***

Узнав, что она продала машину и квартиру ради карьеры мужа, Амир с Йоником наперебой грызли Диану целый месяц, а то и дольше!

- Как ты могла допустить, чтобы он уехал?! - возмущался Амир.

- Да еще с твоим баблом! – с досадой в голосе твердил Йоник.

- Если ему повезет, станет популярным и забудет тебя! Думаешь, вернется за тобой? Баб, что ли, там мало?! – продолжал рычать Амир, обеспокоенно глядя на сестру, которой нечего было ответить либо она просто не желала отвечать, оставаясь на своей волне.

Лиза не была столь категорична, но и в ее мягких речах звучал тот же мотив. Диана не отвечала, не защищалась. В конце концов, если случится, как они предсказывают, так ей и надо! Значит, заслужила! Стало быть, и, правда, она – проклятая!

Чтобы не слушать печальных прогнозов, Диана все меньше и меньше общалась с близкими ей людьми. Вскоре они и сами лишили ее такой возможности - Амир укатил в Новую Зеландию, куда мечтал отправиться еще в детстве, а Йоник уехал в Австралию. Оба пытались оставить ей денег, помочь, но Диана так грубо отшила их с этим, что братья не рискнули настаивать. По большому счету, они были спокойны за нее. Диана не глупышка, свое не упустит, и раз уж продала машину и квартиру, наверняка оставила что-то про запас. Так они рассуждали, не зная истинного положения вещей.

У Дианы осталась совсем небольшая сумма, которую она потратила на аренду квартиры. Теперь они с Оскаром перебрались в спальный район на окраине Москвы. Денег на такси не было, так что Диана каждый день отправлялась в институт на метро, а потом тряслась в трамвае или троллейбусе. Ее прекрасная норковая шубка страдала от этого приблизительно так же, как гордость. Чтобы сберечь и то и другое, шубку Диана продала, а гордость спрятала подальше. У нее была цель – дождаться мужа! И еще не менее важным было поставить на ноги Оскара, и Диана готова была на все, чтобы не забирать мальчика из элитной гимназии, где преподавали лучшие педагоги и учились одаренные дети.

Ради приемного сына Диана распрощалась с остатками гордости и позвонила отцу, чтобы попросить денег. У братьев не взяла – у них самих немного, а вот отец другое дело! Он не обеднеет! Как же она ошибалась! Адам проигрывал в Монако последние жалкие крохи своего состояния. Все, что осталось у него – особняк в Сочи, но и тот был заложен.

- Извини, принцесса, - сказал он дочери, - но сейчас трудные времена, ничем не могу тебе помочь!

Признаться, Диана была ошарашена. Впервые в жизни папочка отказал ей. Это словно отсекло последнюю ниточку, связывающую ее с прошлой жизнью. Она больше не была избалованной любимицей фортуны. Она – взрослая женщина, которой нужно думать о будущем и зубами вгрызаться в настоящее. Диана устроилась на работу в ночной клуб, и до четырех утра крутила диски, как в Америке, вот только ни прежней беззаботности, ни приятных знакомств не было в ее жизни. Публика попадалась разная, но чаще всего надменные представители золотой молодежи столицы вели себя так, словно были пупами земли. Непристойные предложения сыпались на Диану, как из рога изобилия. Конечно, встречались и вполне порядочные парни, но даже легкий флирт уже не интересовал Диану. Какой-то огонек погас в ее душе, словно и не горел никогда. Ей не интересны стали эти игры: легкие улыбки, туманные обещания, обжигающие взгляды. И дело не только в верности, которую она хранила Джиму. Тот задор, то пламя жизни, что обжигали ее изнутри и всегда влекли в пучину дерзких приключений, теперь оставили лишь пепел воспоминаний. Она была одна, совсем одна. Не считая Оскара, конечно! Но он – ребенок, и его тепло не могло согреть одинокое женское сердце, в котором еле теплилась надежда и горела любовь. У ее любви, у ее тоски было одно имя – Джим. И не с кем не могла она разделить свою ношу, поплакаться или просто посплетничать, чтобы развеяться, расслабиться. Словно ледяное дыхание постепенно охватывало ее всю, замораживало, покрывало сердце коркой льда. И только один человек на свете мог отогреть ее – Джимми! Лишь первое время после его отъезда Диана наивно полагала, что справится со всем без потерь, что хватит силы перенести разлуку достойно и спокойно. Быть может, со стороны так оно и казалось. Но ей всегда было плевать на окружающих, на внешнюю сторону дела, а вот внутри. В душе она страдала неимоверно!

Джимми, - шептали губы, еще непослушные спросонок.

Джимми, - стучало сердце в одном ритме день за днем.

Джимми, - изнывала душа, погружаясь во мрак ночи, и последнее, что видела Диана перед тем, как закрывались сонные глаза – любимое лицо цвета кофе с молоком. Постель была холодна, слишком просторна для нее одной. Время, казалось, остановилось, - Диана не замечала ни летней истомы, ни красок осени, ни белоснежной зимы. Но она шла сквозь свою боль, и ничем – ни словом, ни тоном, - ни разу не дала понять мужу, как ей тяжело. В телефонных разговорах – а звонил всегда он, ведь Диана не могла позволить себе таких расходов! – она подробно расспрашивала его о выступлениях, о новых песнях, а сама рассказывала об успехах Оскара, старательно обходя вниманием собственную персону.

Оскар – молодец, он все понимал! Он не жаловался, когда приходилось тащиться на маршрутке в другой конец города, волочь на себе огромный ранец, возвращаться в пустую квартиру, когда Диана уже отправилась на работу, и разогревать самому себе ужин. Хорошо еще, что в гимназии занимались до вечера, и кроме уроков организован был для учеников разнообразный досуг! Проникновенный детский взгляд будто преследовал Диану повсюду, - с любовью и сочувствием мальчик смотрел на приемную мать, не зная, чем помочь, чем облегчить ее страдания. Однажды он сам предложил сменить школу.

- Тебе разонравилось в гимназии? – допытывалась Диана. – Обижают? Или новый учитель придирается? Что случилось, в конце концов?!

- Ничего. Я просто подумал, что эти деньги… ты могла бы на них купить билет и слетать проведать Джима.

В этом безыскусном стремлении поддержать ее был весь Оскар. Душа его рвалась Диане навстречу, готовая одарить теплом, ответить добром на все заботы. Диана едва сдержала слезы в ответ на его слова. Не хотелось расстраивать мальчика, да и самой уже надоело горевать!

- Джим приедет за нами сам! А пока мы не должны ему мешать! – Решительно заявила она. – Он работает, а короткие встречи, знаешь ли, только растравляют душу. Понимаешь?

Оскар яростно помотал головой, так что кудряшки разлетелись в разные стороны. Диана обняла его, прижала к себе и долго еще они сидели рядышком, шепча слова утешения, ободряя и веселя друг друга.

А в следующем месяце Диана вынуждена была заложить все драгоценности, чтобы оплатить учебу сына. Это было спасением на короткий срок, потом она дождалась каникул, и помчалась с Оскаром в Сочи, рассчитывая забрать свой шикарный гардероб и часть украшений, что остались в доме отца. Больше надеяться было не на что!

***

Охранники все были новенькие, она не видела ни одного знакомого лица. И немудрено, больше полугода Диана не была здесь!

- Вы к кому?

- Я дочь хозяина, Диана.

Здоровяки у ворот переглянулись недоуменно. Диана нетерпеливо топнула ножкой.

- Позовите Клару или Симу, - назвала она горничных.

Один из охраны пожал плечами. Другой небрежно сплюнул:

- Да это прежних хозяев прислуга. Они уволены давно!

- В смысле? – нахмурилась Диана. – Как это «прежних»?! Кто уволил?

Не собираясь больше выслушивать бред, она решительно отпихнула ошеломленных парней и направилась к дому, а те вынуждены были последовать за ней. Оскар вприпрыжку завершал шествие.

- Дамочка, вы нарываетесь на неприятности!

- Сам ты дамочка! – огрызнулась Диана.

На крыльце в это время появилась пышногрудая матрона лет сорока и две бледных девицы. Они о чем-то щебетали капризными, тонкими голосами, а матрона – вероятно, их мамаша, - тщетно пыталась вставить словечко. Заметив Диану, все замерли.