Заявление воина выглядело несколько подозрительно – достаточно вспомнить о ряде особенностей кухни его народа. Но мальчику, похоже, было все равно – рухнул на пятую точку прямо там, где стоял: сильно вымотан. Старик оказался покрепче – растворился в зарослях, откуда вскоре вернулся с охапкой сушняка и новостями:

– Я нашел еще две туши. И следы медвежьи видел. Большие следы – большой медведь. Наверное, пещерный – в такой глуши они до сих пор встречаются.

– Ну это понятно – падаль косолапые очень уважают, – заметил омр, не отрываясь от разделки добычи.

– Ночью придется поддерживать костер: пищи вокруг достаточно и хищники не рискнут подойти к огню.

– Зверей я не боюсь – уделаю любого медведя, а вот солдат надо остерегаться. Вдруг вернутся… Меня они точно прикончат – омров эти слизняки не любят. Да и вам достанется…

– Ночью точно не вернутся – кавалерия в темноте по горам двигаться не сможет.

– Твоя правда, мальчик. Старик! Ты бы принес еще сухих веток – эти прутики прогорают слишком быстро. Их на ужин уйдет слишком много, а ведь ты еще всю ночь собираешься огонь поддерживать. Когда стемнеет, искать дрова станет трудно.

Вслед за стариком на поиски топлива отправился и мальчишка. Омр только головой покачал – тощий малец на ногах не стоит, но туда же. Неугомонное отродье, упрямое, как и все жители Наксуса…

Горный олень – создание благородное и крупногабаритное: передняя нога весит побольше, чем боевой топор омров, а заднюю женщине двумя руками поднять нелегко, да и для крепкого мужчины не пушинка. Но тройка путников прикончила ее целиком. Правда, работали в основном крокодильи челюсти Ххота – наконец-то он заткнулся, не терзая ушей спутников своими рассуждениями и расспросами. Старику хватило нескольких полосок, а мальчику и того меньше – поклевал, будто болезненный воробей. Мясо, правда, было не особо аппетитным – обуглилось вдоль разрезов, несоленое, да и запах не особо приятный. Воин, грызя добротно обглоданную кость, заметил:

– Да вы будто со щедрой пирушки сюда заявились – почти не ели.

– Мне достаточно, а мой ученик вообще не ест мяса – сейчас ему пришлось переступать через свои убеждения, чтобы восстановить силы. Разумеется, ему не съесть много.

– Не ест мяса?! Да твой глупейший ученик глупее глупого глупца! Его действительно надо учить жить правильно – иначе пропадет!

– Кое в чем я гораздо умнее тебя, – дерзко заметил мальчик.

– Но-но! Личинка нахальная! – прогудел воин, беззлобно замахиваясь костью. – В какой конюшне тебя воспитывали, что ты все время при взрослых норовишь язык во рту прополоскать?! Вы оба очень странные! Старик, муха больше ест, чем ты, а чтобы вообще мяса не нюхать… это и вовсе чудо невиданное! Ну да ладно, меня это не касается. Мне важно знать, что вы из-за странностей своих олениной побрезговали, а то я уж было подумал, что моя стряпня не понравилась! Почти успел обидеться.

– Мне все понравилось – особенно сгоревшее до угля мясо, – фальшиво поблагодарил несносный мальчишка.

– У! Твареныш равнинный! Сморчок-недоросток! Поел бы ты стариковских почек, поджаренных на сухом дерьме и политых вонючей наньей, – тогда бы понял, что такое стряпня омров, и лопал бы оленину тухлую как божий дар! Знаешь хоть, что такое нанья?!

– Знаю – ни один нормальный человек даже нюхать эту гадость не станет.

– Ты слишком много знаешь такого, чего тебе знать не обязательно, а вот в нужных вещах вообще ничего не понимаешь!

– У меня очень хороший учитель, хоть и с недостатками, – показушно-смиренно заявил мальчик.

– Кстати, старик, раз уж мы решили дежурить, то я первый посижу. Брюхо вроде как набил, но хочется добавить – уж больно долго голодал. Нажарю себе немного стружки с шеи или ребрышки подержу над огоньком. Потом уголь ножичком счистить – и объеденье получается.

Ночь прошла без приключений. Где-то неподалеку шумно трещали кости под мощными челюстями, иногда доносился рык зверей, не поделивших добычу, но путников никто не побеспокоил. Да и зачем лезть к опасным людям у огня, если мяса в округе полно – хоть закапывайся в него с головой. Взвод драгун, посланный в погоню за разбитым разведывательным отрядом войск Династии, пробираясь к заснеженному перевалу по старой тропе, наткнулся на немаленькое стадо пятнистых красавцев. Загнав их в ущелье, солдаты перестреляли всех до единого. Будто в тире повеселились – на полуголом склоне животные превратились в мишени. Погубили их без надобности: еды хватало, так что с собой забрали всего несколько отборных кусков и языки вырезали. Жевать жесткую дичь не хотелось – свинина у местного мужичья несравнимо сочнее и нежнее. Просто кавалеристам хотелось дать работы винтовкам, а оказии не было – в эту суровую местность мародеры не забредали, да и беглых вояк не попалось. Все предпочитали более-менее нормальные дороги для драпа, а не здешние головоломные кручи. Вот и не удержались пальцы на спусковых крючках – переводили патроны, пока не рухнул последний олень. Всадники, устроив побоище, отправились назад – подниматься выше не решились без теплой одежды. Да и надобности в этом нет: никто в здравом уме не станет укрываться в столь негостеприимной местности.

Солдаты Коалиции еще не получили приказа светлого рея – иначе пришлось бы им носами пахать снег и лед, протаскивая через перевал своих капризных лошадок.

Утром были вынуждены задержаться – омр наотрез отказывался выступать дальше без плотного завтрака. Аппетит его, правда, чуть унялся – на целую ногу сил не хватило (хотя и отгрыз изрядно). Зато старик, не гонясь за количеством, неплохо прожарил парочку веток с нанизанными полосками оленины. Обошлось без черного угля и кровавой сырятины – хватило и ему, и мальчику.

Путь продолжили, когда солнце давно уже разогнало остатки утреннего тумана. Кстати, первый раз светило рискнуло надолго высунуться из-за непроницаемых туч. Денек обещал быть чудесным – жизнь налаживается. Омр, прицепив к секире самую огромную ногу из найденных, пребывал в чудесном настроении – перестал докучать расспросами и постоянно мурлыкал под нос незамысловатые гимны своего народа. Самый мелодичный из них был подобен поступи инвалида на костылях, шагающего по куче медной посуды, частенько при этом падающего и бессистемно испускающего крик кота, угодившего хвостом под сапог.

Лишь один раз, на широком и пологом изгибе тропы, он милостиво прекратил истязать уши несчастных спутников и поинтересовался:

– Раз вы такие умные, так скажите мне – куда вообще ведет эта богами позабытая дорога?

– Вниз, – логично ответил донельзя обнаглевший молокосос.

– И без недоумков знаю, – а что там внизу-то?

– Долина, – коротко ответил старик и, видимо не желая злить лишний раз напрягающегося воина (хотя вряд ли об этом беспокоился), пояснил расширенно: – Удел Скрамсон – земли углежогов и кузнецов. Почвы хорошей мало – нищий край. Железо местное не слишком качественное, но добывать его легко. Здесь куют всякую рухлядь – на таком промысле не разбогатеть.

– И зачем же вы туда идете, да еще и я за вами прицепился? Что вы забыли в этой нищете?

– Ну ведь куда-то надо идти? – вопросом ответил старик, сам же на него ответив: – Так почему бы не идти в Скрамсон?

Омр, остановившись, посверлил тяжелым взглядом спину удаляющегося старика, хмыкнул, перекинул секиру на другое плечо, затянул очередную «песенку» и зашагал следом.

– Учитель, могу ли я спросить?

– Спросить можешь. Но ответа я не могу обещать.

– А могу ли узнать о времени учения? Не пришло?

– Гед, нам сейчас не до учебы.

– Я понял. Простите, учитель. Тогда просто задам вопрос: почему мы до сих пор не расстались с омром? Вы ведь говорили, что это поможет запутать наши следы.

– Я передумал. Помни, Гед: лишь сильный легко расстается с собственными заблуждениями – слабый в них упорствует до конца. И раз уж тебе это непонятно – поясню. Не верю, что наше разделение серьезно запутает следы: вряд ли вообще кто-то станет искать в этих горах старика с мальчиком. Но внизу… Гед, если нас ищут, то ищут именно старика и мальчика. Двоих. Троица – это уже что-то другое, наши враги могут растеряться. Пусть ненадолго, но даже миг замешательства иногда стоит дорого.