Слабохарактерный и безвольный, король Людовик XVI плыл по течению событий, предоставляя действовать за него другим. Жирондисты, разжигая пламя революции в соседних странах, в первую очередь в Священной римской империи, метили в монархию. Победоносная война, по их мнению, должна была нанести последний решающий удар по Бурбонам и расчистить поле для продвижения революционных идей по всей Европе. Войну спровоцировали сами революционеры, хотя и в Вене, и в Берлине, и в Лондоне тоже не скрывали своих намерений подавить мятежников и восстановить во Франции старые порядки. Но Великобритании и континентальным державам не хватало идей и согласованности действий, чтобы претворить свои планы в жизнь.
21 июня 1791 года интернированный с 1789 года в замке Тю- ильри Людовик XVI решил бежать в Вену, к своему шурину императору Леопольду И, но по дороге был опознан и доставлен обратно в Париж. Конституционная монархия себя окончательно дискредитировала, и якобинцы, организовав 17 июля огромную демонстрацию на Марсовом поле, потребовали казни короля. И хотя демонстрация была расстреляна национальной гвардией, было ясно, что судьба монарха была определена. Через год он отрёкся от власти (10 августа), его стали просто называть гражданином Капетом, а 21 января 1793 года он был казнён. Его супруга Мария-Антуанета взошла на эшафот девятью месяцами позже.
...Весной 1792 года Бернадот снова находился в отпуске по болезни, а потом вернулся в 36-й полк к новому месту дислокации на побережье Ла-Манша. Французские армии уже вторглись на территорию Священной римской империи и вели бои по всему периметру восточных границ страны. В июле того же года Бернадот со своим батальоном находился на марше к Северной армии, но по пути весь полк получил приказ идти на восток в Эльзас в Рейнскую армию генерала А. Кюстэна. 10 августа он вошёл в Страссбург. (В этот день толпа громила королевский дворец в Тюильри, а Наполеон Буонопарт стоял у окна дома на пляс де Каруссель и наблюдал за событиями из-за занавески.)
Армия Кюстэна в конце сентября 1792 года начала наступление, в котором 36-й полк принял участие под командованием генерала Невингера. Бернадот в боях при взятии Шпейера и Майнца не участвовал, если не считать захват прусского конвоя, и выполнял административные поручения. Именно тут 30 ноября он стал полковым адъютантом. Вся зима 1792—1793 годов прошла в гарнизоне в Бингене. Здесь ему исполнилось 30 лет (пятью днями раньше этой даты в Париже был казнён король Людовик XIV). В марте 1793 года прусская армия перешла в наступление и медленно, но верно стала вытеснять Кюстэна на французскую территорию, отбросив его на позиции, которые он занимал шестью месяцами раньше до впадения на территорию Германии. Генерал Кюстэн уехал принимать Северную армию, чтобы некоторое время спустя быть обвинённым в измене и гильотинированным.
Военные действия к этому времени прекратились, и 36-й полк принял присягу на верность революции. Среди офицеров армии было много таких, которые предпочли, не ожидая прибытия из Парижа военных комиссаров, дезертировать и уйти в эмиграцию, — если их, конечно, не успели арестовать. Среди ушедших к пруссакам был командующий армией Центра, герой американской войны и идол Национальной гвардии Мари Жозеф Лафайет (1757—1834). Но Бернадот был не из тех, кто покидал армию в это сложное время, он знал своё место среди солдат, умел с ними ладить и держать их в повиновении. «Во всяком случае, я займу своё место, — написал он в письме брату. — Честь и долг станут постоянными мотивами моих действий ». В составе Рейнской армии Бернадот примет первое боевое крещение16. С 30 июля 1792 года армия пела свою «Военную песню», написанную военным инженером Клодом Ж.Р. де Лилем и ставшую потом известной как «Марсельеза», но хорошей песни для успеха в войне против хорошо вооружённой австро-прусской армии было недостаточно.
Как выглядела в самых общих чертах революционная армия Франции?
Решение Национального собрания17 о немедленном расформировании королевской армии и организации национальной гвардии стало днём смерти армии. Новые порядки, введенные в армии в 1789 году, привели в первую очередь к многочисленным бунтам и массовому дезертирству. Дезертиров не только не наказывали, но поначалу тепло приветствовали на местах, предлагая им хорошие должности в национальной гвардии. Многие офицеры взяли отпуска, как это, к примеру, сделал лейтенант Наполеон Буонопарт, а ещё больше — от 6 до 9 тысяч — ушли в эмиграцию и позже воевали против революционных войск на стороне коалиционной армии. Национальная гвардия, достигшая к 1791 году численности 2 571 700 человек, стала единственной защитой Франции, от неё и пошло движение по формированию армейских батальонов, когда революционеры уяснили для себя необходимость иметь регулярную армию.
Комитет общественного спасения18, занимавшийся формированием новой армии, делал упор на социальную справедливость и права человека, а дисциплину поставил на последнее место. Служба в армии стала добровольной. Солдаты стали гражданами и свою ответственность несли только перед гражданскими судами. Туда же они могли обращаться с жалобами в поисках справедливости. Им стало выплачиваться вполне сносное жалованье. Многие офицерские должности стали выборными, офицером мог стать представитель любого сословия: четверть младшего офицерского корпуса выдвигалась из рядового и сержантского состава, три четверти должностей замещались выпускниками военных училищ. При назначении лейтенантов и капитанов учитывался стаж службы в полку, на более высокие должности — в зависимости от стажа в армии. На армию из 150 ООО человек приходилось не более 100 генералов. Милиция упразднялась, и вместо неё возникла жандармерия. Полки вместо старых названий получили порядковые номера. Национальная гвардия рассматривалась в качестве резерва армии.
К началу войны с монархическими государствами Европы Франция оказалась фактически разоружённой, и её спасли только несогласованность в действиях коалиционеров, жёсткая политика революционной власти и массовый энтузиазм и патриотизм граждан. Но практика первых боёв показала, что энтузиазма граждан хватало только на то, чтобы выиграть одно-два сражения, но его было совершенно недостаточно для ведения затяжных кампаний. Отсутствие дисциплины и субординации и массовое дезертирство по-прежнему дезорганизовывало армию и делало её совершенно небоеспособной.
С 20 февраля 1793 года Конвент19 издал декрет о принудительном наборе в армию и разрешил две трети офицерских должностей вплоть до бригадного генерала выбирать на местах и только одну треть — замещать с учётом выслуги лет кандидатов. Возникли новые формирования — т.н. полубригады трёхбатальонного состава с ротой артиллерии (6 пушек) и небольшим штабом. Высшие должности назывались теперь командир бригады, бригадный генерал, дивизионный генерал и генерал-аншеф. Войсковые соединения состояли из полубригад, бригад, дивизий и армий. В полубригаде должно было быть не менее 2400 человек. Дисциплину обеспечивали комиссары Конвента (при армиях), наделённые неограниченными полномочиями, трибуналы (по два в каждой армии) и новый военный закон.
23 августа 1793 года Конвент и Комитет общественного спасения ввели в стране всеобщую воинскую повинность — ведь речь шла о существовании революции, а власть революционеры упускать не любят. Париж был лишён своих привилегий и должен был наравне с другими городами и провинциями посылать своих жителей в армию. При военном министре Лазаре Карно в армии возник даже излишек офицеров, и их влили обратно в рядовую массу. Критерием оценки военных стали только успех и победа. Поражение грозило военачальникам в лучшем случае отставкой, в худшем — наказанием, причём чаще всего самым «гуманным» его способом стала гильотина.
В таком виде армия дожила до времён консульства, а потом и до императорства Наполеона. Наполеон произвёл в армии лишь небольшие изменения: полубригады стали называться полками, а их командиры — полковниками. В кавалерии великий корсиканец сделал больший упор на кирасирские и драгунские полки и, будучи артиллеристом по образованию, обратил внимание на лучшую организацию этого рода войск. Презрев известное изречение о том, что привилегированные корпуса убивают армию, он во всех родах войск возродил гвардию, назвав её сначала консульской, а потом, когда пришло время, — императорской.
