- Сама видишь, квартира огромная, - с уже знакомым самодовольством произнес он, - так что если ты не захочешь, мы даже можем не пересекаться.
- Это ты о чем?
- Тебе же негде жить, правильно я понял?
Диана впилась в него пристальным, проницательным взглядом, пытаясь отыскать подтекст в его словах. И что же он понял, интересно? Хочет соблазнить ее? Или просто пожалел, как бездомного котенка? Ни одно, ни другое не устраивало ее! Лучше ночевать под забором, чем стать объектом чьей-то жалости!
Черный Апельсин смотрел открыто, как человек, которому нечего скрывать.
- Там ванная. Там столовая. Ты голодная, кстати?
Будь что будет, решила Диана. И с энтузиазмом кивнула в ответ на этот вопрос. Голодная, еще какая голодная!!!
Ужин был шикарным. Апельсин вел себя вполне пристойно, травил анекдоты, не всегда понятные Диане, сам хохотал над ними, рассказывал о своей карьере, о творчестве и практически не задавал вопросов. Что и требовалось! Диана была благодарна ему.
Покончив с едой, они перебрались на кухню, отделенную от столовой лишь барной стойкой. Апельсин потягивал пиво, а Диана налила себе сока, немного покрутилась на высоком стуле, забывая обо всех неприятностях и заботах. На сегодня, во всяком случае.
Далеко за полночь решили расходиться. Диана убирала со стола, Апельсин поставил диск со своими песнями. Она двигалась в такт, заряжаясь его драйвом. Было понятно, отчего он стал столь популярным – зажигательная музыка служила прекрасным фоном для резких, смачных выражений, на грани цензуры, горьковатой иронии, брызжущей из каждого слова энергией. Громкие аплодисменты вернули ее на землю. Оказывается, позабыв о посуде, Диана исполнила феерический танец, повергнув Апельсина в настоящий экстаз.
- Ты просто супер, детка! Настоящее сокровище! Пойдешь ко мне в команду? На подтанцовку? А?
- Обсудим это завтра, - дипломатически ушла от ответа Диана.
Быть у кого-либо на подтанцовке ей не улыбалось. Либо на первых ролях, либо никак! Но обижать нового друга не хотелось, а то, что они непременно подружатся с Апельсином, теперь казалось очевидным. Он – просто чудо, талантливый, яркий, какие ей всегда импонировали. Ну и что, что они из разных поколений и разных стран? Взаимопонимание рождается на иной почве, и не имеет никакого отношения ни к национальности, ни к возрасту, ни к социальным слоям. Диана уснула, спокойная за свое будущее. Она не знала, что будет делать, но была уверена, что не пропадет!..
Проснулась Диана первой, приняв ванну с розовой пеной, побродила по огромной квартире. С балкона, больше похожего на аэродром, обозрела окрестности. Почему-то отсюда Нью-Йорк выглядел привлекательным и даже элегантным. А может, все дело было в том, что этим утром развеялись тучи, и небо было солнечным, умытым, жизнерадостным, как мордашка карапуза. Диана заглянула в большую комнату, заставленную аппаратурой, - это была настоящая домашняя студия, именно здесь рэпер записывал свои хиты. Диана покрутилась перед зеркальной стеной. Отражение радовало ее сегодня. Оптимистическая улыбка, задорные короткие волосы, словно соломенная стружка или лучики солнца, от света которого еще ярче блестят зеленые глаза. Ядовито-синий топ подчеркивает загар, безупречные ноги облачены в джинсы с заниженной талией, так что открыта полоска живота. Диана вертелась перед зеркалом, танцевала в тишине, а потом стала читать речитативом с нарастающей динамичностью, эмоциональностью:
Мы приходим в этот мир,
Свободные, как птицы.
Кто-то может взлететь,
А кто-то разбиться.
Кто-то будет ползти,
Потеряв свои крылья,
Разбросает мечты,
И смешает их с пылью.
Я не стану стучать,
В закрытые двери,
Я буду молчать,
Если мне не поверят!
Пусть черных полос,
Грозит череда -
Никого ни о чем,
Не просить никогда!
И, взлечу, и буду парить!
Пусть весь мир разобьется на части,
Я найду тебя, чтобы любить,
У нас на двоих - одно счастье…»
Она не слышала, как скрипнула дверь. Черный Апельсин вымолвил у нее за спиной:
- Браво, детка! Можешь перевести?
Диана смутилась, но не показала вида. Повторила песню на английском языке. Рэпер смотрел на нее с нарастающим интересом.
- Классная вещь. Чья?
- Моя, - просто сказала Диана.
Апельсин вытаращил и без того большие глаза. Диана невольно рассмеялась – такой уж нелепый и забавный видок у него был.
- Я же тебе говорила, что тоже люблю рэп! – пояснила она, отсмеявшись. – Так что отомри!
- Что? – не понял тот.
- Ничего, - она махнула рукой, - пойдем завтракать?
Они премило болтали за завтраком, но с лица Апельсина не сходило странное выражение. Будто он напряженно думал о чем-то приятном, будто сделал какое-то необыкновенное открытие. И действительно, после завтрака рэпер загадочно произнес:
- Знаешь, Ди, у меня на тебя большие планы.
Смущенный ее негодующим взглядом, поспешил объяснить, что имеет в виду вовсе не сексуальные утехи или что-то подобное. Диана сменила гнев на милость, но уточнять ничего не стала, как не стала, и выяснять подробностей. Вчера он предлагал подтанцовку, сегодня в восторге от ее речитатива, видимо, решил заказать ей тексты к своим песням. Так или иначе, это слишком туманно. Она радовалась тому, что есть сейчас, и запретила себе думать о будущем. До поры до времени.
Апельсин показал ей город – с лучшей стороны. Сводил на Бродвей, провел на свой концерт. Он знакомил ее со своими приятелями, водил по ресторанам, развлекал, веселил, иногда внезапно и надолго замолкал, но и в тишине им было комфортно, смущение не сковывало их. Диана знала, что это дорогого стоит – умение молчать вдвоем и не тяготиться при этом друг другом. Незаметно они сблизились, насколько могут сблизиться русская семнадцатилетняя девочка и повидавший жизнь со всех ее сторон чернокожий рэпер. Диана доверяла Апельсину, уже не думала о том, надежный ли замок в той комнате, где она ночует, и куда податься в случае, если хозяин квартиры станет домогаться ее. Апельсин сам удивлялся своим чувствам. Вожделения как не бывало, скорее, он испытывал к этому дикому котенку что-то вроде отцовских чувств. Трепет, восторг, постоянное стремление уберечь юное создание от проблем.
Однажды Диана рассказала о первом дне в Нью-Йорке. Во всех подробностях. Так Апельсин узнал, наконец, что нужно было от нее полицейским и Битому. Правда оказалась настолько нелепой и ужасающе несправедливой, что он едва усидел на месте.
На следующий день за ужином Апельсин выложил на стол несколько футляров.
- Это тебе, - сказал он, робея перед ней, как школьник.
Диана нахмурилась. Ей казалось, с любовными притязаниями покончено. А тут – явно драгоценности, знак особого внимания. Заметив ее смятение, Апельсин поторопился открыть футляры.
- Это все твое, видишь? Я только вернул их.
Она ахнула. Глаза разгорелись, как у ребенка, получившего подарок от Деда Мороза и убедившегося, что чудеса случаются. Как в сказках!
- Как?! Откуда?! Ты нашел их в скупке?
- Холодно, - улыбнулся Апельсин.
Диана торопливо ощупывала каждое украшение, разглядывала ласково, будто теплое, живое существо. Наверное, таковыми они и являлись для нее. Ведь каждое – чей-то подарок, привет с родины, эхо прошлого. Они были дороги ей не тем, что сделаны из драгоценных металлов! Каждый камушек хранил воспоминания о родных руках, о нежных пожеланиях близких и друзей. Каждая цепочка, каждый браслетик таили в себе соленый привкус моря, пыл южного солнца.
- Спасибо тебе, - прошептала Диана, глядя на рэпера проникновенно и с искренней благодарностью.
Ее взгляд с лихвой окупил его старания. Но Диана продолжила расспросы, и некуда было деваться от ее любопытства. Впрочем, Черный Апельсин и сам был не прочь похвастать. Он рассказал, что узнал адрес того сутенера, и вместе со своими ребятами прибыл к нему в бордель, когда «главнокомандующих» не было на месте. Он лично отобрал у старой потаскухи драгоценности Дианы, а ребята всласть оторвались, громя бордель.
