Проблема вышла с животными. Ни Коша, ни Кея (так назвала фрию Ада) уходить не собирались, причем фрия начала пуляться в препода какими-то искрами, а Коша ревел, что он ему все сожжет не хуже вулкана. Препод орал, ругался, активно уворачиваясь от искр, и отвечал Коше собственными заклинаниями. Поднялся жуткий бедлам, аудиторию местами заволокло дымом, искры летали под потолком и жалили всех кого не лень, пока студенты опасливо прятались под партами, но в итоге наша взяла: Ада все-таки поймала Кею, я – Кошу, и нам под честное слово, что это в последний раз, разрешили сесть за парту (за первую, так как все остальные были, естественно, заняты). Преподаватель, стараясь не терять достоинства, вылез из-под стола. На дружный хохот студентов, уже занявших свои места, старичок заявил, что еще ни один маг не смог защититься от волшебства фрии, а ему бородавка, к примеру на носу, и вовсе не нужна. Аудитория притихла, ощупывая собственные лица, и мэтр наконец-то смог начать лекцию.

Его звали Продиус Кук, и никак иначе. Все послушно открыли тетради и заскрипели волшебными перьями с неиссякающим запасом чернил. А я вдруг со стыдом вспомнила, что не умею писать. Мэтр уже минут пять как вышагивал, важно теребя бороду, у доски, повествуя о первых магах, сумевших заколдовать воду.

– А вы почему не записываете, мисс… мисс… э-э-э…

– Адиала.

– Адиала, – покорно повторил он.

Я смущенно почесала кончик носа, не зная, как ответить.

– Быть может, вы и так все знаете?

Я бледно улыбнулась:

– Нет, ну что вы, просто… я не умею писать. – Ну вот, сказала все-таки, теперь хоть режьте.

Народ притих, с удивлением рассматривая мою персону. Мне стало дико неудобно, но я не могла ничего поделать.

Неожиданно мистер Кук улыбнулся. Я подозрительно на него уставилась, заранее настраиваясь на худшее.

– Что ж, мисс Адиала, к счастью, вы находитесь не где-нибудь, а в Академии магии. А я как раз вернулся из поездки по селам нашего государства, где с помощью одного нехитрого заклинания учил деревенских детей чтению и письму, чтобы в дальнейшем они могли создать… гм, ну да это неважно. Не шевелитесь, моя дорогая.

Я покорно замерла, а мэтр подошел ко мне, наклонился и крепко обхватил руками мою макушку. Коша зашипел у меня на плече и попытался было тяпнуть его за палец, но я вовремя сцапала его за хвост. Продиус Кук забормотал скороговоркой необыкновенно длинное и сложное заклинание, похожее на абракадабру, и у меня в правом ухе начал зарождаться какой-то шум. Шум нарастал, а ухо ко всему прочему еще и начало зверски чесаться. Аудитория тихо перешептывалась, взирая на госпожу Адиалу, как на первого подопытного кролика. Ада держала меня за руку, не позволяя ковырять в несчастном ухе и строя многозначительные рожи. Но тут зачесалось левое ухо, и стало совсем фигово.

– Ну вот и все.

Чесотка немедленно прошла, когда мэтр отнял руки от моей резко поумневшей головы. Хвост, небрежно завязанный при забеге по лестнице, понуро свесился набок, издеваясь над самим словом «прическа». Глаза слезились, и я раза два чихнула. А мэтр сиял, как начищенная кастрюля.

– Ну-ка, ну-ка, попробуйте-ка написать что-нибудь.

Я скептически подняла левую бровь, но покорно взяла в руки перо и рядом с жирной кляксой попыталась написать слово «помидор». Под скрип отодвигаемых стульев, стиснутая со всех сторон подбежавшими студентами, которым тоже хотелось посмотреть, я вывела кривое и косое свое первое слово в верхнем правом углу тетради и с гордостью на него уставилась. Все зашумели, меня хлопали по плечам, били по голове, когда не дотягивались до плеч, короче, выражали бурную радость. Аде тоже пару раз досталось, а Коша просто кого-то покусал. Послышался вопль, и под суровые выкрики преподавателя, призывающего занять свои места, все расселись за парты.

– Итак, продолжим тему: история воды и ее магии.

Студенты заскрипели перьями, и я под внимательным взглядом сидящего на тетрадке Коши принялась старательно выводить первые слова лекции.

Через час прозвенел звонок, возвещавший конец наших мытарств, и студенты радостно вывалились из аудитории. Мы с Адой вышли последними. Я ловила Кошу, решившего покатать довольно пищавшую фрию под потолком и вот уже полчаса под счастливое сопение учеников, на которых до звонка с урока в целях профилактики было наложено заклинание тишины, наматывавшего круги у люстры. А Ада все никак не могла отстать от мэтра, задавая кучу вопросов, возникших по ходу лекции. Вытащила я ее из аудитории с трудом, спасая Кука и вещая о том, что нам надо еще найти кабинет некрономики (некрономика – это один из разделов некромантии).

– Ди, какая же ты все-таки вредина! У меня еще куча вопросов осталась, – тут же надулась рвущаяся к знаниям блондинка.

Я была неумолима.

Коша повертел когтем у виска, но, напоровшись на возмущенный взгляд Ады, тут же разулыбался и усиленно заскреб гребень на голове.

– Как считаешь, что будет на некрономике? – Я все никак не могла забыть свое поступление, когда мне так и не удалось никого оживить или воскресить.

Хотя, с другой стороны, они что, кости под землей двора хоронили? А зачем?

– Вот та самая дверь! – Ада радостно ткнула пальцем куда-то вправо.

Я повернула голову и увидела все тех же студентов, которые занимались с нами на прошлой лекции, а теперь оживленно кучковались у дверей аудитории. Меня немедленно обступил народ, а Коша был безжалостно затискан. Ему в пасть умудрились запихать аж четыре куска сахару, и теперь он благодарно давился угощением. Ада отбивалась от любопытных, защищая чересчур любознательную Кею. В итоге Коша не выдержал первым и, позволив Кее сесть к нему на спину, улетел в нашу комнату, поинтересовавшись предварительно, открыто ли там окно. Я задумчиво кивнула и проводила их грустным взглядом. С ними было как-то веселее. Но тут в голове снова зазвенел звонок на урок, и массивные черные створки аудитории, изукрашенные орнаментом в виде пожирающих друг друга монстров, немедленно открылись.

Мы осторожно вошли внутрь (мы – это я и Ада, остальные остались стоять в коридоре, и я их понимаю) Аудитория с первого же взгляда впечатляла: по каменному полу, полностью его скрывая, стелился молочно-белый туман. Под ногами все время что-то копошилось пищало и пробегало, а с потолка на каждую парту свешивалось по длинному темно-зеленому извивающемуся шлангу с огромным глазом на конце. Глаза покачивались в булькающе-пищашей тишине, а едва мы вошли, все разом тут же обратились в нашу сторону и заинтересованно замигали.

– Какой ужас, – шепнула Адка и бесстрашно села на ближайшую к доске парту, стоявшую впритык к преподавательскому столу. К которому, кстати, с потолка ничего такого не свешивалось.

Я глубоко вздохнула и решительно села рядом, дав кулаком в повернувшийся ко мне глаз. Глаз заверещал и немедленно втянулся в потолок, оставив меня в легком недоумении.

Осмелевшие студенты тут же потянулись в аудиторию, повсеместно избивая несчастные глаза, которые с писком и визгом втягивались в потолок.

– А ну, что это тут происходит?!

В дверях показалась высокая моложавая женщина, которой я и сдавала экзамен. Все встали, приветствуя преподавателя.

– Садитесь.

Послышался грохот придвигаемых стульев.

– Итак, кто первым начал избивать глаза знаний?!

Тихое сопение и обличающие взгляды в нашу сторону. Я сделала по возможности честные глаза и попыталась улыбнуться преподавателю. Увы, моя улыбка не произвела на нее должного впечатления.

– Очень жаль, что вы, вместо того чтобы с ними подружиться…

Тут с потолка робко опустился один из этих глаз, на миг завис, вглядываясь в смутные очертания пола, и вдруг резко нырнул в туман. Оттуда послышался визг, хрип, и вот уже глаз поднимается обратно, а в паутине тонких щупальцев, внезапно выросших на месте ресниц, бьется что-то длинное и извивающееся. Миг – и в резко расширившийся зрачок щупальца втянули добычу. Зрачок сомкнулся и смачно зачавкал завтраком.