Длинная алая струйка сочилась из страшной раны в его спине.

Лилит держала кинжал, который Ульдиссиан заприметил ещё до предательства. Кровь Ромия стекала с лезвия на рукоять. Лилит не обратила внимания, когда красные капли достигли её руки. Вместо этого она свободной рукой погладила плешивую голову партанца.

— Он был обаяшкой… Уверена, Серентии это тоже нравилось. Жаль, что он так идеально подошёл для этой роли.

— Лилит, ты безумна!

Она посуровела.

— Нет… Мои деяния оправданы, дорогой Ульдиссиан! Оправданы! Я спасла детей, и за это доброе дело я была изгнана в пустоту! Инарий думал, я никогдане найду пути обратно… Но я нашла, я нашла! — она снова принялась ласкать мёртвого Ромия. — Он был так серьёзно настроен доказать свою ценность для меня и её. Он пришёл прямо ко мне и рассказал, как ты позвал его в джунгли и как он притворился, что он всё ещё твой друг! — Лилит улыбнулась. — Должна признаться, твой расчёт времени напугал меня, любовь моя. Я чувствую здесь другую руку. Ты что, говорил с моим любимым Инарием? А?

Хотя Ульдиссиан не единожды думал, что Ратма не лучше, чем его родители, что-то заставило его удержаться от того, чтобы сказать демонессе правду.

— У нас с ним был короткий разговор. Он скучает по тебе и умоляет простить его. А ещё он хочет тебя убить.

Лицо над ним исказилось до неузнаваемости, потеряв всякие следы здравого рассудка, и тот факт, что принадлежало оно Серентии, делал зрелище ещё более кошмарным.

Затем, столь же быстро, как и появилось, безумие снова сменилось маской соблазнения.

— Ну и шуточки у тебя, дорогой Ульдиссианушка! Нет, ни за что не поверю, чтобы Инарий когда-нибудь нуждался в тебе! Он себя считает без изъяна, и потому не нуждается ни в ком, чтобы расставлять вещи так, как он их видит! — Лилит ухмыльнулась. — И потому он будет сидеть в забытьи на своём троне, даже когда стены его собора будут валиться вокруг него!

Ульдиссиан сомневался, что самодовольство ангела достигало таких высот, но Лилит явно разделяла его манию величия. Она не могла и представить себе, что её план сорвётся, особенно силами какого-то простого смертного.

Правда, похоже было, что в последнем случае она была права. Ульдиссиан мог почувствовать, как силы внутри него пытаются прорваться на свободу, но что-то удерживает их. Он не мог ощутить на себе никакого заклинания, но работа демонессы могла быть совсем неуловимой.

— Всё ещё борешься, — заметила она. — Как восхищает меня твоя решительность… Или это ты просто хочешь ещё раз подержать меня в своих объятьях? — Лилит придвинулась на достаточное расстояние, чтобы поцеловать его, и, хотя некогда Ульдиссиан хотел чувствовать эти губы на своих, сейчас он воспротивился. Не из-за себя — из-за Серентии, чьё тело было сейчас игрушкой Лилит.

Губы двинулись к его уху, в которое Лилит прошептала:

— Ещё немного, любовь моя, и ты будешьснова держать меня в руках. Когда я наложу заклятье, используя кровь бедного Ромия, подойдёт и твой черёд! Наконец-то ты увидишь вещи, как я того желаю…

Ему хотелось плюнуть ей в лицо.

— Так почему же ты сразу этого не сделала?

Хриплый смешок.

— Потому что болван, который думает, что творит добро, — лучшее прикрытие для моего плана! Но мы давно минули этот этап, и ты собрал так много сторонников! Когда возникла возможность, как могла я устоять? Теперь ты набрал новообращённых, которые точно знают, что от них требуется — верность мне!

Ульдиссиан попытался схватить её, но его попытки оказались тщетными. Лилит снова засмеялась, и отошла дальше, чтобы лучше насладиться его усилиями. Она натолкнулась на тело Ромия, всё ещё полураспластавшееся над её узником.

Со слабым рычанием партанец внезапно попытался подняться. Он схватил Лилит за руку, в которой она держала кинжал. Кровь брызнула на Ульдиссиана.

Всякая надежда на то, что неожиданное действие партанца спасёт их обоих, быстро угасла, когда демонесса развернулась и схватила Ромия за горло. Надо отдать ему должное, бывший разбойник, уже без всякого фанатизма в глазах, вызванного её контролем, попытался сжечь её при помощи своих сил. Его ладони ярко засияли, и из мест, где они схватили Лилит, пошёл дым.

Но она только рассмеялась, и, сдавив руку, разломилаего дыхательное горло.

И без того получивший серьёзное ранение Ромий немедленно умер. На этот раз Лилит дала его неподвижному телу упасть на каменный пол.

Теперь с обеими ладонями, измазанными кровью партанца, она повернулась к Ульдиссиану. От её отвратительной улыбки даже на лицо Серентии было слишком противно смотреть, и он отвёл взор.

— Как он боролся за жизнь! Да, кровь бедного Ромия сослужит неоценимую службу, любовь моя, — влажные пальцы заставили вновь посмотреть на неё. — Ты так не думаешь?

Когда Ульдиссиан ничего не ответил и лишь продолжил смотреть, она похлопала его по щеке, оставляя на ней ещё больше крови партанца, и снова засмеялась.

В это время Ульдиссиан ощутил присутствие в комнате кого-то ещё. У него, правда, не было надежды, что это кто-то пришёл к нему на помощь, и точно: новоприбывшим оказался один из ранее замороженных стражников.

Эдирем посмотрел на Ульдиссиана, как на паразита, обнаруженного в еде.

— Остальные на месте, госпожа Серентия, — похоже, его совсем не удивило тело Ромия.

— Они могут войти. Затем ты и твой друг будете держать дверь запертой, пока я не закончу.

Стражник кивнул и исчез в дверях.

Лилит стояла над партанцем и говорила Ульдиссиану:

— Ты не представляешь, дорогой любовничек, сколь многие так легко стали верны моим желаниям! Ты выказал такое благородство, принимая всех, кто пришёл перенять твой дар, но даже хотя ты зарыл их прошлое, ты не стёр его. Обратить их было даже легче, чем Ромия. Всё ещё держа в руке кинжал, она сделала насмешливый реверанс.

— Спасибо за то, что так хорошо всё устроил для меня!

Всё ещё пытаясь выиграть время, Ульдиссиан посмотрел вокруг. Несмотря на то, что все знаки в комнате указывали на Лилит, он подозревал, что некогда стены были покрыты знаками, посвящёнными в равной степени мерзкому созданию.

— Что это за место? Ты искала его.

— Это? Это место — связующее звено, любовь моя, сыгравшее важную роль в создании Санктуария много столетий назад! Здесь была установлена одна из первых точек реальности — можно сказать, выкована, — которая позволила этому миру собраться воедино! В нём — сила невиданная, вклад каждого ангела и каждого демона, который строил это убежище, включая его. Так сильны силы, присущие этому месту, что, как видишь, даже ваш брат ощутил их и построил это, — указывая на себя, она просто добавила. — И через это место — более трёх столетий назад — я нашла обратный путь в Санктуарий!

Мысль о том, что Лилит пребывала никем не незамеченной в этом мире так долго, испугала его. Это с новой силой пробудило в нём страх, что демонессе удастся всё, что она задумала. Если даже ангел, который изгнал её, не ощутил её за всё это время…

Но прежде чем он выяснил больше, обращённые эдиремы Лилит начали заходить внутрь. Очень многие лица — как мужчин, так и женщин — были хорошо знакомы Ульдиссиану, и это причинило ему новую боль. Среди собравшихся он увидел партанцев и тораджанцев; он подозревал, что было здесь и несколько хашири. Всего, по меньшей мере, собралась пара дюжин.

— Встаньте по краю комнаты, — скомандовала Лилит.

Когда она отвлеклась, Ульдиссиан воспользовался этим, чтобы в последний раз попытаться освободиться. У него было мало надежды на успех, но он не мог просто принять то, что казалось неизбежным…

Затем, к своему удивлению, он ощутил, что держащие его магические силы ослабли в нескольких местах. Стараясь не выдать своей радости по этому поводу, он сосредоточился на этих точках… А потом заметил, что это были места, куда попала кровь Ромия.

Ульдиссиан осторожно попытался воспользоваться ими. Он работал над заклинанием, сдерживающим его, чувствуя, что оно постепенно ослабевает тут и там.