Бернадоту тем не менее удалось прекратить паническое бегство. Он обратился к солдатам с речью, осудив убийство генерала, указал на тяжёлые последствия для армии, вызванные неподчинением солдат командиру, и добился того, что солдаты захотели тут же наказать убийцу Гогэ. Теперь ему пришлось сдерживать пыл мстителей. Но эпизод с Гогэ не прошёл бесследно для Бернадота: кто-то сделал на него донос в Комитет спасения, и Бернадоту угрожал суд, а возможно и гильотина. Только отличие в боях, в которых он принял участие фактически на положении арестованного, спасло его от смерти. Более того, Комитет спасения предложил немедленно произвести Бернадота в дивизионные генералы. Бернадот отказался от этой чести, считая это назначение незаконным, поскольку оно не прошло все положенные инстанции и процедуры.
Не боялся Бернадот высказывать своё мнение и по поводу придирок и некомпетентного вмешательства всяких комиссаров и народных представителей в военные дела. «Конечноу граждане представители у — обратился он однажды к военным комиссарам Антуану Сен-Жюсту и Леба, — положению генералов не позавидуешь; что касается лично менЯу то я с трудом переношу его, и если вам угодно назначить нового командира, который поведёт солдат на врага, то я готов взять мушкет и стать в строй ».
Весной 1794 года объединённые австро-английские силы под командованием принца Кобурга нанесли Северной армии тяжёлое поражение, и обескровленная, усталая, павшая духом армия в беспорядке отступала. Не выдержав натиска противника, сбежало с поля боя и подразделение Бернадота. Здесь, под Ландреси, Бернадот попытался убедить солдат выполнить свой долг до конца, но не смог, и тогда он в отчаянии сорвал с плеч эполеты и крикнул:
Вы уронили честь, и я больше я не могу быть вашим командиром!
Этот жест произвёл на французов такое неизгладимое впечатление, что, подобрав с земли эполеты и вернув их Бернадоту, они поклялись, что впредь будут беспрекословно слушаться его приказов. Вокруг него образовалась группа солдат и офицеров, и он повёл их по просёлочной дороге. К ним постепенно присоединились остальные части бригады. Сзади наседали густые колонны противника. По дороге французы обнаружили брошенные пушки, ящики с провиантом и несколько бочек с бренди.
И вам не стыдно оставлять французское бренди австрийцам? — обратился Бернадот к солдатам.
Укор оказал своё «воспитательное» действие, к бочкам с бренди тут же выстроилась длинная очередь, и солдаты решили «уничтожить» ценный продукт на месте путём распития. Не теряя ни минуты, Бернадот приказал развернуть пушки дулами к наступающему противнику. Австрийцы в недоумении остановились, а потом развернулись и отошли на безопасное расстояние. Образовавшаяся пауза позволила Бернадоту переформировать свою растрёпанную бригаду и присоединить её к армии вместе с подобранной при её бегстве артиллерией и запасами продовольствия.
Утверждалось, что хладнокровие и беспримерная храбрость, которые были проявлены Бернадотом в этот день, спасли его жизнь. Если бы он потерял бригаду, его ждала бы неминуемая смерть на гильотине. Но вместо гильотины комиссар из Комитета спасения и генерал Клебер предложили Бернадоту очередное звание дивизионного генерала, от которого тот, как мы уже упоминали выше, на первый раз отказался. В июне 1794 года он был повышен в звании до бригадного генерала (см. далее), а уже к концу года, 22 октября, после взятия Маастрихта — до дивизионного генерала. Теперь всё было сделано в соответствии с воинским уставом, и возражений со стороны Бернадота на сей раз не последовало. (Подробнее об этом мы расскажем ниже.)
Эту военную кампанию в Северной Франции и Бельгии Бернадот делал сначала под командованием генералов Гогэ, затем Балланда и, наконец, Жана-Батиста Клебера (1753—1800). Последний оставил в военной биографии и вообще в жизни Бер- надота глубокий след. Клебер был яркой и талантливой личностью, обладающей огромным личным обаянием и полководческим талантом. Он не шёл ни в какое сравнение с холодным и сухим главнокомандующим Самбр-Маасской армией Журданом. С Клебером и генералом Марсо, который наряду с Клебером считался восходящей звездой на военном небосклоне Франции и который, как и Клебер, скоро погибнет в бою21, Бернадот тесно сблизится. От них он многому научится и будет вспоминать о 1794—1796 годах с большой признательностью и благодарностью. В кабинете Стокгольмского дворца короля Карла XIV Юхана на видном месте всегда будет висеть портрет Клебера.
...Коалиционеры продолжали развивать наступление, французы отчаянно огрызались и иногда даже ставили превосходящую по численности и вооружению армию союзников в трудное положение. 18 мая 1794 года в боях у Туркоинга они сильно потрепали корпус герцога Йоркского, и если бы не бездарность Пишегрю, промедлившего целых три дня с организацией его преследования, то корпус мог быть уничтоженным вовсе. Только 22 мая Пишегрю двинул армию в наступление, но, потеряв значительную часть артиллерии и 5000 убитыми, пленными и ранеными, был вынужден снова отступить. Бельгия после этого была бы для французов окончательно потеряна, если бы не начавшееся в Польше и стимулированное из Парижа восстание Тадеуша Анджея Костюшко (1746—1817). Союзники были вынуждены пожертвовать Бельгией, чтобы затушить пожар в собственном тылу.
В начале мая в Северную армию была влита французская армия в Арденнах. На стыке левого фланга бывшей армии и правого фланга Северной армии оказался со своей бригадой Ж.-Б. Бернадот. Его прямым начальником снова стал талантливый Клебер, но ещё до прибытия Клебера Бернадот со своей 71-й полубрига- дой сумел отличиться под Премоном и тем самым расположить к себе генерала.
К лету 1794 года усилиями Карно французские армии, получив подкрепления, перешли в наступление. На правом фланге Северной армии была сформирована мощная группировка (около 90 ООО человек) во главе с генералом Журданом, получившая название Самбр-Маасской армии. С пятой попытки Самбр-Маасская армия форсировала реку Самбр, взломала на восточном берегу укрепления австрийского генерала Больё и через неделю вынудила капитулировать гарнизон города Шарлеруа во главе с князем Каунитцем. Принц Кобург поспешил на помощь Каунитцу, и генерального сражения уже было не избежать.
Бой начался 26 июня под городом Флёрюс. Вместо того чтобы навалиться на французов всеми своими силами, Кобург разделил их на три корпуса. На участке фронта, занимаемого Клебером, наступал 13-тысячный корпус принца Оранского. На первом этапе боя французы уступили противнику и были вынуждены отступить, но Клебер организовал контрнаступление. Полковник Бернадот, командуя полубригадой пехоты и полком кавалерии, вместе со своими соседями сумел остановить, а потом и отогнать австрийцев. К 5 часам вечера обстановка на левом французском фланге стала складываться в их пользу.
В центре, где австрийцы во главе с Больё тоже сумели потеснить корпус генерала Марсо, французская контратака была менее успешной, и части корпуса Марсо понесли тяжёлые потери. Напрасно генерал пытался привести в порядок свои расстроенные батальоны — австрийцы одерживали верх. Под генералом была застрелена лошадь, и он с трудом избежал пленения.
Наступление эрцгерцога Карла на позиции французов у Флё- рюса между тем встретило мощный отпор, поэтому Больё был вынужден приостановить своё продвижение вперёд, что дало Журдану возможность из центра перебросить на помощь Марсо несколько батальонов под командованием генерала Ф.-Ж. Ле- февра (1755—1820). Последнему пришлось выдержать многочасовой натиск совместных сил Больё и эрцгерцога и отступить на резервные позиции, оборудованные на высотах, но потом к нему на помощь из резерва подошла дивизия Хатри, и бой возобновился с удвоенной энергией. Убедившись, что Шарлеруа окончательно пал, принц Кобург, рассудив, что из-за Бельгии рисковать армией не стоило, отдал приказ на отступление. Журдан немедленно воспользовался этим, перешёл на левый берег Самбры, и некоторое время спустя вся территория Бельгии оказалась оккупированной французами.
