— Всё понял — ответил Забелин — я сейчас собираюсь в Управление, узнаю, что они получили на месте взрыва и будем выезжать.

Это был короткий предпраздничный день, но настроение у всех собравшихся в кабинете генерала Васильева было далеко не праздничным. Они сидели бледные, осунувшиеся.

— Это поражение! — сказал Сан Саныч и тяжело вздохнул — поражение, связанное с гибелью наших сотрудников. Противник, хотя до конца и не достиг поставленной цели, но, в общем, добился тех результатов, которые ставил перед собой — нагнетание обстановки накануне выборной компании Президента России.

В подтверждение сказанного, Васильев хлопнул рукой по стопке газет, лежащей возле него на столе. Газеты были разные, по большей части иностранные, они красочно описывали происшедшее в Ростове.

В кабинете Васильева на совещании сидели его заместитель Новиков, Шумилов и Забелин.

— Я уже доложил Угрюмову, а он на самый верх — продолжил генерал, — получается, что за короткое время, буквально за месяц-полтора, мы потеряли две группы сотрудников: одну в Нижнем Новгороде, другую в Ростове. У кого есть соображения? Прошу докладывать!

— Я думаю, что без информации изнутри, то есть от нас — не обошлось первым начал Новиков — получается, в центральном аппарате есть агентура террористов, их пособники.

— Вы разговаривали в Управлении собственной безопасности? Сообщили, что у нас утечка информации? — спросил Васильев.

— Да, я выполнил ваше указание. Но у них никаких зацепок — Новиков пожал плечами, — им надо начинать с чистого листа, а я понимаю так, что времени у нас нет.

— Отчего же? — Васильев внимательно посмотрел на сидящих перед ним людей, своих коллег — времени у нас достаточно, форсировать события не будем. Пусть собственная безопасность делает свое дело, а мы будем делать своё.

— А что с третьей группой? — поинтересовался Шумилов, — будем её запускать сейчас или подождем?

— Я думаю, надо подождать выборов — ответил Васильев — хорошенько разобраться в том, что случилось, всё проанализировать. Опросите подробно Третьякову, если потребуется, проверьте её на полиграфе — она единственный очевидец случившегося. Этим займитесь вы, Николай Поликарпович! А вы, Виктор Евгеньевич — сказал он Новикову, — будете координировать общую работу по поиску предателя между нашими сотрудниками и сотрудниками собственной безопасности.

— Есть! — коротко ответил Новиков.

— Да, и вот еще что, — продолжил генерал — я беседовал наверху — надо будет организовать похороны как положено. Я думаю, Николай Поликарпович вам следует подключиться. Все вопросы этого плана возьмите на себя, свяжитесь с кадровиками — они знают ритуал.

— А как быть с Цыганковым? — спросил Шумилов — его надо везти в Уральск. Может, отправим сопровождать Сергея Павловича? Они были друзьями…

— Да — Васильев с сочувствием посмотрел на Забелина, — это тяжелая утрата! Сможете отправиться в Уральск, Сергей Павлович?

— Я поеду — коротко ответил Сергей.

В кабинет Шумилова после совещания они вошли молча. Николай Поликарпович сразу подошел к сейфу, достал две рюмки, бутылку коньяка.

— Генерал нас не осудит — сказал он, наливая коньяк в рюмки, — как-никак, а Сашу мы с тобой знали хорошо. Давай его помянем, пусть земля ему будет пухом! Помянем сейчас, потом будет некогда.

Они выпили не чокаясь. Закусывать было нечем. Затем налили по второй и помянули погибших ребят из обеих групп «Странников».

— Как думаешь, Николай Поликарпович, Васильев даст добро на еще одно проведение учений? — спросил Забелин.

— А что?

— Если даст, я хотел бы участвовать как член группы. Мне нужно найти тех, кто убил наших.

— Месть не лучший советчик в таких делах — Шумилов поставил рюмку на стол, — но я тебя понимаю. Однако в данном случае зависит не от Васильева, наверное, от самого Директора. А я сомневаюсь, что после стольких проколов он решится на повтор. Предателя мы ведь не нашли, значит не исключены новые жертвы.

— Но если все-таки будут проводить, замолвишь за меня словечко?

— Конечно! Да, Сашины пацаны теперь осиротели — вернулся Шумилов к теме похорон — сколько им, не помнишь?

— Маленькие еще, наверное, лет десять-двенадцать.

Они замолчали, каждый думая о своем. Первым молчание нарушил Сергей.

— Николай Поликарпович, я пойду собираться. Пограничники обещали предоставить борт для перевозки.

— Когда вылетаете?

— Сегодня вечером.

— Удачи! Будешь в Уральском Управлении, передавай привет от меня.

— Обязательно!

Доставив вечером гроб в цинковом ящике в Уральск, Сергей из аэропорта поехал ночевать к сестре. Они не виделись больше года с тех пор, как он перевелся в Москву.

Его сестра Маша жила вместе с мужем в четырехкомнатной квартире. У мужа — бизнесмена средней руки, дела шли хорошо, в доме был достаток. Каждый год они ездили отдыхать за границу на море. Муж построил за городом большой коттедж, где они жили всё лето, а на зиму перебирались в город, на зимнюю квартиру. У сестры было двое детей — последнего, племянника Сергея Максима, она родила в 95-м году.

Отправляясь из Москвы сопровождать тело погибшего друга, Забелин, который хотел зайти к сестре в гости, заранее купил своим племянникам Алёне и Максиму подарки.

Маша знала, что он приедет, и знала причину приезда — накануне он ей звонил по телефону — открыла дверь, обрадовано всплеснула руками.

— Сережка, привет!

Они обнялись.

— Как долетел? Нормально?

— Нормально — односложно ответил он, еще оставаясь во власти своего настроения. Но потом решил, что не стоит близким портит впечатление от своего приезда, от радости встречи, ведь не их вина в том, что случилось с Цыганковым: — Как у вас? Где мои любимые племянник с племянницей?

В большом коридоре прихожей появились Алена и Максим. Еще вчера мать сказала им, что приезжает дядя Сережа, а они знали, что дядя никогда без подарков не приезжает. Сергей поднял свою сумку, расстегнул замок и достал подарки: Алене детский набор косметики, а Максиму большую управляемую с помощью пульта пожарную машину.

— Ну, чего вы встали? — спросил он детей, нерешительно остановившихся у двери в коридор, — разбирайте!

Дети не спеша подошли — сказывалось строгое воспитание Маши, взяли подарки, но в больших детских глазах читалась нескрываемая радость.

— Спасибо, дядя Сережа! — почти в один голос произнесли они.

Глядя на довольных детей, Забелин растрогался и прижал их к себе.

— Ах, вы мои маленькие! — сказал он таким голосом, что стоявшая рядом с ним сестра искоса глянула на него.

— А это тебе! — вспомнил он про сестру и вытащил из сумки французские духи — с наступающим праздником!

— Спасибо! — сестра, как и при встрече, поцеловала его в щеку.

— А где Володя? — спросил Сергей.

— На работе. Он поздно приезжает. Давай-ка я тебя покормлю с дороги. Хочешь наших сибирских пельменей? Я как раз налепила.

— А что? Не откажусь! — Забелин потер руки в предвкушении сестринских пельменей.

Дети побежали играть в свою комнату, а Сергей, раздевшись, прошел за сестрой на кухню. Здесь, как и всегда, когда он приходил к сестре, его охватило ощущение уюта, той домашней, семейной обстановки, которую всегда умела создавать Маша. Это умение передалось ей от матери. Видимо, что-то отразилось на его лице, потому что Маша, доставая горячие пельмешки из кипящей воды и раскладывая их в тарелку, кинула на него мимолетный взгляд и сказала, усмехнувшись:

— Жениться тебе надо, Сережка! Сколько можно холостяком ходить!

— Женюсь, женюсь — шутливо ответил ей Забелин — вот невесту найдешь мне, и тут же женюсь!

— Сколько я тебе уже перезнакомила — всё без толку! — Маша укоризненно покачала головой. — Рюмочку будешь, под пельмени? Мой-то любит!