Ори остановился, грудь его спирало от нахлынувших чувств. Он вдруг на миг ощутил себя тем, другим, как… Балин. Государем Мории. Со страхом он осматривал тех, кто слушал его, ожидая возражений либо насмешек. Но все молчали. После этих слов, простых и пафосных, как речь любого полководца перед битвой, многие вдруг осознали, что Балин пришел сюда с еще меньшим числом воинов-гномов. И каждый почувствовал себя важным, нужным, сильным. Никакие горести и трудности не могут остановить гнома. Да что говорить: чем больше трудностей, тем интересней работа.

— Оин, — произнес Ори голосом, не терпящим воз ражений. — Пойдешь в сопровождении. Ты Страж ворот, на тебе эта обязанность. В подмогу даю… — Тут гном увидел умоляющие глаза в толпе и выдохнул: — …Сили. Выдвигаетесь сегодня же. Припасы, пони и все остальное дам. В драки не ввязываться. И прошу тебя…

Ори посмотрел на Неистового почти с мольбой.

— Возвращайся живым.

После ухода женщин и детей гномы собрались в комнате, сразу за троном зала Мазарбул, возле могильного камня Балина.

Золотоискатель Толун и оба его брата настаивали на том, что сокровища Мории нужно вывезти. Их дядя, пожилой каменщик Трори, убеждал оставить мифрил и золото в сокровищнице Дарина.

— Я сумею пройти испытание, — трубным басом доказывал он всем. — Спрячем всё там, а если потребуется — и сами там спрячемся. Закроем все двери в Мории, рассечем орков и вырежем их поодиночке.

— А как мы проведем караван к сокровищнице? Каким путем? Людям теперь нельзя доверять, не говоря уже об эльфах, — совершенно не слушая старика, говорил Олуэн брату.

— А я думаю, как бы поступил в этой ситуации Балин, — вдруг раздался певучий голос.

Тартауриль, сидящий на маленькой скамеечке прямо под плитой надгробия, не спеша вышел на свет. Гномы, затихнув, с подозрением уставились на него.

— И как бы поступил Балин? — прервал затянувшееся молчание Ори.

— Ты хорошо говорил, тебе хватило мужества сделать правильные выводы. А теперь пора тебе понять, что в одиночку вам не выстоять.

— Люди предали нас! Где твои соплеменники? Никто не придет, если узнают о балроге! — сразу раздались выкрики.

Эльф стоял, возвышаясь над всеми, и молчал. Постепенно гномы угомонились, и вновь установилась тишина.

— Я знаю, что мое мнение для вас ничего не значит. Но я скажу вам, что сделал бы Балин. Он позвал бы на помощь. Всех, кто сможет прийти. Он отослал бы гонцов в Рохан и Гондор, в Сумеречье и Лотлориен, к Белым горам и Рудному кряжу. Мне вас не переубедить. Поэтому я сам буду вашим гонцом. Уже через два дня я предстану перед владычицей Галадриэлью и буду просить несравненных лучников Зеленого Леса прийти вам на помощь. Из Лориэна полетят гонцы в Гондор, к правителю Деыетору. Говорят, он молод и честолюбив, в его жилах течет кровь древнего нуменорского рода, и тяжел меч в его руке. Потом я приду к Белым скалам и передам тамошним гномам просьбу о помощи. Надеюсь, они не откажут соплеменникам, попавшим в беду. По пути я посещу Изенгард. Правитель Ортханка, белый маг Саруман, сам из майар. Он сумеет развоплотить балрога. Рохан тоже получит весточку. Король Тенгель стар, но у него есть молодой сын, Теоден, истинный рыцарь Ро-ханских степей, сильный и доблестный воин. А вам бы неплохо послать гонца к королю Трандуилу, но прежде всего — к Дайну, Царю под Горой. Вместе мы сможем одолеть любую силу.

— А балрог, — продолжал эльф так тихо, что гномам пришлось снова затихнуть, чтобы не пропустить ни слова. — Ну что — балрог? Оин показал всем, что с ним можно справиться. Не стоит, конечно, думать, что ему удалось победить бессмертное существо. Прислужник Моргота еще вернется. Но это будет не скоро. Да, не скоро. И к этому времени, надеюсь, победить нас уже не удастся.

Задумчиво и печально произнес Тартауриль последние слова. Но потом вновь вскинул голову.

— Все, что нужно от вас — продержаться еще немного. Я думаю, это будет несложно, особенно после того как вернется Оин. А сегодня я должен выйти на поверхность. Отсюда есть еще выход, не через ворота?

Гномы затихли, переглядываясь.

— Ну? — грозно спросил эльф.

— Есть один, — с видимой неохотой произнес Ори. — Годхи! — Он повернулся к гному, у которого вместо обеих рук были протезы. — Покажи господину Тартаурилю выход через Башню.

Калека, до этого спокойно покуривавший в углу, чуть не свалился со скамейки. Тартауриль заметил в глазах Годхи огонек негодования. Но гном ничего не сказал.

«Балин хорошо приучил их к дисциплине», — подумал вдруг эльф. Он понял, что приказ Ори обсуждаться не будет. Его примут как неизбежное, и Годхи (да и любой другой гном) сделает все возможное и даже невозможное для его исполнения.

— Когда выходим? — деловито осведомился эльф. Годхи только пожал плечами.

— Может, сейчас? — предложил Тартауриль. Годхи равнодушно кивнул, но потом спохватился.

— Придется подождать. Я обещал кое-что сделать…

Нолдор почтительно склонил голову. Он понял ход мыслей гнома. Выйти из Мории сейчас сможет далеко не каждый. «Вероятно, наш поход будет опасен, — размышлял эльф. — Годхи хочет предусмотреть даже то, что мы можем не уцелеть…» От этой мысли у Тартауриля зачесались ладони, и он непроизвольно положил руку на рукоять меча.

— Пойдем, — подошел к нолдору Ори. — Выберешь кольчугу. Она поможет тебе. Кроме того — снаружи опасно. Можешь попасть в переплет…"

— Вряд ли. — Тартауриль покачал головой. — Мое преимущество в стремительности.

— Пойдем, — не отставал гном. — Сначала посмотришь — потом скажешь.

— Ладно, — решил Тартауриль. — Время пока есть.

Годхи вернулся примерно через час. Тартауриль, охрипший от споров с Ори, по возможности сердечно попрощался с гномом. А еще через несколько часов, спустившись на четвертый ярус, Годхи и Тартауриль остановились на площадке перед пропастью.

— И что? — спросил эльф. Гном досадливо поморщился:

— Подъемник.

За все время после их ухода из подтронной комнаты гном не произнес и десятка слов.

— Что — подъемник?

Эльф шагнул вперед. Пол под ним дрогнул. Это не пол, сообразил Тартауриль. Сейчас они стояли на широкой и толстой стальной плите, нависшей над пропастью.

— Ладно, поехали, — проворчал нолдор, снял с плеча мешок и уселся прямо на него.

Годхи прошел в коридор, откуда они пришли, повернулся спиной к эльфу и, стараясь, чтобы Тартауриль по возможности ничего не увидел, нажал на камень, выступающий из стены.

Когда площадка с сидящим на ней эльфом резво поехала вниз, Годхи прыгнул следом. Уверенно приземлившись рядом с Тартаурилем, он уселся на краю платформы, свесив ноги в пропасть. Эльф ошеломленно вертел головой. Во-первых, он был уверен, что они поедут наверх, а не вниз. Потом заметил, что вместе с ними движется кусок стены. И даже не один. Только потом, подняв повыше шлем с подаренным Балином самоцветом, Тартауриль понял, что это не стена, а цепь. Огромная, с квадратными звеньями, каждое из которых размером с небольшую комнату. Заглянув в бездонную пропасть, эльф похолодел. Он, конечно, доверял гномам и тоже привык к дисциплине. Но очень не любил неопределенности.

— Не думал, что здесь существуют такие вещи, — как можно изумленней сказал Тартауриль.

Гном даже не шелохнулся.

— Куда мы едем? — спросил через минуту эльф.

— Вниз, — произнес гном.

— Это я и так вижу. Но хочу знать — зачем?

— Там есть лестница, — скупо объяснил Годхи. — Она ведет в Башню Дарина. Там увидишь.

— Бесконечная лестница, — как можно равнодушней сказал эльф. Он решил во что бы то ни стало расшевелить своего собеседника. — Подарок эльфов гонхиримам в Древние дни. Я слышал, что вы разрушили ее потом.

Годхи дернулся, как от удара.

— Подарок? — возмущенно фыркнул он. — Государь Дарин Бессмертный сам проложил ее внутри живой скалы Зиракзигиль!