— Могу ли я сказать вам еще несколько слов, Лайза?

— Ох, но... — начала леди Бернселл. Но потом, глядя на свою старшую дочь, просто добавила: — Не задерживайся слишком долго, дорогая.

Через несколько минут Чад и Лайза остались одни. Чад взял обе ее руки в свои.

— Мне жаль, что все так произошло. Простите меня, Лайза, — произнес он тихим голосом.

— Вы о Джайлзе?

— Да... Я... я знаю, каковы ваши чувства к нему... и мне искренне жаль, что я причинил вам боль... способствовав его аресту. Но, Лайза, я так боялся, что вы выйдете за него замуж, не зная, что он за человек на самом деле. Я не мог позволить вам сделать это.

— Чад, — голос Лайзы стал нежным. — То, что вы рассказали мне сегодня вечером про Джайлза, и то, что он сам выказал своим поведением, конечно, явилось для меня большим потрясением, но я и сама чувствовала себя с ним неуютно в последнее время. Я начала подозревать, что именно он в ответе за лавину сплетен, обрушившуюся на вас и чуть не сломавшую вам жизнь. Я считала его своим другом. Как я могла так ошибаться в нем?

И Лайза сокрушенно покачала головой.

Чад ничего не сказал, но только крепче сжал ее руку. Как и всегда, от его прикосновения у нее сильно забилось сердце, но она не отстранилась от него. Она застенчиво подняла на него глаза.

— Я рада, что вы попросили меня остаться, потому что мне нужно с вами кое о чем поговорить.

Чад изучающе смотрел на нее несколько минут, прежде чем сказать:

— О чем?

— Срок нашего пари истекает через несколько дней, — начала Лайза, колеблясь.

— Да, — тихо ответил он.

— Я знаю, что к этому времени завтра стоимость правительственных ценных бумаг, которые вы купили на нашу оговоренную тысячу фунтов, возрастет в несколько раз. Может быть, это позволит вам выиграть пари, но я не хочу ждать так долго. Я хочу сдаться.

Этого услышать от нее Чад совершенно не ожидал. Он взглянул на Лайзу, не веря своим ушам.

— Но... почему?

— Потому что... — Она умолкла, но потом продолжила на одном дыхании: — Потому что с самого начала это было нелепое пари, и я согласилась на него только оттого, что я... я всегда хотела, чтобы к вам вернулась подвеска королевы.

Это было одно из тех редких мгновений в его жизни, когда Чад едва не лишился дара речи.

— Я не понимаю, — проговорил он.

Лайза вздохнула.

— Я не уверена, что не говорю глупости, но я всегда чувствовала себя виноватой перед вами. Я была так раздавлена, когда вы покинули Англию. Я почти ненавидела вас за то, что вы бросили меня, я чувствовала себя в ответе... за случившееся с вами потом — ваш поспешный отъезд и зловещие сплетни о краже подвески. И тогда я решила разыскать ее и доказать, что эти слухи были ложью. — Она неловко рассмеялась. — Вы подумаете, что я очень глупа, но я мечтала о том, как я буду отдавать вам подвеску... вот так. — Она положила подвеску ему в ладонь несколько скованным движением. — С благородной речью... прочувствованной, а вы с благодарностью упадете к моим ногам. А потом...

Она прикусила губу, потому что невольно чуть не выговорила: «А потом, я подумала, может, вы опять полюбите меня?»

Господи, она чуть не показала себя перед ним полной идиоткой!

Чаду казалось, что его охватил ураган противоречивых чувств. Стиснув подвеску, он думал только о тех словах, которые его больше всего ранили.

— Я... бросил вас? Да как вы только могли... Если вы помните, леди Лайза, именно вы в буквальном смысле этого слова повернулись ко мне спиной — насколько я помню... вам нужно было послушаться ваших друзей, говоривших, что все эти слухи — правда.

Вся его боль, и ярость, и разбитые иллюзии, так старательно подавляемые, прорвались наружу — он вспомнил ее хрупкую стройную фигурку, ее золотистые волосы, искристым потоком сбегавшие ей на спину.

— Я верил вам... я любил вас. Вы были твердой скалой в океане мутной, грязной воды, в которой я тонул. А под конец вы — вы тоже — предали меня.

Его горящий взгляд пронзал ее, как кинжал. Потом он посмотрел на подвеску.

— Я благодарю вас за этот жест, поистине щедрый и великодушный, но подвеска королевы — слишком ценная вещь, чтобы подкреплять ею ваши слова и ваше состояние, может быть, минутное, возникшее благодаря случайному стечению обстоятельств. Честно говоря, я сам уже давно был не прочь аннулировать наше пари, и я с радостью куплю у вас эту штуку по рыночной цене.

Чад уронил подвеску ей на колени и встал. Потом подошел к окну и устремил свой взор в темный сад. Лайза не отрываясь смотрела ему вслед. Господи, как все могло дойти до такого кошмара и как он мог только подумать, что?.. Она глубоко вздохнула.

— Может, — сказала она жестко, — вы окажете мне в ответ такую же услугу — я имею в виду Брайтспрингс?

Чад немного помолчал, а потом обернулся к Лайзе.

— Продать вам Брайтспрингс? — спросил он со странной дрожью в голосе. — Боюсь, я не смогу этого сделать, потому что я его уже продал.

Лайза просто окаменела. Наверное, она ошиблась? Неправильно расслышала? Неужели он ее ненавидел настолько, что просто дразнил ее, а сам продал Брайтспрингс кому-то другому? Но он не мог этого сделать! Как мог он продать собственность, которая была ставкой в их пари?! Только законченный мерзавец, подлец мог сделать такое, а Чад не такой... Она подняла глаза и увидела, что он стоит прямо перед ней и смотрит на нее в упор.

— Пойдемте, — коротко бросил он. Чувствуя головокружение, Лайза встала и пошла вслед за ним. Он повел ее по небольшому коридору к комнате, которая служила ему кабинетом. Пораженная только что услышанным, она смотрела, как он вытащил листок бумаги из ящика своего письменного стола. Проводив ее внутрь комнаты, Чад протянул ей этот листок.

— Купчая на Брайтспрингс, — сказал он.

— Но... я думала... вы сказали, что вы...

— Да, я продал его, но бумага еще не передана. Вы хотите знать личность покупателя?

«Пусть это будет завершающим ударом», — подумала она. Проглотив резкие слова, которые готовы были сорваться с ее губ, Лайза взяла в руки листок. Она быстро пробежала по нему глазами, пока не дошла до строки внизу под названием Покупатель. Рядом стояло ее собственное имя! Она подняла глаза на Чада.

— Я не понимаю, как...

— Я убедил Томаса действовать в ваших интересах. Вы купите Брайтспрингс — за сумму в одну гинею. Сделка вступает в силу в тот самый день, когда истекает срок нашего пари. Я поступил точно так же, как вы сейчас со своей подвеской, — и по той же причине. Я вложил свою тысячу в правительственные бумаги потому, что не хотел выигрывать это пари.

Ее охватила сильная дрожь.

— И вы так же надеялись на благодарность, мистер Локридж? Если так, боюсь, вы будете сильно разочарованы, потому что... ох, черт побери!

К ее ужасу, слезы, которые давно уже подступили к ее горлу — с тех самых пор, как Чад вернулся из Индии, — выбрали именно этот момент, чтобы хлынуть наружу.

— Лайза! — закричал Чад. — Господи, не надо! — И уже более спокойным голосом он продолжил: — Я никогда не видел, как вы плачете.

Но слезы не хотели останавливаться.

— Это потому, что я не... я никогда не... обычно. П-пожалуйста, н-не обращайте внимания. Ох, как я ненавижу слезливых барышень! — пробормотала она, всхлипывая, когда новый поток слез залил ее щеки. — Ум-моляю, извините меня. Я... мне н-надо идти.

Она быстро повернулась и уже было выбежала из комнаты, но Чад схватил ее за плечи, и она уткнулась лицом в его плечо.

— Лайза, что такое? Я думал, вы будете рады...

— И я тоже думала, что вы будете рады, когда подвеска королевы вернется к вам, но... ох, ради Бога... у вас есть носовой платок?

Чад вытащил желанный предмет из кармана своего жилета, и Лайза окунула в него свой терпящий бедствие нос и вытерла щеки.

— Не знаю, что это со мной случилось. Пожалуйста, извините меня.

— Я обидел вас, Лайза. Мне так жаль... Простите меня за это.