Два выстрела слились в один: Костя попал в бедро одному из стражников, Горовой пулей в голову отправил к Архви воина в джасеране. У Захара, шедшего первым, трофейный «Суоми» заклинило. Пока красноармеец нервно передергивал затвор, Тимофей вторым выстрелом уложил единственного среди защитников храма лучника, а разошедшийся фотограф лихо пальнул в еще одного стражника, но промазал.

Грохот огнестрельного оружия, многократно усиленный в тесном помещении, ненадолго ошеломил противоборствующие стороны. Но разобрались они в ситуации быстро.

Стражники, и без командира вполне организованные, разделились на две группы, одна из которых ринулась на вошедших, а вторая продолжала удерживать викингов. Те же, увидев подкрепление, с ревом пошли на поредевший строй, прорываясь к выходу.

Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба новоявленных путешественников во времени, совершенно не защищенных броней, успей стража метнуть в них копья, но, к счастью, Захар разобрался-таки со своим автоматом. Хакнув первой пулей, продукт финского автоматостроения выдал короткую очередь, снеся четверых стражников и ранив еще двоих. Тут же бахнула винтовка Горового, и еще одного из охраны отбросило к стене. Костя, справившись с волнением, прострелил плечо следующему. На фоне этого достижения викингов, отправивших в Хель[26] двоих стражников, выглядели скромно. Одного из поклонников Архви зарубили, второго проткнул трофейным копьем предводитель бородачей.

Потеряв командира и численное превосходство, смущенные непривычным грохотом, остатки почитателей культа неизвестной богини позорно бежали с поля боя.

Преследовать их ни викинги, ни пришельцы из двадцатого столетия не решились. Пошатывающиеся бородачи в порубленных доспехах и четверка выдернутых из своего времени рассматривали друг друга, не выпуская оружия из рук. Взгляды людей с интересом переходили с диковинного оружия и одежды стоявших напротив на тела поверженных врагов.

Первым шаг навстречу сделал предводитель викингов. Разведя руки, он громко крикнул:

– Гуннар Струппарсон. – И, ударив себя кулаком в грудь, добавил: – Ярл.

В переговоры вступил Сомохов. Ситуация вокруг не вязалась у него в голове с Российской империей, но и принимать версию Малышева о переносах во времени археолог тоже не собирался.

– Сомохов. Императорское географическое общество.

Такое представление, вероятно, смутило командира викингов. Тень тяжелых мыслей заволокла его невысокий лоб, покрыв чело непривычными складками тяжелых размышлений.

– Франк? – наконец он ткнул обломком меча в усатого Горового.

Тимофей, еще пошатывающийся после допроса, ухмыльнулся и ответил:

– Не. Козак. Шпрэхн? Понял?

И, повернувшись к остальным, самодовольно добавил:

– Он меня, кажись, за лягушатника держит.

Подтянулись остальные викинги. Большинство из них не опускало оружия. Все настороженно следили за каждым движением своих незнакомых спасителей. Неожиданную реакцию на реплику Горового выдал их предводитель. Осклабившись, он ткнул в Горового:

– Рус?

Все четверо кивнули:

– Да.

Следующая же фраза бородача вызвала бурю эмоций у бывших пленников Архви. Викинг широко улыбнулся и хлопнул себя в грудь:

– Карашо… Я – Гуннар Струппарсон. Ярл Хобурга. Посадник Киевского конига. Рус.

Лица у четверки новых знакомых удивленно вытянулись…

Затем, правда, последовало сразу несколько непонятных фраз на жуткой смеси архаичного церковнославянского с примесью скандинавских наречий. Но, к счастью для оторопевших выходцев из двадцатого века, среди нагромождения чуждых оборотов нет-нет, да и проскакивали узнаваемые слова.

Быстрее всех к новому языку приспособился ученый. Он и взялся представлять себя и спутников местному ярлу и остальным викингам.

Гуннар попробовал выяснять, откуда появились и чем, собственно, занимаются нежданные союзники. В его версии эти вопросы звучали по-спартански лаконично:

– Чьи вы?

За всех опять отвечал Сомохов. Теперь он полностью разделял гипотезу Малышева, так что приходилось на ходу придумывать легенду.

Перед ним стоял представитель киевского князя. Значит, следовало назваться выходцем из земель, которые не являлись бы врагами для Киева. Проблема была в том, что невольные путешественники по времени не могли быть уверены в том, в какой именно год они попали. Стражник, их единственный источник информации, сам путал года по христианскому летосчислению. А ошибка могла дорогого стоить – в конце одиннадцатого века отношения Киева с соседями менялись не просто часто, а очень часто.

Назвавшись русами, они оставили себе не такой уж большой выбор. Чернигов, Муром и древлянскую Коростень всегда шатало от признания Киевского каганата[27] до открытого восстания, новгородцы с их купеческой республикой вообще до Романовых слыли главными смутьянами.

– Полоцкие мы, – наконец решился Улугбек. – Полочане, стало быть. Торговые гости.

Ярл понял, но, снимая вопросы, выразительно посмотрел на трупы стражников. Улугбек продолжил:

– Они в полон нас взяли. Обоз порезали, товары забрали. Нас пытали, казну искали.

Слово «казна» вызвало заинтересованность у ярла, но углубляться в расспросы он не стал. Буркнул через плечо, и трое викингов резво рванули к выходу из зала. Через десяток секунд они вернулись и выразительно развели руками. Ярл выдал длинную тираду, причудливо перемежая русские, шведские и немецкие слова.

Тем временем Костя выглянул из дверей храма почитателей Архви. Подернутый первыми набухающими почками весенний лес окружал маленькую вытоптанную полянку перед главным входом в капище. Там виднелись мертвые тела воинов храма Архви, брошенные соратниками. Больше никого не было. Стража ретировалась в неизвестном направлении.

Струппарсон тщательно избегал разговоров об оружии новоприобретенных знакомцев. После того как викинги проверили прилегающие к храму кусты, местный феодал и его люди начали обшаривать капище, не обращая внимания на четверку новоявленных полочан, которые сели погреться на полянке под скупыми лучами прикрытого тучками солнца и обсудить свои текущие проблемы. Но когда воины ярла вытащили стражника, прежде связанного Сомоховым с Малышевым, «торговые гости» заявили на него свои претензии.

Гуннар поинтересовался, чем этот пленник так им интересен. Версию выдвинул Улугбек Карлович. Долго и нудно, как это умеют делать ученые, он объяснял хозяину здешних земель причины, по которым им просто необходим этот человек. По словам археолога, жрецы Архви забрали редкий товар, без которого возвращаться домой в родной Полоцк торговым гостям уже не имело смысла. А следовало, наоборот, идти за лукавыми жрецами на край и за край света, чтобы покарать, отобрать и вернуться героями. Этот раритет сам Улугбек и его товарищи искали долгие годы по всему миру и, найдя, несли его на родину, пока злые и со всех сторон нехорошие враги злокозненно не напали на них, полонили и забрали цуд[28].

Гуннар ответ проглотил. Вероятней всего, он не поверил сбивчивому и плохо скроенному объяснению, но пленника отдал.

Однако все попытки разговорить стражника ни к чему не привели.

Бородатый предводитель и хозяин округи, прогуливающийся неподалеку, не выдержал:

– Разе так надо полон пытать?

Он вытянул кинжал и, перевернув связанного лицом вниз, отрезал ему мизинец правой руки. Поляну разорвал рев. Ярл перевернул тело к себе лицом и, сунув под нос отрезанный палец, буднично спросил:

– Говорить будешь?

Но пленник был из упрямых – он даже нашел в себе силы плюнуть в лицо ярла. Со слюной на ярла попала и кровь из прокушенной губы.

Струппарсон молча перевернул громко ругающегося стражника на живот и отхватил ему еще один палец. Потом повторил вопрос.