Эмиль мстительно улыбнулся, глядя, как сестра изменилась в лице, прочитав обратный адрес.

- Что там такое, Ди? – встревожился Амир, входя в комнату и тоже заметив странное выражение в глазах Дианы.

- Все в порядке? – озаботился и Йоник тоже.

Диана вдруг запрыгала по комнате.

- Все просто супер! – закричала она, махая конвертом. – Это от Майкла! Представляете, он все-таки ответил мне, ответил!!!

Братья переглянулись недоуменно, недоверчиво. Йоник потребовал, чтобы она тут же вскрыла конверт и прочитала вслух.

- Это же надо! – повторял он. – Живая легенда ведет переписку с нашей сеструхой! Обалдеть!

Диана прижала конверт к груди и закатила блаженно глаза.

- Нет уж, братцы, извините, но это мое личное дело! Читать при вас я не собираюсь!

Йоник взвыл, что это несправедливо.

Амир ласково взял сестру за руку:

- Да ладно тебе, Ди, вряд ли в первом же письме он пишет что-то такое интимное, чего нельзя озвучить при всех! Сделай одолжение, прочитай нам!

Эмиль, пряча злорадную усмешку, присоединился к просьбам. Диана, в конце концов, уступила им и открыла конверт. Она начала читать чуть не с благоговением, как молитву. Смысл слов не сразу дошел до ее сознания. Тон письма ошарашивал – холодные, безликие выражения падали в душу, как камни! Ее кумир писал, что ему осточертели фанатки, особенно такие прилипчивые, как Диана! Он требует, чтобы она больше никогда не беспокоила его пустой болтовней и выбрала другой объект для обожания.

Окончание письма Диана читала уже со слезами на глазах. Строчки плыли перед ней, но она не могла остановиться, вглядываясь в каждое слово, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, надежду. Однако все было ужасно, просто кошмарно…

«…Не только твои письма, но и ты сама – просто пустышка! В тебе нет ничего, что могло бы привлечь меня!» На этих словах Диана вспомнила, что посылала кумиру свои фотографии, и вот как, оказывается, он оценил ее внешность! Она захлебнулась рыданиями и дальше уже читала про себя, не в силах справиться с голосом: «Ты не в моем вкусе! Да и вообще вряд ли найдется человек, которому понравилась бы подобная тебе разукрашенная кукла! Поэтому повторяю, не пиши мне больше никогда! Надеюсь, ты не совсем тупая и поймешь хотя бы это. Твоя писанина – пустая трата времени, бумаги и чернил!». И подпись – «Майкл Джексон».

Слезы ручьем капали на письмо. Диана скомкала его, запульнула в камин и взбежала по лестнице к себе в комнату. Никогда в жизни ей не было так больно, как сейчас. Она бросилась на кровать и долго плакала, мучительно всхлипывая. Вновь и вновь в голове всплывали строчки письма. Каждое слово ударяло в самое сердце. Братья барабанили в дверь, пытаясь прорваться к ней, хоть немного успокоить, но Диана не реагировала. Ей было безумно стыдно и перед ними, и перед самой собой. Но особенно – перед Майклом! Он – ее идол, тот, к кому стремилась ее душа. Тот, кому она доверяла безоговорочно, и кто, казалось, читает ее мысли, поет песни, созвучные ее сердечному ритму, - предал ее. Рыдая, она на ощупь схватила с прикроватного столика лампу и со всей силы запулила ее в зеркало напротив постели. Раздался звон. Никогда больше это чертово стекло не отразит ее – страшную, никчемную дуру!

А пока его сестра страдала, Эмиль торжествовал победу. Вместе с братьями он немного потусил у нее под дверью, убедился, что действительность превзошла все ожидания – Диана, всегда такая сильная, сдержанная, не дающая себя в обиду, ревела! Эмиль мысленно потирал руки. Стараясь скрыть ликование, он спустился по лестнице, вышел во двор и только тут, вдали от чужих глаз, позволил себе радоваться от души. Пройдясь колесом по свежескошенной траве, Эмиль прямо в одежде бухнулся в бассейн.

До поздней ночи Диана не выходила из комнаты, не желая никого видеть и не с кем обсуждать случившееся. Дождавшись, пока все уснут, она выскользнула на террасу и тут, устроившись в кресле-качалке, долго смотрела в звездное небо. Она устала плакать, да и не в ее характере было бесконечно лить слезы и жалеть себя. Включился здравый смысл. Холодно и беспощадно Диана еще раз взвесила каждое слово письма, которое навсегда врезалось ей в память. И чем больше она думала об этих жестоких строчках, тем больше убеждалась, что Майкл не мог так написать. Даже если он на самом деле счел ее пустышкой и дурнушкой, ему бы и в голову не пришло использовать те выражения, что были в письме! Майкл – добрый, отзывчивый человек, и он бы никогда не обидел девушку оскорбительным тоном, не стал бы пренебрежительно и так свысока отзываться о незнакомке, тем более о незнакомке, которая так сильно любит его. Диана вовсе не утешала себя такими предположениями. Это была всего-навсего логика. Ну не мог написать подобное мужчина ее мечты, ласковый и веселый, душевный и тонко чувствующий, любящий животных, детей. Нет, нет и еще раз нет! Как она могла поверить хоть на миг, что Майкл способен на такое?! Скорее всего, это какое-то нелепое недоразумение. Или? Неожиданная догадка пришла ей в голову. Вероятно, кто-то из его окружения, завистник или недруг, каковых у Майкла полным-полно, подделал ответ. Ведь она не знает его подчерка, и любой мог написать за него. Зачем? Да просто от злобы, зависти, просто выплеснуть свой собственный негатив…

Утром она включила телек и как раз попала на новости, в которых сообщалось, что «Майкл Джексон отвергает обвинения! Майкл заявил, что не признает себя виновным ни по одному из десяти пунктов обвинений, которые предъявил ему судья округа Санта-Барбара, штат Калифорния, США. Он отверг обвинения в преступном заговоре и развратных действиях…».

Диана приникла к экрану, печально вглядываясь в лицо кумира. Его взгляд был полон горечи и грусти. Он был словно отражением ее глаз. Они одинаково чувствовали, мыслили. Диана в очередной раз убедилась в этом. Она перевела взгляд на письмо, все еще комком валяющееся в глубине камина. Подошла и решительно подожгла его. Пусть от этой мерзости и следа не останется в доме! Глядя, как скукоживается, чернея, бумага, Диана вдруг ощутила, что какая-то часть ее души тоже обратилась в пепел. Нет, она по-прежнему любит Майкла, она не может иначе, да и не хочет. Но что-то сломалось в ней. Об этом Диана написала в своем дневнике уже поздно вечером: «Я знаю, что это письмо – просто жуткая подстава, - писала она, - теперь я уверена в этом и не верю не единому слову оттуда! Майкл не такой человек, чтобы обидеть девушку! Я люблю его, как прежде, и всегда буду любить. Он – мой кумир! И однажды я смогу сказать ему об этом в глаза, и знаю, что он ответит мне с нежностью, на которую только способна его открытая, добрая душа…»

Она уснула в обнимку с дневником, умиротворенная.

На следующий день Эмиль решил убедиться в своей победе окончательно и бесповоротно. Теперь он знал, кому доверяет Диана самые сокровенные мысли – дневнику! И парень, не особо раздумывая, вновь влез в комнату сестры. Уже привычным способом он нашел ключ, открыл заветную шкатулку и принялся читать последнюю запись. Каково же было его удивление и негодование, когда смысл слов, записанных вчера Дианой, дошли до Эмиля. Он кипел от злости. Значит, ничего не вышло?! Она по-прежнему питает к Джексону самые нежные чувства?! Эмиль вскочил на ноги, скомкав дневник сестры и намереваясь порвать его на мелкие кусочки. В этот момент в комнату вошла Диана. Она поняла все с первого взгляда. Будто сложилась картинка, в которой раньше не доставало самой главной части.

Эмиль!

Вот кто всему виной! Вот кто влез в ее душу, не просясь, вломился, как вор! А потом воспользовался плодами своей подлости, зная самые тайные переживания Дианы, написал письмо от имени ее кумира!

- Ах ты, гад! – тихо, но убедительно проговорила Диана, и, одним прыжком пересекая комнату, влепила брату пощечину.

Она вырвала драгоценный дневник из его рук, затем снова ударила Эмиля, и за шкирку, будто провинившегося щенка, выкинула из комнаты. Он даже не сопротивлялся. Диана захлопнула дверь и в тот же день вызвала мастеров, чтобы поставить замок в свою спальню. Никогда и никто больше не вломится к ней без спросу. И никогда больше она не сможет доверять Эмилю. Даже отчасти, даже в мелочах ему теперь нет доверия! Гнусный поступок брата отдалил их друг от друга. Но, с другой стороны, Диана ощущала некое удовлетворение. Ведь на самом деле Майкл не писал тех страшных слов и не думает так о ней, - теперь-то уж она знала это наверняка. Однако, так или иначе, Диана больше не писала ему писем. Боль тех первых минут после прочтения письма была настолько сильной, что не забывалась до конца, не стиралась из памяти. Лишь в дневнике Диана продолжала описывать свои чувства к кумиру.