Платонов Андрей

Иван Бесталанный и Елена Премудрая

Андрей Платонов

Иван Бесталанный и Елена Премудрая

Жила в одной деревне крестьянка, вдова. Жила она долго и сына своего Ивана растила.

И вот настала пора — вырос Иван. Радуется мать, что он большой стал, да худо, что он у неё бесталанный вырос. И правда: всякое дело у Ивана из рук уходит, не как у людей; всякое дело ему не в пользу и впрок, а всё поперёк. Поедет, бывало, Иван пахать, мать ему и говорит:

— Сверху-то земля оплошала, поверху она хлебом съедена, ты её, сынок, поглубже малость паши!

Иван вспашет поле поглубже, до самой глины достанет и глину наружу обернёт; посеет потом хлеб — не родится ничего, и семенам извод. Так и в другом деле: старается Иван сделать по-доброму, как лучше надо, да нет у него удачи и разума мало. А мать стара стала, работа ей непосильна. Как им жить? И жили они бедно, ничего у них не было.

Вот доели они последнюю краюшку хлеба, самую остатнюю. Мать и думает о сыне: как он будет жить, бесталанный! Нужно бы женить его: у разумной жены, гляди-ко, и неудельный муж в хозяйстве работник и даром хлеба не ест. Да кто, однако, возьмёт в мужья её бесталанного сына? Не только что красная девица, а и вдова, поди, не возьмёт!

Покуда мать кручинилась так-то, Иван сидел на завалинке и ни о чём не горевал.

Глядит он — идёт старичок, собою ветхий, обомшелый, и земля въелась ему в лицо, ветром нагнало.

— Сынок, — старичок говорит, — покорми меня: отощал я за дальнюю дорогу, в суме ничего не осталось.

Иван ему в ответ:

— А у нас, дедушка, крошки хлеба нету в избе. Знать бы, что ты придёшь, я бы давеча сам последней краюшки не ел, тебе бы оставил. Иди, я тебя хоть умою и рубаху твою ополощу.

Истопил Иван баню, вымыл в бане прохожего старика, всю грязь с него смыл, веником попарил его, а потом и рубаху и порты его начисто ополоскал и спать в избе положил.

Вот старик тот отдохнул, проснулся и говорит: — Я твоё добро упомню. Коли будет тебе худо, пойди в лес. Дойдёшь до места, где две дороги расстаются, увидишь, там серый камень лежит, — толкни тот камень плечом и кликни: дедушка, мол, — я тут и буду.

Сказал тот старик и ушёл. А Ивану с матерью совсем худо стало: все поскрёбышки из ларя собрали, все крошки поели.

— Обожди меня, матушка, — сказал Иван. — Может, я хлеба тебе принесу.

— Да уж где тебе! — ответила мать. — Где тебе, бесталанному, хлеба достать! Сам-то хоть поешь, а я уж, видно, не евши помру… Невесту бы где сыскал себе, — глядь, при жене-то, коли разумница окажется, всегда с хлебом будешь.

Вздохнул Иван и пошёл в лес. Приходит он на место, где дороги расстаются, тронул камень плечом, камень и подался. Явился к Ивану тот дедушка.

— Чего тебе? — говорит. — Аль в гости пришёл?

Повёл дедушка Ивана в лес. Видит Иван — в лесу богатые избы стоят. Дедушка и ведёт Ивана в одну избу, — знать, он тут хозяин.

Велел старик кухонному молодцу да бабке-стряпухе изжарить на первое дело барана. Стал хозяин угощать гостя. Поел Иван и ещё просит:

— Изжарь, — говорит, — другого барана и хлеба краюху подай. Дедушка-хозяин велел кухонному молодцу другого барана изжарить и подать ковригу пшеничного хлеба.

— Изволь, — говорит, — угощайся, сколько у тебя душа примет. Аль не сыт?

— Я-то сыт, — отвечает Иван, — благодарствую тебе, а пусть твой молодец отнесёт хлеба краюшку да барана моей матушке, она не евши живёт.

Старый хозяин велел кухонному молодцу снести матери Ивана две ковриги белого хлеба и целого барана. А потом и говорит:

— Отчего же вы с матерью не евши живёте? Смотри, вырос ты большой, гляди — женишься, чем семейство прокормишь?

Иван ему в ответ:

— А незнамо как, дедушка! Да нету жены у меня.

— Эко горе какое! — сказал хозяин. — А отдам-ка я свою дочь тебе в замужество. Она у меня разумница, её ума-то вам на двоих достанет.

Кликнул старик свою дочь. Вот является в горницу прекрасная девица. Такую красоту и не видел никто, и неизвестно было, что она есть на свете. Глянул на неё Иван, и сердце в нём приостановилось.

Старый отец посмотрел на дочь со строгостью и сказал ей:

— Вот тебе муж, а ты ему жена.

Прекрасная дочь только взор потупила:

— Воля ваша, батюшка.

Вот поженились они и стали жить-поживать. Живут они сыто, богато, жена Ивана домом правит, а старый хозяин редко дома бывает: он ходит по миру, премудрость там среди народа ищет, а когда найдёт её, возвращается ко двору и в книгу записывает.

А однажды старик принёс волшебное круглое зеркальце. Принёс он его издалече, от мастера-волшебника с холодных гор, — принёс да и спрятал.

Мать Ивана жила теперь сыта и довольна, а жила она, как прежде, в своей избе на деревне. Сын звал её жить к себе, да мать не захотела: не по душе ей была жизнь в доме жены Ивана, у невестки.

— Боюсь я, сынок, — сказала матушка Ивану. — Ишь она, Еленушка, жена твоя, красавица писаная какая, богатая да знатная, чем ты её заслужил? Мы-то с отцом твоим в бедности жили, а ты и вовсе без судьбы родился.

И осталась жить мать Ивана в своей старой избушке. А Иван живёт и думает: правду говорит матушка; всего будто довольно у него, и жена ласковая, слова поперек не скажет, а чувствует Иван, словно всегда холодно ему. И живёт он так с молодой женой вполжитья-вполбытья, а нет, чтобы вовсе хорошо.

Вот приходит однажды старик к Ивану и говорит:

— Уйду я далече, далее, чем прежде ходил, вернусь я не скоро. Возьми-ко, на тебе ключ от меня; прежде я при себе его носил, да теперь боюсь потерять: дорога-то мне дальняя. Ты ключ береги и амбар им не отпирай. А уж пойдёшь в амбар, так жену туда не веди. А коли не стерпишь и жену поведёшь в амбар, так цветное платье ей не давай. Время придёт, я сам ей выдам его, для неё и берегу. Гляди-ко, запомни, что я тебе сказал, а то жизнь свою в смерти потеряешь!

Сказал старик и ушёл.

Прошло ещё время. Иван и думает:

“А чего так! Пойду-ка я в амбар да погляжу, что там есть, а жену не поведу!”

Пошёл Иван в тот амбар, что всегда взаперти стоял, открыл его, глядит — там золота много, кусками оно лежит, и камни, как жар, горят, и ещё добро было, которому Иван не знал имени. А в углу амбара ещё чулан был либо тайное место, и дверь туда вела. Иван открыл только дверь в чулан и ступить туда не успел, как уж крикнул нечаянно:

— Еленушка, жена моя, иди сюда скорее!

В чулане том висело самоцветное женское платье; оно сияло, как ясное небо, и свет, как живой ветер, шёл по нему. Иван обрадовался, что увидел такое платье; оно как раз впору будет его жене и придётся ей по нраву.

Вспомнил было Иван, что старик не велел ему платье жене давать, да что с платьем станется, если он его только покажет! А Иван любил жену: где она улыбнётся, там ему и счастье. Пришла жена. Увидала она это платье и руками всплеснула.

— Ах, — говорит, — каково платье доброе!

Вот она просит Ивана:

— Одень меня в это платье да пригладь, чтоб ладно сидело.

А Иван не велит ей в платье одеваться. Она тогда и плачет.

— Ты, — говорит, — знать, не любишь меня: доброе платье такое для жены жалеешь. Дай мне хоть руки продеть, я пощупаю, каково платье, -может, не годится.

Иван велел ей:

— Продень, — говорит, — испытай, каково тебе будет. Жена продела руки в рукава и опять к мужу:

— Не видать ничего. Вели голову в ворот сунуть.

Иван велел. Она голову сунула, да и дёрнула платье на себя, да и оболоклась вся в него. Ощупала она, что в одном кармане зеркальце лежит, вынула его и погляделась.

— Ишь, — говорит, — какая красавица, а за бесталанным мужем живёт! Стать бы птицей, улетела бы я отсюда далеко-далеко.

Вскрикнула она высоким голосом, всплеснула руками, глядь — и нету её. Обратилась она в голубицу и улетела из амбара далеко-далеко в синее небо, куда пожелала. Знать, платье она надела волшебное.

Загоревал тут Иван. Да чего горевать — некогда ему было. Положил он в котомку хлеба и пошёл искать жену.