— Правильно, — ответил Майкл.

— И ты выбрал Луизу, потому что она похожа на Веронику? Так?

— Да.

— Ты хочешь сказать?.. — Луиза не могла продолжать. Все это было так ужасно, так немыслимо, что она не могла поверить, и в то же время она совершенно не удивилась. Страх услышать это она подавляла в себе много месяцев. — Ты хочешь сказать, что хладнокровно выбрал меня, чтобы я выносила ребенка для?..

— Да.

— И все это время ты думал о том, чтобы украсть у меня моего ребенка и отдать его ей?

Луиза ткнула дрожащим пальцем в плачущую Веронику.

— Да.

Луизу обуяла ярость.

— Ну, уж нет. Скорее ты попадешь в ад, — прошептала она. — Только дотронься до моего ребенка, и я за себя не отвечаю.

Она сама не знала, как дошла до двери и оказалась в коридоре. Здесь силы покинули ее, и она оперлась о косяк:

— Пожалуйста, Роберт, увези меня. Я не могу здесь оставаться. Увези меня от этих людей. Подальше от этого кошмара.

Укрепив себя рюмкой бренди в кухне у Андреа Лудек, Луиза, хотя и очень неохотно, согласилась немного подождать с отъездом.

— Ты же сама видишь, дорогая, — настойчиво уговаривал ее Роберт, — что сейчас самое важное уладить все до конца. Это важно для всех нас и тем более для Вероники.

Луиза ощутила укол ревности. Конечно, Роберт как брат должен блюсти интересы сестры.

— А как же я? — возмутилась она. — Что будет со мной? Что будет с моим ребенком? — Она не могла думать ни о чем, кроме того, что женщина, бившаяся в истерике на полу в детской, хотела украсть ее Дэниела. Мысли у нее путались. — Я не уверена, что смогу говорить с ней, — сказала она, не в силах произнести имя Вероники. — И с Майклом тоже. Как он посмел? Как они посмели? Мне все еще трудно поверить. Мне кажется, я вижу страшный сон и никак не могу проснуться.

— Это и есть страшный сон, — сказал Роберт. — Но, боюсь, мы с тобой не спим.

— Зачем мне говорить с ними? Что я могу им сказать?

— Ты должна поговорить. — Роберт был тверд.— Потому что только ты можешь внушить Веронике, что Дэниел — твой ребенок, а не ее. Ради собственного блага и безопасности Дэниела ты должна заставить ее понять, что он не имеет к ней никакого отношения и никогда не будет иметь. Когда она это поймет, нам не придется беспокоиться за мальчика.

— Беспокоиться? О чем ты? Она же не причинит ему вреда?

— Нет. Но она может попытаться выкрасть его.

— Об этом я не подумала.

Луиза вспомнила, как читала в газетах о несчастных женщинах, крадущих детей.

— Она должна понять, что он твой ребенок, а потом, может быть, ей помогут смириться с мыслью, что у нее никогда не будет своих детей, и только после этого можно рассчитывать на ее выздоровление.

— Выздоровление?

Луиза все еще была в шоке от того, что ею безжалостно манипулировали, поэтому не сразу поняла.

— Она же больна. Ни один нормальный человек, как бы он ни хотел ребенка, не дошел бы до такого состояния.

Луиза вновь вспомнила плачущую женщину, и в ее сердце шевельнулась жалость.

— Наверное, я могла бы ее понять,— задумчиво проговорила она. — А как мне понять Майкла? Он же мужчина. Только не говори мне, что он тоже сошел с ума от желания иметь ребенка.

— Он любит Веронику, — сказал Роберт. — Я его не оправдываю. Я только пытаюсь разобраться. — Он сел за стол рядом с Луизой и взял ее руки в свои, потом поднес их к губам и нежно поцеловал. — Пожалей Веронику, да и Майкла тоже. Они тебя обманули и обидели, это правда, но у тебя есть Дэниел, есть я, и ты все переживешь. Тебе ничего не стоит поговорить с ними, но это доброе дело.

— Ладно, — сказала Луиза и слабо улыбнулась Роберту. — Ты умеешь убеждать. Я поговорю с ними обоими. — Она пожала плечами. — Мне все еще трудно поверить, что он все время обманывал меня. Как можно было такое придумать?

Роберт обнял ее, крепко прижал к себе и погладил по голове.

— Я понимаю, — прошептал он. — Мне тоже не по себе. Но, по крайней мере, мы знаем правду. Теперь нет никаких тайн. Нам осталось только выяснить все раз и навсегда. А потом мы можем бежать отсюда. Будем жить.

Луиза внимательно посмотрела на него.

— Вместе? Все трое?

— Да, — ответил Роберт. — Ты, я и Дэниел.

ГЛАВА 36

— Не знаю, с чего начать, — сказал Майкл.

— Начни сначала.

Роберт откупорил бутылку белого вина и наполнил бокалы.

Они сидели на террасе, выходившей в розовый сад. Ветер стих, и воздух был наполнен ароматом цветов. Теперь, думала Луиза, всякий раз, когда будет пахнуть розами, я не смогу не вспоминать этот день. Происходящее казалось ей не совсем реальным, словно действие происходило на сцене и какая-то часть ее наблюдала за ним со стороны. Если бы кто-нибудь посмотрел на нас, то подумал бы, что две счастливые пары наслаждаются умным разговором. Разве скажешь, что четыре человека стараются разогнать кошмар, в который они превратили свою жизнь? Не четыре человека, а три, поправила она себя, поглядев на Роберта. Он-то ни в чем не виноват, разве что влюбился в меня, будучи братом Вероники.

А вот Вероника, Майкл и я... Луиза оборвала себя. Чем больше она думала об их взаимоотношениях, тем больше запутывалась. Не стоит заниматься самобичеванием. Для начала надо узнать, с чего все началось.

Взяв бокал, Луиза отпила глоток холодного вина и неожиданно ее взгляд упал на кузнечика, который прыгал по каменным плитам террасы. Бедняга заблудился и никак не мог найти дорогу обратно в травку. Луиза пожалела его и подумала, что он очень похож на них, ведь они тоже потеряли дорогу и теперь пытаются выбраться в нормальную жизнь. Луиза встала, поймала кузнечика и отнесла его на лужайку, после чего он немедленно исчез. Вот здорово, с завистью подумала Луиза, жаль, люди так не умеют. Ей пришлось возвратиться на террасу и опять сесть в кресло.

— Ну? — повернулась она к Майклу. — Пора бы уже начать.

Вероника сидела рядом с ним, привалившись к его плечу. Она казалась очень худенькой и болезненной, и под глазами у нее расплылись фиолетовые круги.

Майкл поглядел на свою бывшую жену и сказал:

— Я начну с того момента, когда мы узнали, что у Вероники не все в порядке с сердцем. У нее был тяжелый грипп, а потом появились шумы. Тогда я настоял, чтобы Вероника проверилась по-настоящему. Мы уже подумывали о ребенке, и я хотел удостовериться, что Вероника здорова.

— Мне не хотелось проверяться, — перебила его Вероника, — потому что я решила, что буду рожать в любом случае, даже если мне скажут что-нибудь нехорошее.

— Не надо, Вероника, родная, — печально попросил Майкл, беря ее за руку. — Не думай об этом.

Глядя на него, Луиза думала о том, что она — умная, рациональная женщина — непонятно зачем обманывала себя и внушала себе, что он любит ее.

— Мне совсем не хотелось рисковать, — продолжал Майкл. — Поэтому я поместил Веронику в лондонскую больницу и договорился о полном обследовании. Тогда-то и выяснилось, что Вероника не может иметь детей. Никак. И даже донор ей не поможет.

— Я знаю, — перебил его Роберт.

Луиза коснулась его руки.

— А я нет. И я хочу знать, чтобы понять наконец...

— Конечно, я забыл, — спохватился Роберт.

— Это было ужасно. Я никак не могла поверить, что отличаюсь от других женщин, — прошептала Вероника. — Когда я вышла из клиники, то все время смотрела на женщин, на бедных, плохо одетых женщин, которые делают покупки в самых дешевых магазинах. Мне хотелось останавливать их и говорить им, насколько они богаче меня, потому что у них есть ребенок, а то и не один — двое, трое, четверо. Я же хотела всего одного малыша, только одного. И не могла его иметь, потому что оказалась внешне женщиной, а внутри... Мне было стыдно из-за того, что я ненастоящая женщина. Я почти возненавидела свое несчастное тело...

Луиза почувствовала укол жалости. Ненастоящая женщина. Это она могла понять. Еще неизвестно, что было бы с ней, если бы врач вынес ей такой же приговор. Отчаяние Вероники тронуло ее, и она спросила: