума.

Рука Гарри тряслась, и конверт дрожал, как на ветру. Он поблагодарил соседку, закрыл дверь и пошел за очками. «Только бы не упасть, — подумал он. — Сейчас не хватает только ногу сломать». Он добрался до кровати и включил лампу. Да, очки лежали там, где он их оставил: на ночном столике.