– Стас идет быстрее, чем я. Заниматься с ним одно удовольствие. Время, когда бытие определяется скрытыми от нас законами, которые мы называем случайными процессами, закончилось. Пришло время, когда главную роль играет личность идущего. Стас – личность. Он и меня скоро перегонит. Путь через правритти и карма маргу к нируддхе и махавидье[8] он преодолеет за считаные годы. По большому счету его Учителем должен быть Соболев, я просто временно исполняющий обязанности.

– Где он?

– Ты имеешь в виду лестницу самореализации? На шестой ступени: Возникновение Возможности.

– Пусть больше занимается свадхъяей[9].

– Он и так много читает. Но проявилась некоторая темная закономерность, которая меня… м-м… не пугает, но настораживает.

Самандар глотнул кофе, оценивая напиток: Вася знал несколько рецептов и на этот раз приготовил кофе по-турецки.

– Что ты имеешь в виду?

– Вчера машину Стаса обстреляли из автоматов.

– Кто?

– Он не разглядел.

Самандар помолчал, продолжая смаковать кофе с полузакрытыми глазами.

– Он на твоей машине ехал? Может быть, его приняли за тебя?

– Не исключено, но маловероятно. О моей деятельности знают только двое: ты да я. Плюс догадывается Стас. Дело даже не в факте нападения, а в том, что стычки Стаса с криминальным миром имеют тенденцию учащаться. Это явный признак разгона давления на человека. Такое уже было с Матвеем и со мной.

– С одной стороны, ничего удивительного. – Вахид Тожиевич допил кофе. – Закон возмездия в стране, да и во всем мире, – судя по волне насилия и бессмысленной жестокости терактов, – все еще падает, и это не может не отражаться на личности, способной помешать дальнейшему ослаблению закона. С другой стороны, Стас еще неоперившийся птенец, вряд ли Тьма способна принять его в расчет на стадии подготовки Воина Закона справедливости. Даже если он изберет этот путь.

– Логично, – кивнул Василий.

– Но кое-что тревожное в воздухе носится.

Вася помолчал, поглядывая на гостя, и тот добавил:

– Убит Блохинцев.

– Что?! – Василий от изумления допил кофе одним глотком. – Кардинал Союза… убит?! Кем?

– Не знаю. Эта весть не станет достоянием средств массовой информации. А подозревать можно лишь самих кардиналов… или Посвященных карма марги, как мы с тобой. Теперь следует ждать инспектора Круга, а то и целую следственную комиссию.

– Несомненно, нас проверят в первую очередь. Однако ликвидация Блохинцева, насколько я знаю, не входила в планы «чистилища», ни в тактические, ни в стратегические. И все же факт действительно тревожный. Может быть, они как-то связаны – нападение на Стаса и убийство кардинала?

– Посоветуйся с Хранителем, когда встретишься. Вдруг он подскажет, что происходит.

Василий отнес кофейный прибор на кухню, вернулся.

– Итак, ты идешь со мной в «розу» искать Соболева?

– Куда же я денусь? – невозмутимо ответил Вахид Тожиевич.

Вход в МИР, из которого стартовали в «розу реальностей» Соболев и его команда, был замаскирован так искусно, что, даже владея «магическим обонянием», найти его было не под силу ни Самандару, ни Василию, хотя они и чувствовали, что он где-то поблизости. Помог же им случай, который вполне можно было воспринимать как внезапно проявленную закономерность.

Втроем со Стасом они внимательнейшим образом обследовали территорию церкви Святой Троицы в Троице-Лыкове, выдавая себя за рабочих, красивших ограду церкви, ничего не обнаружили, все сильнее ощущая «запах» «печати отталкивания» – заклинания, закрывшего вход, и присели у каменной плиты, вросшей в землю. Плита была старинная, со следами какой-то надписи на церковнославянском языке, но без креста, и казалась многотонным монолитом. Но стоило Стасу, заинтересовавшемуся надписью, склониться над плитой и коснуться ее ладонью, как она вдруг со скрипом провалилась на метр под землю.

Стас отшатнулся. Его старшие товарищи переглянулись и придвинулись ближе.

– Я только дотронулся, а она…

– Как ты думаешь? – начал Василий.

– Так же, как и ты, – сказал Вахид Тожиевич, упираясь взглядом в плиту. – Помоги толкнуть.

Василий тоже уперся взглядом в плиту, и она с длинным скрипом начала проседать дальше, пока не опустилась метра на четыре, открывая в одной из стен образовавшейся шахты круглое отверстие.

– А ведь этот «лифт» ждал именно тебя, парень, – похлопал Стаса по плечу Самандар. – Во всяком случае, сработал он по твоей команде.

– Я же ничего не говорил, только хотел рассмотреть…

– Ты хотел пройти в МИР, этого оказалось достаточно. Считай, что ты преодолел шестую ступень «лестницы».

Стас посмотрел на Василия, тот кивнул. Вахид Тожиевич имел в виду «лестницу самореализации». Сняв «печать отталкивания», хотя и неосознанно, Стас перешагнул шестую ступень «лестницы» – Возникновение Возможности – и утвердился на седьмой: Динамическая Корректировка.

– Сходи, принеси сумку из машины.

Стас, глянув на провал в земле, похожий на могилу, исчез.

– Да, у него очень мощный потенциал, – понизил голос Самандар, провожая взглядом парня. – Он явно отмечен вниманием каких-то больших Сил.

Василий промолчал.

Место, где лежала провалившаяся вниз могильная плита, располагалось за хозяйственным блоком церкви и было скрыто от прихожан забором и шеренгой кустарника, поэтому «рабочих» никто не видел и не спросил, что они тут делают. А если бы кто и появился, вряд ли усомнился бы в необходимости их присутствия: совместный волевой раппорт Посвященных действовал на всех людей, в том числе и на священнослужителей, изредка обходивших свои владения.

Стас принес объемистую сумку с инструментом, фонарями, комплектами Н-1[10], оружием и небольшим запасом пищи. Подстраховывая друг друга, «рабочие» спустились в дыру на могильную плиту, шедший впереди Самандар включил свет и, пригнувшись, полез в круглый тоннель, оказавшийся старой бетонной трубой полутораметрового диаметра.

Через пятьдесят метров труба вывела их к такому же круглому колодцу с металлическими скобами, который опускался под землю еще метров на тридцать и выходил в тоннель квадратного сечения, сложенный громадными блоками из обожженной глины. Тоннелю исполнилось не меньше двухсот лет, и был он коротким, выходящим из ниоткуда и уходящим в никуда: оба конца его рухнули в незапамятные времена. Поскольку в восемнадцатом веке, кроме деревеньки Лыково и церкви, в этих местах ничего не было, а тогдашняя Москва начиналась на восемь километров восточнее, трудно было представить, кому и для чего понадобилось прокладывать под землей такой тоннель.

Обследовав его, путешественники отыскали еще один колодец, закрытый металлической крышкой, овальный в сечении, но без скоб. Вместо них в стене колодца были сделаны пары отверстий, в которые можно было вставлять носки ботинок и цепляться за них руками. Таким образом спустились еще на полсотни метров ниже и вышли в небольшой сухой грот естественного происхождения, имеющий выпуклую дверь из отсвечивающего шелковой зеленью фиолетового материала. Больше всего дверь напоминала гигантское крыло жука.

Самандар осмотрел ее, склонив голову набок, и сунул в нее руку, пронзившую дверь насквозь и пропавшую из виду. Постояв так несколько секунд, Вахид Тожиевич шагнул вперед и исчез.

– Давай, – кивнул Василий.

Стас без колебаний последовал за Посвященным. Василий преодолел «крыло жука» последним.

Они оказались еще в одном тоннеле, стены которого были выложены все теми же «крыльями», и по нему вышли на край обрыва. Впереди распахивалась гигантская пещера, на дне которой светилась нежным призрачным свечением скособоченная, развороченная взрывом, полурасплавленная и закопченная, ажурная пирамида Ликозидов, «тарантулов разумных», МИР древних пауков, построивших свой дворец сотни миллионов лет назад. Разрушен же он был десять лет назад во время перехода границы реальности группой Соболева.